Игорь Бер - Запертые двери [СИ]

Все это казалось настолько диким и невероятным, что Тим просто не чувствовал ужаса или страха. Он находился в шоковом состоянии, в котором ему было сложно воспринимать все в правильном ключе. Да, бред, все вокруг напоминало бред, но в то же время, при желании, можно было найти логическую связь, пусть даже логики в этом не было и близко.

В двадцати шагах от него, впереди, лежала поваленная плита, а за ней — раскопанная могила из которой и шел мерзкий запах плесени и начинающегося разложения. Тим прекрасно знал, чья эта могила и для этого ему не надо было читать надгробную надпись. Он также знал, что закопал ее сам, еще вместе с Санни и Гарри восемь лет назад, с двумя трупами в одной яме, хотя на плите было имя лишь одного из них. Оно и понятно, так как второй занял место в могиле не по своей воле и без чьего-либо согласия.

Все еще не веря в происходящее, Тим начал медленно отсчитывать эти двадцать шагов. Проходя мимо черной птицы, он резко отпрыгнул в сторону, когда та вновь каркнула на него, замахав крыльями, скрылась во мраке.

Приблизившись к могиле, он попытался заглянуть в нее, но тьма заполняла ее на добрую половину, словно горячая смола или нефть, не позволяя ничего разглядеть. Запах гнили стал чувствительно сильнее и не только потому, что он приблизился к могиле вплотную. Казалось, то, что лежало там, в сырой темной глубине ямы, разлагалось за считанные секунды.

Тим отвел взгляд от ямы и посмотрел на надпись на плите. Вместо:

«ЛЕСТЕР ГЛЕН КУПЕР»

10.14.1943 — 11.07.1990

«Обратись, Господи, избавь душу мою, спаси меня ради милости Твоей!»

на плите была другая надпись:

«ДЖОНАТАН ЭНТОНИ ХОРН»

05.05. 1935

«Услышав мое слово, воскреснут мертвые ибо каждый уверовавший в меня будет жить и после смерти. Я принесу покой душе твоей, ты мерзкий, отвратительный, осквернитель могил, так, как принес его твоим дружкам. Пришел и твой черед, Тимми».

— Что за…, - Тим хотел выругаться вслух, но его голосовые связки отказались выполнить сие действие, от чего он перешел на шепот. — Я сплю, я просто сплю. Все это мне сниться….Просыпайся. Ты немедленно должен проснуться!

— Не тешь себя напрасными надеждами, Тимми. Это не сон, — последовал ответ на его высказывания. Голос был хриплым, ликующим и до боли знакомым. Он доносился из глубины могилы и отражался эхом. — Тебе и твоим дружкам стоило не ленится и закапать меня поглубже.

Из могилы нетерпимо несло протухшим мясом, да вдобавок слышалось копошение и жужжание, что наводило на мысли о сотнях червей и мух, что пировали на дне могилы.

Тим начал пятиться назад, но в каждый раз оборачивался, стоило ему наткнуться на крест или плиту. И то, что он видел позади себя, не прибавляло ему оптимизма. Позади него тянулось все тоже кладбище, на сотни шагов, о то и километров. И лишь, одна, неуместная в этом пейзаже, дверь. Та самая, через которую он вошел, за которой ничего теперь не было, кроме кладбища. Голос старика все также громко и четко вешал из зловонной ямы:

— Так что, разрыть себя мне не составило труда. И найти тебя, оказалось довольно просто.

Тим смотрел то на могилу, то на дверь, которая казалась ему теперь — единственным возможным спасением из данной немыслимой ситуации. Таких галлюцинации, пожалуй, небывало ни у одного из самых опытных наркоманов.

— Не пытайся сбежать, Тимми. Не ищи двери — она тебе больше не понадобится. — Голос гудел от эха и с трудом сдерживал ликующий смех.

— Чего ты хочешь?! — крикнул во весь голос Тим. После этого, он, наконец, понял, что боится. Да не просто боится, а просто умирает от страха.

— А ты как думаешь? — впервые за всю беседу из голоса Хорна исчезли нотки веселья, а на их место пришел гнев. — Твоей смерти, конечно! Такой же ужасной, какой и ты меня подверг много лет назад.

— Но это был не я! Тебя толкнул Гарри во второй раз! — попытался оправдаться Ашер. — Гарри! И он уже мертв!!!

— Да перестань, — Хорн, наконец, захохотал, зло и раскатисто и в этом смехе не было ничего старческого. — Не будем припираться к мелочам. Ты, не ты… какая разница. Твоя вина все равно присутствует. И не надо этого отрицать. Ты ведь не станешь отрицать свою вину, Тимми? — настроение в голосе резко менялось и теперь, казалось, с ним говорил психиатр, готовый помочь ему и излечить его страхи, которые заключались в том, что он слышал голоса мертвецов. — Ты? Будешь?! Отрицать?!! Если да, то мне лучше сразу убить тебя и покончить со всеми этими любезностями.

Тим сделал еще пару шагов назад, став еще ближе к двери. Он не верил, что за ней он увидит коридор отеля, а не все тоже кладбище, но все же он хотел хоть сделать попытку избежать участи своих друзей, с которыми он восемь лет назад так опрометчиво попал в эту историю.

— Если я признаю свою вину, ты меня отпустишь? — спросил испуганный парень, не ожидая положительного ответа, и Хорн не стал его разочаровывать:

— Ты слишком много просишь, сопляк! Решил отделаться от меня малой кровью? Что ты скажешь на то, если я вылезу из могилы и мы побеседуем с тобой лицом к лицу, как настоящие мужчины? Может, сыграем в игру — кто первый моргнет, а? — Хотя это звучало как вопрос, Тим прекрасно понимал, что его желания здесь ничего не решали и если он не хотел увидеть перед собой Хорна, ему следовало поскорее убираться отсюда. — Я вылезаю, только обещай не толкать меня вновь ногой в лицо, ладно?

И прежде чем Тим успел хоть что-то произнести или остановить его, чтобы не видеть этого ужасного старика, одного лишь вида которого могло хватить, чтобы свести его с ума, на краю могилы уже появилась бледная рука, с длинными грязными ногтями, покрытая запекшейся кровью и ползущими между пальцами толстыми белыми червями.

Уолтер включил свет и слегка зажмурил глаза, глядя на горящую лампочку. Сьюзен же незамедлительно направилась к постели, присела на самый край и опустила взгляд на свои руки, сжатые меж колен. Уолтер насторожился — Сьюзен так делала часто, когда обижалась на него.

Обида, жуткое происшествие в магазине, тип по имени Тим Ашер, запертая дверь отеля — все это было неправильно, о чем не хотелось думать. Ситуация складывалась отвратной. Единственное о чем можно было вспомнить с удовольствием — был секс с Мелиндой, который принес настоящее удовольствие, которое он испытал с Сьюзен лишь в первое время их близости. Возможно, дело было в том, что он изменял любимому человеку, что и добавляло острых ощущений. Возможно, все дело было в адреналине, который просто бурлил в его крови, после стычки в баре, а сама Мелл стала для него неким призом, что держат на самой верхней полке и который редко кому достается. Признаться, Уолтер испытывал к Мелл теплые чувства, которые не испытывал даже в то время, когда они встречались….Когда она прижалась к нему в баре в своей узенькой кофточке и короткой юбочке, он возбудился не на шутку, ощутив ее грудь своей грудью и жар ее бедер своим пахом. Странно, но ему тогда казалось, что он все отдал во время драки и на какие-либо еще чувства его бы не хватило.