Борис Конофальский - Инквизитор. Мощи святого Леопольда

– В таком случае сами, берите кирку и рубите стену, вы-то попросили деньги немалые. Слышите, Пруфф, берите кирку и рубите стену. Иначе…

Он замолчал и отошёл от капитана, тот стоял, пыхтел от злости и потом пошёл к своим солдатам. Они собрались в кучу стали тихо переговариваться, а Волкову оставалось только догадываться, чем закончатся эти разговоры. Они могли повернуться и уйти, просто уйти, а могли и напасть. Роха тоже понимал это и велел мальчишкам зарядить мушкет на всякий случай. На пустой улице вымершего города стояла тишина, напряжённая тишина ожидания.

Наконец совещание закончилось, два солдата нехотя пошли в ратушу к еретику и, взяв инструмент, стали бить стену.

Волков облегчённо вздохнул, только незаметно, чтобы Ёган и Сыч, стоявшие рядом, не видели его напряжения и облегчения.

И тут случилось то, на что он не рассчитывал, первая кладка оказалась самой крепкой, за ней камень был поменьше, и раствора клали мало, экономили. Работа пошла на удивление споро. И уже на следующей смене людей, лом одного из солдат прошёл внутрь подземелья:

– Есть, пробили, – не очень радостно сообщил он.

Все, кто был в ратуше, оживились.

Волков пошёл посмотреть. Да, стена была пробита, осталось только расширить проём. И проём еретик расширил быстро.

Заглянул внутрь, посветил туда факелом и сказал:

– Можем идти, до второй стены шагов тысяча, там разобьём свод, и вы будете в городе. Тогда вы отпустите семью?

– Отпущу, когда вернусь из города, из цитадели. И ещё дам тебе еды и денег. – Отвечал кавалер.

– А если вы не вернётесь?

– Молись, чтобы вернулись, – закончил разговор Волков и крикнул, – эй, факелов побольше, идём в проход.

– Нет, господин, так нельзя, нельзя много факелов в подземелье, – заговорил каменотёс испуганно, – и людей много не надо, засыпать начнём все, нельзя так.

– Господин, он прав, – сказал один старый солдат, – я при подкопе Брее работал, землю вытаскивал, с факелами в подкоп нельзя, только с лампами, и много народа тоже нельзя, и вправду засыпать начнём там.

Волков никогда не капал подкопы, но что-то такое слышал, и поэтому спросил у старого солдата:

– А как быть?

– Отправите с еретиком трёх – четырёх человек, пусть идут, развалят свод, и зовут нас, мы уже за ними пойдём. Пройдём с парой– тройкой ламп и быстро вылезем в цитадели.

– Сыч,– сказал кавалер,– приглядишь за еретиком, Пруфф, четырёх человек в помощь ему выделите.

Ни кто, ни еретик, ни Сыч, ни четверо солдат выбранных Пруффом в подземный ход идти не хотели, но ни кто из них не посмел ему перечить. И они пошли.

Свет шёл из дыры вверху, и оттуда же доносился голос:

– Экселенц, руку давайте, мы вас вытянем.

Волков полез на кучу сырой земли поверх, которой лежали две небольшие каменные плиты. Он забрался на них, поднял голову и увидал руку, что тянулась к нему. Взялся за неё крепко, но так, что бы больное левое плечо лишний раз не вывернуть. Его немного подтянули вверх, и подхватили другие руки. Он с трудом, стараясь не греметь латами, выбрался из подземелья и оказался в огромном тёмном помещении.

– Экселенц, тут богатств, столько, сколько я в жизни не видал,– тихо говорил Сыч,– но за дверью какие то люди, не знаю кто такие, какие то солдаты.

– Может люди Брюнхвальда,– так же тихо произнёс кавалер, оглядываясь.

– Может, – согласился Сыч,– отсюда непонятно.

