Ксения Хан - Хозяин теней [litres]

– Потомки? Я работал на самого Чарльза, мисс.

– Что, – усмехается Клеменс, – грабили и убивали по приказу мафии? Устраивали рэкет? Это же… Это же тридцатые годы того столетия, верно?

– Вы не верите? – Он словно удивляется этому и в свою очередь кривит губы в саркастичной ухмылке. – Между прочим, довольно прибыльный бизнес для того, кому не страшны ни ножи, ни пули.

Клеменс поджимает губы. Уязвленный, Теодор договаривает:

– Хороших людей я не убивал. Только отлавливал охотников до спиртного.

– Ах, так все ради алкоголя?

– Мисс Карлайл. А как еще в годы Сухого закона можно было добыть жалкую бутылку виски?

День незаметно переваливает за середину, когда они наконец оказываются в Оксфордшире. До Оксфорда всего миля, но машина то и дело застревает в пробках. Довольно уставшие и изрядно потрепанные дорогой, Клеменс и Теодор появляются перед Эшмолианским музеем только в три часа дня.

– Не хотите перекусить? – спрашивает Атлас, останавливаясь прямо у входа. От музейных дверей и фарингтонской коллекции Клеменс отделяют всего лишь три каменных ступени, и она нервно вскидывает руки.

– Мистер Атлас! Давайте осмотрим и ваши, и мои картины, и тогда уже поедим.

Он оборачивается и со скучающим видом осматривает высокие колонны.

– Они никуда не денутся, мисс Карлайл. Эти картины висели тут столетие и провисят еще десятки столетий, а вот мы с вами устали. И нам нужен отдых.

Что именно движет им в этот момент, Клеменс знать не может и даже не думает узнавать. Вздохнув, она послушно переходит через дорогу и идет в выбранный им ресторан. Теодор снова кажется ей непостижимым персонажем из прошлого, который прямо сейчас отчего-то увлечен подъехавшим автомобилем. Оттуда выходит дама в длинном темном платье со шляпой.

В музей Клеменс попадает только спустя сорок долгих и абсолютно молчаливых минут, которые она провела за столиком напротив Теодора. Он не говорил, не смотрел в ее сторону и вообще вел себя так, будто ее рядом вовсе не было. Но едва они пересекли порог Эшмолианского музея, схватил ее за руку.

– Мистер Атлас? – тихо спрашивает Клеменс. Ее вопрос этом разносится по просторному залу.

Теодор коротко дергает головой. Что это значит? Молчи? Следуй за мной? Что?

Они ищут картины – Теодор идет быстрее, чем Клеменс, и ей приходится почти бежать, раз уж он ведет ее, будто слепую, за руку.

– Мистер Атлас! – возмущенно шипит она. – Да в чем дело?

В секции прерафаэлитов он замирает, будто статуя, только что увиденная Клеменс на лестнице. Она высвобождает руку из его хватки и собирается гневно выразить неудовольствие, но к ним кто-то идет.

Это женщина – высокая, хорошо одетая, в шляпе с широкими полями, какие носят благородные знатные дамы из окружения ее матери.

– Миссис Давернпорт? – удивленно ахает Клеменс.

– Черт, – коротко бросает Теодор. И оборачивается к ней, уже узнавшей их. – Элиз! Какая внезапная встреча!

Элиз? Клеменс пытается привести растрепанные волосы в порядок и замирает с поднятой рукой. Разве они знакомы?

– Тео! – восклицает миссис Давернпорт и явно собирается не по-светски заключить его в объятия.

Тео?

– Что ты здесь делаешь, да еще и в компании… Мисс Карлайл, верно же? – Она смотрит на Клеменс так неприкрыто оценивающе, что у нее зудит позвоночник. Она пытается списать это на неудобное кресло в машине и на долгую дорогу, ведь миссис Элоиза Давернпорт не знает ее и видит впервые. Отчего же тогда ей кажется, будто та глядит на нее с осуждением?

– Мы здесь ради искусства, – говорит Теодор. – Приехали посмотреть на прерафаэлитов – ты же знаешь, мои предпочтения не меняются.

– Я бы так не сказала…

Элоиза кидает на Клеменс последний взгляд и больше не уделяет ей внимания. Теперь Клеменс чувствует себя забытым ребенком, которого взрослые не посвящают в свои серьезные разговоры.

– Как видишь, я тоже. Мы могли бы приехать вместе, если б ты решился хотя бы на один звонок.

– Элиз, я не думаю, что при нынешних обстоятельствах…

– Это ведь из-за тебя я приехала, – перебивает миссис Давернпорт. – Отдаю музею нераспроданные на аукционе работы Берн-Джонса. Думала, они будут тебе интересны, а ты даже не явился на бокал вина.

Клеменс хмурится и кусает губы. Она знает Элоизу Давернпорт, бывшую Вебер, только по рассказам матери. Та говорила, что эта утонченная леди могла бы послужить для Клеменс примером: вышла замуж, как только ей исполнилось двадцать три, по совету родителей, и живет в достатке при красивом богатом муже. Клеменс не думает, что рецепт счастья от миссис Давернпорт был бы ей полезен. Да и счастлива ли сама Элоиза?

Судя по тому, как цепляются сейчас ее увитые кольцами пальцы за плечи Теодора Атласа, любви этой женщине явно недостает. Клеменс закатывает глаза и складывает руки на груди. Строить из себя вежливую особу по настоянию матери? Вот уж нет.

– Мистер Атлас? – Она позволяет себе вмешаться, только когда между собеседниками повисает неловкое молчание. Теодор смотрит на нее с таким видом, что ей внезапно кажется, будто он и сам не прочь сбежать отсюда как можно скорее. – Не хотелось бы прерывать вас, но нам еще ехать обратно. Путь неблизкий.

– Да, ты права, – растерянно отвечает он. Элоиза вцепляется в его плечо еще сильнее.

– Милая, погуляйте пока здесь самостоятельно, хорошо? Я бы хотела переговорить с Тео наедине.

– Э…

Клеменс неуверенно отходит. Вот же настырная женщина! И откуда она только взялась? В самый, казалось бы, неподходящий момент, когда до полотен «Шиповника» рукой подать! Клеменс оглядывается и видит в проеме арки Берн-Джонса. Напротив, насколько она помнит, должны быть еще работы Россетти, а среди них, возможно, – хотя бы одна из цикла о Данте.

Ну же, мистер Атлас, осталось всего ничего!

– Ты можешь прогуляться с нами, Элиз, – говорит Теодор. Клеменс видом красноречиво выражает протест.

– Прогуляться? С вами? – Голос Элоизы подскакивает на целую октаву.

– До Уотерхауса, это в соседнем зале. Верно, мисс Карлайл?

– Зачем тебе Уотерхаус, Теодор? По-прежнему ищешь несуществующие подсказки несуществующих женщин?

Клеменс наблюдает за тем, как меняется выражение его лица, уже на пути к прерафаэлитам. Ей не терпится поскорее увидеть «Шиповник», и раздражение, вызванное появлением Элоизы, растет с каждой секундой.

– Я уже нашел одну, Элиз, – победно усмехается Атлас. – Она на эскизе «Леди из Шалотт» со смуглой девушкой в красном платье. Я почти на сто процентов уверен, что она была из ведьмовского рода.

– О, такую я знаю, – кивает Элоиза. Устав ждать и смотреть, как жеманится эта особа, Клеменс идет к Берн-Джонсу одна.