Александр Варго - Дитя подвала [litres]

Мария брезгливо вытерла с подбородка темную каплю попавшей жижи.

– Только не говори мне, что ты собираешься есть этих трупоедов, – произнесла она, наблюдая, как Малышев деловито вылавливает раков. Они раздраженно били хвостами и шевелили блестящими усиками, словно требуя отпустить их обратно.

– Дорогая, ты меня удивляешь. Неужели ты не в курсе, чем они питаются в естественной среде? – удивился Сергей. Убедившись, что из корыта извлечен последний рак, он аккуратно опустил труп старухи обратно в зловонный кисель.

– Кстати, ракообразные не чувствуют боль, – сообщил Малышев. – Как черви и насекомые. У них примитивное строение нервной системы и слабо развитый мозг. Поэтому болевые рецепторы у раков отсутствуют как таковые… Но, знаешь, ты права. Хотел вечером выпить пива с раками, но что-то расхотелось. Слушай, как насчет креветок?

Мария лишь усмехнулась.

Шевеля усиками, раки бестолково ползали друг по другу, тихо шурша хитиновыми пластинами.

Как только они выбрались наружу, в кармане Малышева завибрировал сотовый. Нахмурившись, достал из кармана джинсов телефон.

– Начальство, – угрюмо произнес он, увидев номер пытавшегося до него дозвониться абонента. – Как они мне все осточертели!

Он прижал телефон к уху.

– Да. Нет, не в городе, – каменным голосом проговорил он. – Не знаю. Что случилось? Хм… задержанные есть?

Пару минут Сергей молчал с непроницаемым лицом.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Постараюсь. Думаю, часа через два-три буду. Нет, раньше не получится…

Закончив разговор, Малышев убрал телефон в карман и посмотрел на Марию.

«Он преобразился. Как оборотень в полнолуние, в сотую долю секунды», – потрясенно думала она. Безумный блеск в глазах Малышева исчез, уступая место холодной проницательности, придурковатая безмятежность и развязность улетучились, теперь он был сосредоточен и серьезен. Отмороженный садист и убийца испарился, растаял, как дым, теперь перед Марией стоял представитель правоохранительных органов, и не абы кто, а начальник уголовного розыска.

– Это дежурный из управления. В лесу у деревни «Сосенки» нашли мертвую старуху, – ровным тоном сообщил он. – Ее раздели догола и усадили на заточенный деревянный брус. К ногам привязали камни, и ее разрезало на хрен. Сечешь, что это, Маша?

По лицу Марии промелькнула смутная тень.

– Ты как-то рассказывал, – неуверенно произнесла она. – Испанский…

– Вот именно, – кивнул Малышев. – «Испанский осел». У нас что, появились конкуренты?

Он неторопливо двинулся по тропинке.

– Вторая казнь за месяц, – сквозь зубы проговорил он. – Такое ощущение, что… что кто-то хочет быть очень похожим на нас. Не думаешь?

Малышев вдруг обернулся, в упор глядя на Марию.

– Кстати, о вареных раках… Несколько недель назад одного мальчишку сварили в кипятке, – произнес он, буравя Марию немигающим взглядом. – Ничего об этом не известно?

– Сбавь обороты, дядя, – тихо сказала она. – Я видела репортаж по ящику. Но решила, что это ты развлекаешься. Просто не было времени обсудить.

Сергей медленно покачал головой.

– Это не я. Я бы поделился с тобой этой информацией. Как и ты предупредила бы меня, если решила бы повеселиться в одиночку. Это действительно не твоих рук дело? А, Маша?

Марии стоило огромных усилий выдержать взгляд этих холодных глаз, зыбких, как мертвое болото.

– Нет.

– Я не потерплю в своем лесу чужого волка, – хрипло произнес он. – Я должен навестить одного человека. Он судебный психиатр, спец по серийным убийцам. Пора задать ему несколько вопросов…

Спустя четыре дня

Ольга поднялась на ноги, чувствуя предательскую дрожь в коленях. Тело нестерпимо ломило, суставы выворачивало, казалось, все кости в ее изможденной оболочке расплавились в тягучий воск, и она напоминала сама себе рыхлую медузу, которую выбросила волна и теперь она медленно умирала, тая на раскаленных камнях.

– Все в порядке, – надтреснутым голосом пробормотала она, держась за дверной проем. Взгляд глубоко запавших глаз был направлен на унитаз, забрызганный желтыми кляксами желчи – все, что мог исторгнуть ее несчастный желудок.

Ее рвало уже второй день подряд. Что бы она ни ела, все зловонным фонтаном выплескивалось обратно. Даже когда она пила воду.

С тех пор как Сергей начал прятать от нее лекарство, ее рвало с жутким постоянством.

«Он хочет убить тебя».

Ольга вздрогнула. Ей почудилось, что голос давно умершей матери прозвучал прямо над ухом.

«Он сделает это, – снова шепнула мать. – Ему не нужно будет резать тебя или пытать… Он просто не даст тебе уйти отсюда. Он убьет тебя, как убил бы птицу, накрыв ее стеклянной банкой».

Нетвердой рукой Ольга потянулась к бачку, нажала на кнопку слива. Забурлила вода, смывая со стенок унитаза следы рвоты. Затем шаркающими шагами она направилась в ванную.

– Это не я, – тусклым голосом произнесла Ольга, ошеломленно глядя в зеркало. На нее исподлобья пялилась кошмарная пародия на женщину – кособокое, бледное пугало, с трясущимися руками и темными провалами вместо глаз. Волосы висели сальными прядями, пожелтевшая кожа на лице натянута так, что вот-вот – и она лопнет на скулах, обнажая кости.

Боже. Боже.

«Это правда я?»

Слезы отчаяния потекли по бескровному лицу, и она сняла с крючка полотенце, промокая глаза.

«Беги, пока не поздно», – снова заговорил голос матери.

Ольга шмыгнула носом.

– Куда? – прошептала она. – Он забрал мой телефон… Запер дверь… Забрал все деньги…

«Через окно».

В глазах-впадинах мелькнул огонек, и слезы прекратились сами собой.

– Окно, – напряженно повторила Ольга, устремив взгляд на кухню.

Действительно, можно вылезти через окно. Но ведь придется преодолеть забор!

«В сарае есть лестница… Уж как-нибудь перелезешь… – продолжала мать. – По крайней мере, оказавшись на улице, ты можешь позвать на помощь. Позвать, пока он…»

При мысли о том, что муж застанет ее при побеге, по спине Ольги заскользила морозная лента, больно царапая кожу ледяными колючками.

– Я успею… успею…

«Ты должна идти в милицию».

Ольга отшатнулась, словно увидев под ногами шипящую кобру.

– Нет, – хрипло произнесла она.

«Да».

– Он сам милиционер. У… – Женщина сглотнула подкативший комок. – У него связи.

«Расскажешь все как есть. Ты ведь много чего видела, да?»

Ольга почувствовала, как ее шею сдавливает железный обруч.

– Да, – прохрипела она. – Видела.

Она вдруг подумала о сыне.

Артур.

– Мой мальчик, – промолвила она, горестно вздохнув. – Господи… что он из тебя сделал… Тебе нужна помощь…