Кавалер огляделся. Взял лампу, встал и, стараясь не громыхать доспехами, пошёл туда, где в тусклом свете лампы поблёскивало железо. Фриц Ламме, шёл рядом и беспрестанно говорил:

–Экселенц, тут всего добра на дести подводах не вывезти. Через ход всё вынесем, Брюнхвальд и не узнает. Только не в храм мы попали, тут кругом оружие.

Волков и сам это видел, он шёл вдоль стены, у которой на палках висели кирасы, кирасы, кирасы. Он остановился, проверил ремни, кожу, всё было в порядке, кирасы были не новые, но они находились в отличном состоянии. Дальше шли шлемы, все добрые. Наплечники, совсем новые. Дорогие перчатки, не хуже чем у него, ещё кольчуги. Новые крепкие стёганки, подшлемники. В больших бочках стояли десятки новеньких алебард, и десятки пик и копий.

Пока он всё это осматривал, Сыч, не переставая говорил, как всё это можно вынести через ход, и сколько всё это будет стоить.

– Арбалеты видел?– Перебил кавалер Сыча.

– Там у двери,– махнул рукой Сыч, – и арбалеты и стрелки к ним в бочках. Полные бочки стрелок.

– Стрелки,– передразнил его Волков и пошёл туда, куда указывал Сыч.

Фриц пошёл с ним. Арбалеты были не Бог весть какие, не новые, но и не плохие. За то болтов к ним, и вправду, целые бочки. А ещё он нашёл четыре почти новых аркебузы.

– Порох должен быть,– сказал он Сычу.

– Может в тех бочках, – указал Сыч в темноту.

Волков запустил руку в бочку, в которую не попадал свет, и нащупал там… Сначала он даже не понял, что это. Круглые тяжёлые шарики. Вытащил их на свет пригоршню и разглядел. Это была крупная картечь. Он глянул на Фрица, который с интересом заглянул в его ладонь.

– Пушки, видел здесь пушки?– Спросил кавалер.

– Нет,– мотал головой Фриц Ламме.

– Должны быть, не может быть, что в арсенале такого богатого города не было пушек.

– А, мы в арсенале!– Догадался Сыч.

– Ну не в церкви же,– ехидно заметил кавалер и добавил невесело,– ищи пушки. Или не ищи, всё равно нам ничего здесь брать нельзя.

– Как нельзя, нам ничего тут брать нельзя?– Искренне удивился и расстроился Фриц Ламме.

– Да так, – объяснил Волков,– это земля курфюрста Ребенрее, город хоть и сам по себе, и живёт по своему праву, и курфюрст внутри города не хозяин, но всё равно. Выйдешь с награбленным, думаешь, у тебя не спросят где ты его взял?

– Вона, как, а я уж думал, дадим разных железяк дуракам Пруффа, они и рады будут, а тут то железа вон, сколько разного и хорошего.

Сыч был прав, если бы солдатам раздать доброго доспеха, да с хорошим оружием, то недовольство бы и поутихло, и ещё пару дней они помолчали бы. Но этого делать было нельзя. За такое и повесить могли бы, попади он в руки герцога. Хотя нет, теперь его бы не повесили, вешают безродных бродяг, а он, теперь, был рыцарь. Только отрубание головы.

– Где еретик?– Спросил он у Сыча, после невесёлых раздумий.

– Да вон, у дыры сидит, – грустно произнёс тот,– позвать?

– Зови.

Еретик подошел, и вид его внушил кавалеру беспокойство. Уж больно мрачен и уныл был каменотёс. Казалось бы, задание выполнил и мог просить свободу и еду, но он молчал, смотрел в темноту. Волков видя всё это, спросил неприветливо:

– Чего?

– Не получилось,– ответил еретик.– Посчитал я неправильно.

– Чего не правильно?– Уточнил Сыч.– Говори толком.

– Мы в арсенале вылезли. Видите?– Он обвёл рукой всё вокруг.