Татьяна Корсакова - Сердце ночи

– Знаю. – Анжелика сплюнула кровавую слюну, растянула разбитые губы в кривой усмешке. – Я знаю, как туда добраться! – Теперь они ее точно не убьют. Во всяком случае прямо сейчас.

– Знаешь? – Демьян подозрительно нахмурился.

– Половину пути. – Про Лешего тоже нельзя забывать. Надо же как-то его вытаскивать… – Мы нашли карту и поделили. Одна половина у него, вторая у меня.

– Зачем? – сунулся Малой. – Зачем делили?

– Это как раз понятно. – Ухмыльнулся Демьян. – Чтобы к потайному дому никто из них в одиночку не дошел. Как говорится, дружба дружбой, а табачок – врозь. Правильно я говорю, красавица?

– Правильно, – Анжелика кивнула.

– И где карта?

– Так нет ее! Мы ж не дураки. Мы запомнили каждый свою часть и вот теперь… идем.

– Запомнили, значит? Ишь, какие предусмотрительные!

– Предусмотрительные. – Она снова кивнула, краем глаза наблюдая, как возится с костром Гриня. Огонь разгорелся быстро и теперь с жадностью пожирал сухие ветки. – Сейчас веду я, а как дойдем до того ориентира, что обозначен в карте, поведет он.

– Твой дружок?

– Мой дружок. Хотите, мы вас отведем? – сейчас главное выторговать им с Лешим немного времени, а там, глядишь, она подсоберет этих своих ведьмовских сил. Ну, хоть каких-нибудь.

– Предложение, конечно, заманчивое, – Демьян задумчиво жевал былинку. – Но у меня к тебе, красавица, есть встречное предложение. Где-то у нас тут была бумага и ручка. Ты сейчас напряжешься, вспомнишь свою часть карты во всех подробностях и нарисуешь. А потом уговоришь своего дружка сделать то же самое.

Это был конец. Не нужны они этим гадам живые. Им требуется только эта несуществующая карта. Стоит только ее нарисовать, и все…

– Нет, – сказала Анжелика решительно. – Так не годится. Мы пойдем с вами.

– Упрямая. – Демьян улыбнулся. – Уважаю. Скажи-ка мне вот еще что, где вы эту карту взяли?

– Купили. В дакнете на аукционе. – Анжелика врала напропалую. – Ты знаешь, что такое дакнет?

Демьян кивнул.

– Вот. А Леший известный ютьюбер, он как раз всяким паранормальным занимается. – Врать у нее получалось все складнее и складнее. – Вот ему и предложили эту карту.

– Кто предложил?

– Не знаю. Аноним.

– Хорошо, Лешему предложили карту, а ты тут при чем?

– При том! Она дорогая, у него не было столько денег.

– А у тебя, значит, были?

– У меня были. Я как раз очень удачно овдовела. Осталось кое-что после мужа.

– Вот бабы! – сказал Демьян с восхищением, а потом вдруг добавил таким тоном, что у Анжелики похолодело между лопаток. – Карту ты мне сейчас нарисуешь. Хочешь, по-хорошему, а хочешь, по-плохому. Сначала ты, а потом этот твой ютьюбер.

– Нет. – Теперь холод разливался по всему телу, холодил пятки, сковывал затылок.

– Ну, как скажешь! – Демьян встал на ноги, сделал знак Грине.

А тот, словно только этого и ждал, выдернул из костра палку, подошел.

– Можно я? – попросил Малой. – Ну, дайте мне!

Но Демьян взял палку сам, свободной рукой дернул вверх Анжеликину футболку, ткнул головешкой прямо в живот.

Она не сразу почувствовал боль. Сначала завоняло паленой кожей, а потом тело словно током пронзило. Анжелика закричала. Все, нет больше сил ни терпеть, ни тянуть время! Вообще никаких сил нет!

Демьян не ожидал, что она может напасть. Оттого, наверное, и не среагировал сразу. Этой секундной растерянности ей хватило, чтобы выдернуть у него из-за пояса нож, полоснуть по тому, до чего удалось дотянуться. Получилось по левой руке. Теперь по жилистому запястью Демьяна на землю стекали ручейки крови. Не смертельно, но для начала сойдет.

Заорал дурниной Гриня, заметался по поляне, пытаясь сбросить с себя Крыса. Крыс упал на него с дерева и сейчас рвал лицо когтями и зубами. Одним словом, делал то, что так хотелось сделать самой Анжелике. Хороший мальчик!

– Не подходи! – Анжелика перехватила рукоять ножа поудобнее, снова замахнулась на Демьяна.

Тот отшатнулся, но не испугался, усмехнулся, облизал пересохшие губы, заметил:

– А ты и вправду девка – не промах. Эх, так не хочется тебя убивать, но придется. Не могу я допустить, чтобы какая-то баба со мной так…

Что-то изменилось в окружающем мире. Или это Анжелика сама изменилась? Картинка стала ярче и четче и, кажется, словно замедлилась. В этом медленном мире Анжелика отчетливо слышала, как капает на землю Демьянова кровь, как шуршит трава под чьими-то крадущимися шагами, как тихо щелкает предохранитель. А потом оглушительно громко прозвучал выстрел, и Демьян, ойкнув совсем по-бабьи, начал медленно валиться с ног. Второй выстрел последовал почти сразу за первым. Заорал, заверещал, хватаясь за пах, Малой. Крики его сплелись с криками Грини, который одновременно пытался и сбросить с себя Крыса, и сдернуть с плеча ружье. Не успел. Тот, кто пришел, наконец, им на помощь, оказался быстрее и опаснее, приложил Гриню прикладом по башке.

Как хорошо, что в этом чертовом месте оказался кто-то опаснее этой троицы! Кто это? Архип?

Не Архип… В десяти шагах от Анжелики с двустволкой наперевес стоял Леший. Вид у него был совершенно дикий, словно в его тело вселился бог войны. И смотрел он не на нее, спасенную Анжелику, а куда-то поверх ее плеча. Недолго смотрел, а потом заорал:

– Лика, безвременники! Беги!

Запах крови и крадущиеся шаги… В своем нынешнем измененном сознании она, кажется, уже и сама понимала, чьи это шаги. Понимала, но все равно обернулась.

Они шли цепью, шесть голодных тварей. По две на каждого из банды Демьяна. Скоро, очень скоро безвременников станет девять.

– Лика! – Леший дернул ее за руку, потянул за собой, рявкнул совсем как Архип: – Не оборачивайся!

Но она все равно обернулась. В ее измученной душе просыпалось что-то почти такое же кровожадное и беспощадное, как безвременники. Она хотела видеть!

Она видела, а вот ни Демьян, ни Гриня, ни Малой не видели ровным счетом ничего. Не чувствовали, как впиваются им в шеи острые жала. Они тупо смотрели перед собой и улыбались, а из многочисленных ран от дроби – Леший стрелял по ногам, как и учил Архип! – из многочисленных ран больше не вытекло ни капельки крови…

А Леший все тянул и тянул ее за собой, крепко, до боли сжимая руку, не позволяя ни остановиться, ни передохнуть ни на секунду. Остановился он, лишь когда уже вконец обессилевшая, задыхающаяся Анжелика была готова сдаться, упасть. Не позволил, подхватил, прижал к себе.

– Все. Теперь уже все. – Он говорил и гладил ее по голове. Как маленькую девочку. Никто и никогда не гладил ее по голове. Никто и никогда не защищал ее вот так, не спасал и не поддерживал. Она и не знала, что такое вообще бывает в этом мире. – Лика, ты прости меня. Я не должен был им позволять обижать тебя, но мне требовалось время, чтобы…