Елена Арсеньева - Черная карта судьбы

— Фантастика… — прошептал Комаров. — А эти параличи у нее после вашего внушения пройдут?

— Конечно.

— Вы уверены?

— Абсолютно! — сказал Морозов так легко и весело, что Леонтий не слишком поверил в успех. Однако после того, как Александр Александрович и семейство Комаровых «случайно» встретились в драмтеатре на премьере пьесы «Калёнов Яр», поставленной по роману хабаровского писателя и драматурга Владимира Русскова, и Морозов некоторое время прогулялся по фойе под ручку с Нелей, а потом посидел с ней в буфете, жизнь Комаровых изменилась как по волшебству, и Леонтий, переживая новый медовый месяц (теперь эти месяцы, свободные от недоверия, упреков и скандалов, плавно перетекали в годы), заявил, что он у Лизы и Александра Александровича в долгу. Так что Лиза била без промаха, когда все же напомнила, что долги надо отдавать!

— Ставь задачу, — героически потребовал Комаров, и Лиза ее немедленно поставила.

— Надо выяснить кое-что о докторе со «Скорой помощи» Сергее Сергеевиче Сергееве, — велела она, рассказав о приезде «Скорой» на улицу Калинина, к сбежавшему из психиатрической лечебницы человеку по фамилии Тополев, который, оказывается, был школьным другом Сергеева, однако тот почему-то вел себя с ним как с чужим.

— А это что, уже расценивается как уголовное преступление? Фантастика! — фыркнул Комаров. — Или он должен был кричать: «Брат Вася, узнаешь брата Колю?» В смысле, узнаешь друга Сережу? Может, ему стыдно, что у него такой друг — буйный псих?

— Всякое бывает, — уклончиво ответила Лиза. — Хотя Тополев, по-моему, не буйный. Но ты просто позадавай вопросы о том, что он за человек, разговори кого надо… как ты умеешь.

— Лиза, ты знаешь мои таланты, я только немого не разговорю, но все же скажи честно, почему ты к этим друзьям детства так прицепилась? — спросил Леонтий. — Конечно, если это очень секретно, можешь не рассказывать, но мне не очень охота быть, так сказать, слепым оружием, кроме того, если буду побольше знать, то лучше в ситуации сориентируюсь, какие-то наводящие вопросы смогу позадавать…

Лиза подумала — и рассказала Леонтию почти все, описала сцену, происшедшую на улице Калинина, практически досконально — умолчала только об гнилостной вонище, криках «Тигр!» и лае собак.

Незачем отягощать картину мистикой. То есть для Лизы-то никакой мистики в случившемся нет, но Комаров — сугубый реалист!

Предупреждение Тополева произвело на Леонтия, который знал о несчастьях в семье Морозовых, сильное впечатление, и больше вопросов он не задавал и помчался на подстанцию «Скорой помощи» Кировского района. Он всегда предпочитал личные беседы — говорил, что по телефону его таланты «разговорильщика» не действуют.

Спустя час Леонтий вернулся с очень интересным известием. Оказывается, доктор Сергей Сергеевич Сергеев на Кировской подстанции никогда не работал. Не было доктора с таким именем, отчеством и фамилией и на других подстанциях — это помогла выяснить дежурная, которую успешно «разговорил» Леонтий. Вызова на улицу Калинина в тот день и в то время, которое назвала Лиза, не было тоже.

— Вот так та-ак… — пробормотала Лиза.

— Похоже, ты его-то в этом роде и ждала? — спросил Комаров.

— Наверное.

— Почему? Из-за того, что этот Сергеев своего друга детства не признал?

— Может быть…

— Кстати, ты, случайно, не разглядела номер этой «Скорой»? — спросил Комаров. — Мелькнула одна удачная мыслишка.

— Разглядела, — сказала Лиза. — 03–20 ХБА.

— Фантастика! — обрадовался Комаров. — Тогда пусти меня к телефону.

Никакой фантастики в том, что Лиза запомнила эти цифры, не было. Наоборот, было бы странно, если бы они не задержались в ее памяти. В доме три на Амурском бульваре жили Вадим Петрович и Женька. Номер их квартиры был двадцать. Когда отец Вадима был военным, Скобликовы обитали в знаменитой пятиэтажке, где до сих пор находились магазины «Военная книга» и «Охотник», но, выйдя в отставку, Петр Петрович получил другую квартиру — обычную двухкомнатную хрущевку на Амурском бульваре. Туда Вадим и привел Женьку, когда они поженились в 1961 году. Потом старшие Скобликовы один за другим умерли, и молодые супруги остались вдвоем. Детей у них не было. Какое-то несчастье давным-давно случилось с Женей, вот в чем причина, — это все, что знала Лиза.

— Ты все равно что моя дочь, Люлька, — однажды сказала ей Женя. — Я когда-то очень хотела дочку, которую могла бы так называть. Не сбылось, но теперь я об этом не жалею, потому что Люлька у меня все-таки есть. Это ты. Я тебя больше жизни люблю. Даже если бы ты в самом деле была моя, а не Антонины, и то, наверное, я не могла бы любить тебя сильнее!

Но однажды Лиза случайно услышала, как Вадим Петрович угрюмо сказал ее отцу:

— Не поверишь, Саша, но Женька мне никогда в жизни не сказала: «Я тебя люблю!» Спрашиваю: «Ты меня любишь?» Отвечает: «Да, конечно!» И все.

— Моя жена могла бы сказать тебе то же самое обо мне, — невесело усмехнулся Александр Александрович. — Наверное, это у нас семейное. Мы, может быть, боимся этого слова!

Но говорить это слово Лизе Женька не боялась. И называла ее Люлькой — правда, когда ее матери не было поблизости. Антонина это имя ненавидела. И, кажется, Женю тоже ненавидела — тайно, скрытно. Может быть, именно поэтому она сделала то, что сделала?..

— Лиза, ты спишь? Фантастика! Никогда не видел, чтобы человек спал с открытыми глазами, — ворвался в мысли чей-то голос, и Лиза даже не сразу поняла, что это голос Леонтия Комарова.

— Не видел, потому что люди не спят с открытыми глазами, — вздохнула она, жалея, что вынуждена оторваться от дорогих сердцу воспоминаний. — С чего ты вообще взял, что я сплю?

— Да я тебе уже трижды кое-что сказал, а ты не реагируешь, хотя это еще та информация!

— Ну давай, удиви меня, — вздохнула Лиза, — или лучше я тебя удивлю? Ты ведь номер этой «Скорой» пробивал? И оказалось, что ни одной подстанции эта машина не принадлежит? Не делай большие глаза, это нормальный логический вывод.

Лицо Комарова так вытянулось, что Лиза умолкла, давая ему возможность все-таки произвести эффект… хотя она уже знала, что он собирается сообщить, и подсказала ей это все та же элементарная логика.

— Так вот: машина с такими номерами значится в списке автотранспорта Хабаровской краевой психиатрической больницы! А если машина из психушки, то, значит, и доктор Сергеев оттуда же, — заявил Комаров.

Лиза сделала изумленные глаза:

— Лёнька, ты молодец!

— Ага, — кивнул Комаров. — Но что нам теперь со всем этим делать?

— Подожди! — спохватилась Лиза. — А ты можешь позвонить в диспетчерскую «Скорой» и спросить, был ли в такое-то время вызов на угол улиц Калинина и Яшина?