Эдвард Ли - Минотавра

— Ебать меня в сраку! — Обрадовался Боллз. — Слышал, Дикки, Таулер не наебал меня!

Писатель продолжил.

— Но ещё любопытней медная плита под бюстом. На ней написано "Филлип Марканд, 1674-1728." Маркиз, если я правильно помню, был известным французским медиумом, который, по слухам, мог общаться с мёртвыми.

Боллз, Дикки и Кора разинули рты и уставились на него.

— И это, смотрите вот здесь, — и писатель повёл их по ступенькам на разрушенное крыльцо.

— Я почти не заметил этого из-за разбитых экранов. Посветите туда своим фонариком, пожалуйста, — попросил он Боллза.

Боллз сделал, как его и попросили, и почти ахнул. Над входной дверью был полукруг из витражного стекла.

— Вы видите лицо?

Все прищурились.

— Ну, чёрт возьми, если он не прав. — Сказала Кора.

Мозаика образовала лик, под которым витиеватыми буквами писалось "Александр Сетон."

— Кто он такой, чёрт возьми? — Спросил Боллз.

— Самый печально известный из всех алхимиков, — пояснил писатель, — в 1604 году Сетон, как говорят, превратил свинец в золото.

— Пиздёж, — усмехнулся Боллз, но после ещё одного взгляда на лицо головоломки, он отвернулся.

Писатель улыбнулся.

— Похоже, дом, что вы выбрали для ограбления, парни, принадлежит оккультисту.

— Оккультизм? — Спросил Дикки с удивлением в голосе. — Ты имеешь в виду, поклонение дьяволу и все такое?

— К чёрту это всё, давайте свалим отсюда! — Снова завизжала Кора. — Боллз. Ну же! Развяжи мне руки!

— Я был бы признателен за то же самое, — сказал писатель.

— Постойте тут пока, — приказал Боллз и отвёл Дикки в сторону, чтобы его не слышали.

Лицо Дикки было белым от стресса.

— Чёрт, чёрт, чувак, это пиздец какой-то же.

— Расскажи мне об этом, Дикки. Мы спиздили ёбаный фургон, в котором было два человека, которые могут с лёгкостью нас опознать.

— А этот ёбаный дом, чувак? Тот парень сказал, что, по ходу, хозяин сатанист! Они же режут младенцев и жгут людей на кострах! Надо сваливать отсюда, пока не поздно!

Боллз шумно вдохнул и закатил глаза.

— Боже, Дикки, ты же сам слышал этого чувака, одна статуя, по его словам, стоит огромных денег! И кто его знает, что ещё есть там!

— Да, чувак, но чёрт... — Дикки бросил беспокойный взгляд на крыльцо. — Что мы будем делать с этими двумя?

— Я думаю, что мы вежливо попросим их помочь нам, а потом завалим.

Писатель, к своему удивлению, обнаружил, что он совершенно не нервничал. Дело в том, что по величайшей случайности он был похищен двумя деревенскими воришками в процессе осуществления подготовки к более крупному преступлению. Следовательно, его будущее выглядело довольно печальным, поскольку, скорее всего, как только их ограбление будет завершено, у этих двух оболтусов не останется другого выбора, кроме как избавиться от него. Его единственным сожалением было то, что он так и не закончит "Мусор белой готики"...

— Эти два кретина убьют нас, — прошептала ему Кора.

— Поверьте мне, мисс. Даже самые краткие размышления показали мне эту вероятность.

— Знаешь, у меня есть сводная сестра, она живёт в южной Дакоте, где метамфетамин продают повсюду, и он там дешёвый. Она звала меня к себе на прошлой неделе, и я даже не знаю, почему, но я не поехала к ней. — Кора оглянулась, и вздохнула, её плечи опали. — Как я бы хотела поехать к ней.

— Давайте посмотрим на это, как на стакан, который наполовину полон, а не пуст, мисс, — посоветовал писатель.

