Тахера Мафи - Чаролес [litres]

– Потому что она умная девочка, – пожала плечами Мадаржун. – И знает, что о некоторых вещах лучше не распространяться. С нее довольно омовения мертвецов; но выступать еще и посредником между людьми и духами? Можете вообразить, сколько скорбящих родственников примутся досаждать ей просьбами передать весточку любимым? – И Мадаржун покачала головой. – Нет, лучше уж помалкивать. Но духи ясно показали, что знают Лейли и общались с ней прежде. Она им небезразлична. Такая привязанность не возникает на пустом месте. Попомните мои слова: эта девочка видит мертвых и говорит с ними. И если вы хотите спасти сегодня хоть кого-нибудь, молитесь, чтобы она открыла глаза. А теперь идите, и поскорее. Время на исходе.

Беньямин нервно сверился с часами.

– Но до поезда еще больше часа… Боюсь, мы…

Договорить мальчик не успел: Мадаржун схватила костыли, прислоненные к кровати, и с усилием поднялась на слабые, исхудавшие ноги. На ней была длинная розовая сорочка с гофрированным воротничком и оборками; волосы удерживал маленький шелковый платок. Беньямин, не ожидавший от матери такой прыти, бросился на помощь, но она выставила перед собой руку.

– Идемте, дети, – сказала она спокойно. – Помогу вам единственным фокусом, на который пока годна.

– Но Мадаржун, – вскричал Беньямин, заграждая ей путь. – Ты еще слишком слаба…

Мать прервала его взмахом костыля.

– Добрый совет, молодой человек: никогда, ни при каких обстоятельствах не говори женщине, будто она слишком слаба для чего-то.

– Я не имел… То есть…

– Я знаю. – Мадаржун улыбнулась и перевела взгляд на Алису и Оливера. – А теперь все за мной.

– Куда? – удивилась Алиса, спеша следом.

– Скоро расскажу. Ну же, не стойте столбом! – И женщина подтолкнула Оливера костылем. – У нас мало времени.

Оливер в испуге отскочил и метнулся к Лейли, готовясь снова взять ее на руки.

– О боже, мальчик! Возьми тележку, незачем сейчас качать мускулы.

Оливер залился краской – по причине, которую и сам не смог бы объяснить, – а Беньямин бросился за одной из запасных тележек, в которых возил урожай шафрана. Дети заполнили ее жесткое нутро подушками, застелили простыней и осторожно устроили Лейли поверх, не забыв уложить рядом футляр с костями. На мгновение ресницы девочки затрепетали.

Алиса ахнула.

Все четверо впились взглядом в мордешора, высматривая новые признаки улучшения, но она больше не шевелилась.

– Все взяли пальто? – зычно спросила Мадаржун. – Все сходили в уборную? Нет? Ну, тогда держите в себе. И ради бога, живее.

Наконец маленькая процессия выскользнула на кусачий холод. Следующие пятнадцать минут прошли в напряженном молчании: четверо детей, одна женщина и одна тележка упорно преодолевали холмы и долины, временами проваливаясь по пояс в снег (Беньямин искренне не понимал, как его мама выдерживает такой путь), пока не достигли самой окраины полуострова и не услышали рев волн, яростно бьющихся о скалы.

Алиса и Оливер благоразумно помалкивали. Им совсем не хотелось объяснять осколки стеклянного лифта – к тому же они не были уверены, что Мадаржун ищет именно его. По правде говоря, они надеялись, что Мадаржун ищет не его , поскольку в противном случае им пришлось бы рассказывать, как они его сломали.

К счастью, мысли Мадаржун лежали совсем в другой стороне. Женщина доковыляла до края обрыва, едва различимого в черноте ночи, и замерла там, словно статуя. Дети не решились следовать за ней, но когда Алиса поделилась с Беньямином своими тревогами, он заверил ее, что все в порядке. Мадаржун проделывала этот «фокус» не в первый раз.

Видите ли, была особая причина, по которой Беньямин не объяснял матери свои отношения с насекомыми, – и причина эта заключалась в том, что ей не требовались объяснения. Она сама водила дружбу с нечеловеческим миром и собиралась воспользоваться ей теперь, когда нуждалась в помощи больше всего.

Наконец Мадаржун отступила от обрыва. Не прошло и пары секунд, как клокочущее море вспенилось и забурлило еще отчаяннее. Невидимая сила швыряла волны вперед и назад, пока со дна не поднялся неожиданный, но безошибочный выхлоп воздуха, и море с оглушительным «крак» не раскололось пополам.

Огромный, словно корабль, кит всплыл на поверхность и шлепнул плавником по воде, приветствуя старую подругу. Мадаржун быстро и тихо принялась что-то ему объяснять. Охваченные благоговением дети замерли позади, дожидаясь указаний. У них и правда заканчивалось время, а потому формальностями было решено пренебречь. Кит снова шлепнул плавником, показывая, что все понял – каким бы секретом Мадаржун с ним сейчас ни поделилась, – и через мгновение распахнул пасть, молчаливо приглашая всех на борт.

Беньямин заверил оцепеневших друзей, что уже путешествовал так раньше.

– Это совершенно безопасно, честное…

– Давайте, дети, – окликнула их Мадаржун с обрыва. – Некогда бояться. Могут погибнуть люди.

Она шагнула к краю, и Беньямин машинально выбросил руку, пытаясь удержать мать.

– А ты уверена… – Мальчик внезапно запнулся. – Ты тоже поедешь с нами?

– Я знаю, что вы слишком взрослые для моей компании, – ответила Мадаржун с улыбкой. – Но, боюсь, с учетом всех обстоятельств мне лучше подокучать вам еще немного.

– А это тебе не навредит? – спросил Беньямин с тревогой. – Ты еще не слишком сла…

– Что я говорила о слабых женщинах, а? По-твоему, я слабая? Было время, когда я таскала твои кости в себе , молодой человек. Сила не имеет никакого отношения к ногам. Моего сердца хватило бы на десять ног, и уж поверь, оно доведет меня дальше, чем два этих обрубка.

Больше Мадаржун не произнесла ни слова – просто шагнула с обрыва, со свистом пролетела по воздуху и шлепнулась в раззявленную пасть кита. Изумленные Алиса, Оливер и Беньямин поспешили следом. Они ухватились с трех сторон за тачку, в которой лежала Лейли, нервно втянули воздух, разбежались и…

Мягко приземлились в зев своего капитана.

Как вы можете догадаться, это было не самое комфортное путешествие. По правде говоря, оно отлично демонстрировало, почему киты не очень подходят для перевозки людей. Но этот кит делал им огромное одолжение, так что воротить нос было бы некрасиво. Пока его пассажиры жались друг к другу в мокрой чавкающей пасти, веселые темы для разговора упорно не шли на ум. Все были погружены в собственные раздумья, причем каждая мысль оказывалась печальней и тревожней предыдущей. Лейли лежала по-прежнему без сознания; те, кто его еще не лишился, сгрудились во влажной тишине китового рта, надеясь только, что доберутся до города раньше призраков.

Увы, надеялись они впустую.

Скажу прямо: у людей не было никаких шансов опередить духов. Те с самого начала обладали форой, и хотя кит рассекал глубины, точно подводная ракета, в итоге его пассажиры должны были очутиться в лучшем случае на берегу моря – ближе, чем раньше, но все равно далековато от центра города. Выбравшись на сушу, им предстояло пройти еще добрых двадцать минут, прежде чем увидеть первые огни Ялды.