Ксения Хан - Хозяин теней [litres]

Серлас стоит по правую руку от Нессы. Пока священник сухим голосом зачитывает молитву, он смотрит на ее точеный профиль: Несса спокойна и серьезна, и только прерывистое дыхание, от которого подрагивают уложенные пряди волос, выдает в ней волнение. В остальном она выглядит мраморным изваянием какого-то безымянного гения, прекрасным, но отрешенным.

Серлас не знает, что думать. Вечером раньше Несса сказала ему, что все в этом мире покорно судьбе и что каждое действие любого живого существа несет за собой вереницу последствий, будь то взмах воронова крыла, после которого где-то в море поднимется буря, или же спасение человека без прошлого, за которого она теперь в ответе. Серлас не уверен, что такое сравнение уместно. Сейчас он ни в чем не уверен, и спрашивает себя и стоящую рядом женщину: желанно ли то, что они делают?

Несса улыбается ему уголком губ и кивает. Все в порядке, Серлас. Все в порядке. Я сама на это согласилась.

Серлас думает, что хрупкий мир его, который только начал обретать форму, уже изменился безвозвратно, и убеждения, возросшие в нем за эти недолгие месяцы, снова канули в лету. Он вновь ничего не знает и вновь ищет ответы.

Их нет.

Священник глядит на странную пару исподлобья, но речи не прерывает. И пока старик вопрошает Серласа о согласии, тот мечется в сомнениях, словно они – клетка его души. Неужели он может рассчитывать на то, что его сердце сможет найти покой в чьих-то руках? Возможно ли, что Несса откликнется на его немые мольбы о мире и счастье? Неужели он может быть ей так же нужен, как она необходима ему теперь?

Серлас никогда не попросил бы об этом. Несса никогда не узнала бы. Кто он и что он может подарить ей в знак своих искренних чувств? Человек без достатка и привилегий – о канувшем в небытие прошлом и думать нельзя! Что он отдаст ей в благодарность за спасение его жизни? У него ничего нет и не будет, если он не отыщет среди туманного своего сознания верный путь к прошлой жизни. Без прошлого у него нет будущего.

Только Несса мягко вкладывает свою чересчур теплую ладонь в его руку, и это разом сметает все отговорки. Сердце Серласа колотится в грудной клетке, вторя размеренной речи священника и почти заглушая ее.

– Позволь мне спасти тебя еще раз, – шепчет Несса одними губами, когда он растерянно на нее смотрит и неуверенно протягивает ей серебряное кольцо с двумя крошечными ладошками, держащими сердце.

За этот порыв Серлас не расплатится и двумя своими жизнями.

– Я согласен, – отвечает он на вопрос священника и позволяет хрупкой женщине отныне вести его в мир.

Оглушенный и растерянный, Серлас сидит напротив кухонного окна и незряче вглядывается в даль. У самого берега, там, где заканчивается обрывом травянистый склон, стоит Несса. Ее силуэт в легком ситцевом платье колышется на сильном ветру, будто ветер треплет не складки ее юбок, а всю ее. Следовало бы позвать ее обратно в дом, чтобы она не простудилась, но Серлас находит в себе сил.

Прошла уже неделя, две, три, а он все еще не может называть ее по имени, как она того просит. Принять из ее рук тарелки или котел с супом и коснуться ее пальцев, не вздрогнув. Найти в ворохе белья что-то из ее личной одежды и отдать, не краснея. Смотреть на нее, понимая, что она тоже смотрит. Говорить с ней, как с равной, ждать от нее помощи в домашних делах, словно это самое обычное каждодневное дело, рутина.

Он ни разу не заговорил с ней о том, что двигало ею, когда она провозглашала себя его женой. Они проводят вместе целые дни. Дни складываются в недели. Они беседуют долгими вечерами и обсуждают так много всего, что у Серласа кружится голова. Он знает, как она улыбается, как хмурится, веселится и сердится, как ничего не боится и успокаивает его, если замечает, что он тревожится.

Он знает ее лучше, чем себя – больше, чем себя, и даже если бы беспамятство не отняло всю его прошлую жизнь, он думает, что ничего бы не изменилось.

Каждый день ее хочется открывать заново и познавать с ней весь мир, сжавшийся до размеров домика на отшибе за две мили от города, куда обыкновенно не добирается и самый терпеливый путник.

К Нессе идут за травами, когда становится совсем худо, когда снадобья знахарки Ибхи не помогают. Серлас еще не знает, какими словами называют его жену просто за знания, которыми она делится с приходящими к ее порогу горожанами, отчаявшимися и убитыми горем. Он еще не знает, что с каждым новым гостем Несса делится собственной силой.

И оттого она кажется ему тоньше, нежнее, словно что-то в ней угаснет, если Серлас не сумеет ее защитить.

Вместе они стригут трех овец местного пастуха, который позволяет забрать себе шерсть, ибо в его стаде еще двенадцать. Вечерами Несса достает тяжелую прялку и прядет шерсть. Деревянное колесо скрипит и с трудом поворачивается, изредка упрямясь и не желая подчиняться рукам хозяйки. В такие моменты Несса любит повторять, что старая прялка спасает их от недоброго слова, и Серлас пасмурнеет. Все чаще он замечает, как жена рассуждает о порчах, людских заговорах и наговорах, и о том, как скрытен бывает тот, кто рядом.

Ему не нравится то, что он слышит. Она не пытается объяснить свои слова и только смотрит на него полупрозрачными зелеными глазами, от которых не скрыть ни одной мысли.

Когда Несса возвращается в дом, вдоволь насмотревшись у обрыва на набегающие кудрявые волны, Серлас мучается с заржавевшей застежкой на воротнике старого камзола.

– Давай помогу, – говорит жена, протягивая к нему тонкие пальцы раньше, чем он успевает ответить.

– Не стоит, я…

Но Несса уже подходит, встает рядом – так близко, что от резкого выдоха Серласа прядь русых волос падает ей на лоб. От Нессы пахнет свежими травами и чаем. Сегодня она выглядит бледнее обычного.

– Надо было поторговаться еще с этим портняжкой за испорченную застежку! – вполголоса ругается она, пока Серлас рассматривает морщинку на ее лбу. Хочется накрыть ее рукой, стереть с лица. Успокоить жену. Почему она так бледна?

– Что-то случилось? – тихо спрашивает он, одновременно пугаясь того, что они ведут разговор так близко друг от друга, и желая получить ответ, а не очередную недомолвку. Он замечает куда больше, чем ей кажется, но ему приходится играть роль, которую она для него приготовила. Тихий, послушный Серлас. Спасенный во имя жизни на отшибе маленького города в доме женщины, которую знает лучше себя самого.

– Все в порядке, – отвечает Несса.

Ее рука скользит по вороту его камзола и осторожно касается скулы. Темная щетина колет ей пальцы.

– Все в порядке, – повторяет она и улыбается, поднимая глаза. – Куда ты собрался?

Серлас смотрит на нее и хмурится, отлично зная, как не любит она видеть его сердитым.