— Чё, бля? Какой ещё стакан?

Писатель покачал головой.

— Давай не будем терять надежду. Возможно, мы сможем выбраться из этого.

Тощая девушка нахмурилась.

— Что мы будем делать?

— Мне кажется логичным, что до тех пор, пока мы делаем себя полезными для них, мы продлеваем свою жизнь, и в то время... У нас может появиться возможность сбежать.

— О, чувак, я чертовски надеюсь на это, потому что, если я не достану кристаллы в ближайшее время, мне пиздец...

Её комментарий шокировал писателя.

— Ээ... Надеюсь, этого не случится.

Пока писатель пытался придумать возможное решение их проблемы, его внимание что-то привлекло: дверной молоток. Он был установлен на богатой деревянной двери, сам он был сделан из овальной потускневшей бронзы с изображением угрюмого лица. У него было только два глаза, ни рта, никаких других особенностей. Он сразу же рассмотрел в этом потенциальный литературный символ: человеческие черты, размытые развращенной вселенной, оставившей его безмолвным.

Экзистенциальная маска...

— И кто был тот старикан, который нас вырубил на парковке?

— Старик из бара, его зовут Луд, и он профессор кафедры философии, если вы можете в это поверить.

— Чего профессионал?

— Тссс. Вон они идут.

Тот, которого звали Дикки, тащился по ступенькам крыльца с каменным выражением лица, в то время как тот, которого звали Боллзом... Пришёл с длинным толстым бревном.

— Отойди в сторону, писатель. Я вынесу эту дверь за два удара.

Сорок ударов и огромной матерной тиррады спустя дверь, наконец, треснула посередине, и Боллз выбил ногой ту часть, где был замок. Писателя передёрнуло, когда он заметил пучки засаленных волос, торчащих из подмышек Коры.

— Боже! — Кричал Дикки. — Да из чего же была сделана эта дверь! Чувак, ты сделал это!

— Я ж сказал, что наебну её, — молвил Боллз и сел на крыльцо, чтобы отдохнуть после столь тяжёлой физической нагрузки.

— Опять же обман внешнего вида, — предположил писатель, — дверь безопасности в доме, который выглядит, как помойка. — Писатель посмотрел на Боллза, — возможно, вы захотите прислушаться к моему совету.

— Что ты хочешь сказать, мужик?

Писатель пожал пличами.

— Дорогие окна и такая же дорогая дверь. Мне кажется, у хозяина могут быть и другие меры предосторожности.

— Вы имеете в виду охранника или что-то типа того? — Предположил Дикки.

— Да и другие контрмеры.

Боллз достал пистолет.

— Вот вам мои контрмеры. Теперь... Внутрь. Сначала вы двое.

Писатель и Кора зашли внутрь, Дикки и Боллз подсвечивали им путь фонариками. Один из них щелкнул выключателем на стене, но ничего не произошло.

— Чёрт. Крафтер, должно быть, отключил электричество.

Лучи фонарей пересекали богато украшенное фойе и гостиную, выхватывая кусочки статуй и бюстов, с картин на них смотрели задумчивые лица, словно осуждающие незваных гостей.

— До усрачки жуткое место! — Скулила Кора. — И мне нужен мет!

— Заткнись, — сказал ей Боллз.

— Тут много свечей, — заметил писатель, — только посмотрите, сколько здесь настенных бра.

— Проклятье! — Выругался Боллз. — Я забыл зажигалку в машине.

— У меня тоже нет, — признался Дикки.

Писатель вздохнул с надеждой.

— Ну, так уж получилось, что у меня есть, мистер Боллз. Я был бы у тебя в вечном долгу, если бы ты разрезал мои верёвки на руках. Естественно, я даю вам слово, что не попытаюсь сбежать. И я мог бы зажечь все эти свечи и, если честно, сэр... — Плечи писателя опустились. — Умираю, как хочу курить.