Георгий Иванов - Кольцо Сатурна [Фантастика Серебряного века. Том XIII]

При свете лампы открылась вся жалкая комедия. Дух оказался белокурой девушкой лет двадцати семи, с головы которой я довольно неделикатно сдернул черный парик. Поразительное же сходство с нашей командиршей было достигнуто не чем иным, как довольно грубой гримировкой, которая могла производить такой эффект только благодаря слабому, неопределенному освещению.

Из присутствовавших на спиритическом сеансе в комнате, к удивлению моему, остались только трое: мой друг Львов, один из молодых юристов, которых я видел накануне у Кнобеля, и пожилая, полная дама, онемевшая от ужаса, в которой я без труда узнал хозяйку дома, госпожу Барыкову. Остальные словно провалились сквозь землю, и причины их исчезновения ни для кого из нас не составляли загадки.

— Потрудитесь прийти в себя из вашего обморока, — сказал я духу, который все еще без движения лежал в моих объятиях. — Я не намерен делать вам никаких неприятностей, но желал бы только узнать некоторые подробности сеанса.

Слова мои оказали желаемое действие. Дух открыл глаза, испуганно осмотрелся кругом, потом высвободился из моих объятий и, рыдая, бросился на колени возле ног дамы. Я подошел к Львову, который, казалось, едва сдерживал свое негодование, а вчерашний молодой человек, по-видимому, также намеченный в жертвы, бросился в кабинетик, откуда со смехом вывел другую, дрожавшую всем телом молодую девушку.

— Я уж боялся, — сказал он, смеясь, — что разгневанные духи похитили нашего медиума. Жалко было бы, если б погиб такой прекрасный сценический талант.

Когда госпожи Барыковы убедились, что присутствующие готовы отнестись к происшедшему с юмористической стороны, они несколько оправились, и, со слезами и извинениями, дали нам все интересовавшие нас объяснения.

Нас повели в кабинетик, где, к довершению комизма, все еще продолжала играть таинственная музыка. Загадка скоро разрешилась: это был музыкальный ящик, покрытый несколькими толстыми пледами! Рядом с ним мы увидели маленький аппарат для воспроизведения из водяных паров таинственного облака; фонарь, которым он освещался, цепи и чугунные крышки, производившие жуткие, необычайные звуки. Та из сестер, которая изображала медиума, дала снова связать себя и показала, как она снимает повязки.

Но все это интересовало одного только юриста. Львов взял меня под руку и начал уговаривать поскорее уйти прочь. Мы наскоро расспросили еще, где скрывалась в начале сеанса старшая сестра, изображавшая духа, — которая, между прочим, оказалась актрисой по профессии; затем я извинился, что нарушил мирное течение сеанса, и мы вышли на улицу.

Минуть пять мы шли молча. Потом Львов остановился и разразился неудержимым смехом.

— Что за дурак я был! — воскликнул он, хохоча до слез. — Что за удивительный дурак!

Я ответил только, что не смею с ним спорить.

Барон Кнобель исчез бесследно из нашего города, и долго история со спиритическим сеансом оставалась тайной даже для наших товарищей. Я боялся, не без основания, что командирша не простит мне шутки с ее портретом. Но на мальчишнике, который мы задали Львову по поводу объявления его женихом Верочки Ростовской, он сам рассказал во всеуслышание, как был обманут.

Редакцией получено из Таганрога следующее любопытное письмо, которое считаем небезынтересным воспроизвести вместе с фотографией.

«М. г., г. редактор! Разрешите познакомить читателей Вашего журнала со следующим опытом из области спиритизма.

Весьма многим известно, а в особенности лицам, занимающимся спиритическими сеансами, что если несколько лил держат столик, то он через некоторое время приходит в движение, т. е. наклоняется взад и вперед, вертится, отвечает на вопросы и проч. Причем, особенной таинственностью обставлять сеанс нет надобности, — можно это производить и днем, и вечером при свете ламп. Это свойство — движение по внушению, я применил к особо устроенной столяром небольшой деревянной коляске простой конструкции, какая показана на снимке, причем двигательной силой был приделанный к ней внушаемый столик (механизм этой коляски, по своему личному соображению, позвольте не объяснять).

Вот с этим импровизированным „автомобилем“ я и устроил несколько сеансов, которые заключались в следующем: сев на свой „автомобиль“ и положив руки на столик, я попросил еще двух лиц присоединиться ко мне, положив на тот же столик свои руки; причем, как полагается при спиритических сеансах, мы вызвали духа, который должен был снизойти на этот столик и, по внушению нашему, заставить его двигать вперед коляску.

Не прошло и 25 минут, — столик пришел в колебание, а мы, не отнимая от столика рук, внушали духу двигать коляску скорей и, когда далее сила так называемого животного магнетизма в нас стала развиваться, столик наш заработал так энергично, как будто дух созвал себе на помощь целый сонм духов, и коляска покатилась по зале, как по волшебству, и дальше даже не нуждалась в помощи моих двух компаньонов: я уже сам, без их содействия, катился по зале взад и вперед, удивляя присутствовавших, в особенности, когда внушал духу поворачивать коляску вправо или влево, что производилось с удивительной легкостью, несмотря на неуклюжее и тяжелое ее устройство; и если бы эта коляска была бы технически легко устроена, с тонкими колесами, с легким, усовершенствованным механизмом (на что средств не имеется), то, думается, что опыт был бы еще интересней и удачней.

Таким образом, этим моим опытом я показал, что с таинственными духами спириты и медиумы могут не только вести беседы, но и просить их себя возить.

С почтением Б. Рутланд».

Г. Рутланд на своей спиритической коляске.

Дело М. Я. Пуаре и графа Орлова-Давыдова [23] Дело М. Я. Пуаре и графа Орлова-Давыдова — Речь идет о нашумевшем процессе гр. А. А. Орлова-Давыдова (1871–1935) против его многолетней любовницы, а с 1914 г. жены, опереточной певицы и композитора М. Я. Пуаре (1863–1933); последняя симулировала беременность и обманула графа, представив как своего выкраденного чужого ребенка. Суд признал подделку метрического свидетельства «сына» Орлова-Давыдова, однако оправдал Пуаре. На процессе широко фигурировали детали спиритических сеансов и послания «духов», сперва убеждавших графа жениться на Пуаре, а затем — составить завещание в пользу «сына». , построивших свои отношения на велении «духов», вызвало в широких общественных кругах особый, еще небывалый интерес к спиритизму.

Высшее общество столицы с давних пор, подобно Лондону, увлекалось общением с нездешним миром; теперь же увлечение это достигло необычайных размеров.