Михаил Сельдемешев - Ловцы желаний

— Что ж, тогда в любое удобное для вас время, сударь, — изрек Граф.

— Еще раз меня извините, господа, — Артур поднялся. — В следующий раз, Граф, вам обязательно повезет. — Он взял со стола проигранную Графом булавку и заколол ею свой модный галстук. — Счастливо всем оставаться. Не прощаюсь и с нетерпением буду ждать следующей игры. Вероника, мое отдельное почтение, — Артур приподнял шляпу и, насвистывая, вышел из комнаты.

Мы продолжили игру с Блутом. Задуманное было выполнено, мне тоже можно было уходить. Граф послал Карима за деньгами. После нескольких раздач засобирались и мы с Вероникой.

Выходя из-за стола, я как бы невзначай облокотился на кресло, где сидел до этого Артур, Это было очень быстро и незаметно для всех присутствующих, но мне хватило времени, чтобы просунуть за подлокотник специально приготовленную мной карту — джокера. Снаружи остался лишь самый уголок карты, и поэтому любой более или менее внимательный взгляд рано или поздно должен был ее заметить (я почему-то был уверен, что это будут цепкие глаза вернувшегося Карима).

Артур и Вероника, конечно, не были посвящены в то, что я только что совершил. Это была только моя игра. Моя собственная игра.

«Они сильно удивятся, — думал я, когда мы спускались по лестнице ресторана, — когда найдут джокера в его кресле. А особенно удивятся они, когда выяснится, что оба джокера в колоде уже есть. И этот — третий. Третий лишний. Да уж, действительно — третий лишний!» — заметив, что откровенно ухмыляюсь, я поспешно вернул лицу обычное выражение…

— Но я не могу в это поверить! — Вероника беспокойно мерила поляну шагами.

Мы находились на месте нашего последнего пикника. Именно здесь мы должны были встретиться с Артуром еще три часа назад. Но он так и не появился.

— - Боюсь, он уже далеко отсюда и строит планы, как потратить свалившееся на него состояние. — Я сидел под деревом и вяло жевал стебель какой-то травы.

— Артур не такой человек. Он не мог поступить подобным образом — я ведь знаю его столько времени! — негодовала Вероника.

— Всего-то около года, — спокойно возразил я. — А деньги могут испортить кого угодно. Да не переживай, Вероника! Черт с ними, с этими деньгами — никакой особой погоды они не делали. На счастливое будущее мы заработали…

— При чем здесь деньги! — не успокаивалась она. — Его поступок не имеет оправдания. Как же теперь можно доверять тому, кого считаешь другом? Как?

— Давай подождем с выводами, дорогая, — я подошел к ней и обнял. — В любом случае поступим так, как задумывали. Если его что-то задержало, он отыщет нас позже, поскольку знает о наших ближайших планах. Ну а если нет — что ж, Бог ему судья. Если сможет жить в согласии со своей совестью — пусть живет.

Вероника прижалась ко мне и заплакала.

— Надеюсь, что с ним ничего не случилось, — тихо сказала она сквозь слезы.

В тот же вечер мы уехали из города. А вскоре покинули и страну.

Артура мы больше никогда не видели…

— А теперь я призываю истину явиться нам, — стонущий голос Медлеса выхватил меня из состояния оцепенения. — Какую картину ты рисовал в своем воображении, когда твоя память снова и снова возвращалась к тем событиям? — прохрипел он. — Что, по-твоему, произошло после того, как Карим заметил торчащую из-за подлокотника карту?

— До смерти перепуганный Артур со всех ног улепетывает из города, — выпалил я.

Медлес разразился отвратительным клокочущим смехом.

— «До смерти перепуганный» — да, — произнес он. — «Улепетывает из города» — почти в самую точку! Но на самом деле ты ведь так не думал? Конечно же нет — ведь ты прекрасно понимал, что Граф — человек совсем не простой, очень серьезный человек…

— Они заставили Артура вернуть деньги и вышвырнули из города, ведь так? — цеплялся я за свою уверенность.

— Ну, во-первых, не заставили, а просто забрали, — поправил меня Медлес. — А во-вторых, давай-ка обо всем по порядку. Вернемся к тем событиям, которые ускользнули от вашего с Вероникой внимания.

Небо в тот вечер было затянуто тучами и дождь нудно моросил, даже и не думая заканчиваться. Артур, как ты изволил заметить, «улепетывал», а если точнее — полз по мокрой траве, оставляя на ней едва заметный кровавый след, который вскоре растворялся в каплях дождя. У него было сломано два ребра, раздроблена ступня, а лицо заплыло от побоев.

Когда несколько часов назад его выволокли из гостиного двора на улицу; затолкали в экипаж и привезли в какой-то подвал, где тотчас начали жестоко избивать, предвосхищая каждый из ударов всевозможными интерпретациями слова «шулер», он не мог понять, где допустил промашку. Но, испытывая ужасную боль, он еще думал и о том, что опасности теперь могут подвергаться также его друг и Вероника.

После того как утомленные мучители бросили его одного, он, собрав все силы и сжав зубы, выполз через узкое окошко на улицу и заковылял прочь настолько быстро, насколько позволяли полученные в подвале увечья. Он уже едва различал дорогу опухшими глазами и не понимал, где находится, когда ноги все-таки вывели его в знакомую часть города.

Ему бы тут же бежать прочь, «улепетывать», как вы изволили выразиться. Ан нет! Сначала — предупредить друзей. И Артур заковылял к заброшенному флигелю. Каждый шаг отзывался резкой болью в раздробленной ноге, и он едва сдерживал стон.

Через некоторое время вконец обессилевший и насквозь промокший Артур ввалился во флигель и прохромал в комнату, где находился тайник. Отблески молний время от времени освещали комнату. Подобрав валяющийся под ногами обрывок бумаги, он, не найдя ничего более подходящего, собственной кровью написал друзьям об опасности.

Оставив предостережение, Артур вышел на улицу. Теперь можно было подумать и о себе. Возможно, что его могут искать (хотя зачем — свои деньги те люди уже вернули). Вокруг воцарилась непроглядная тьма. Густые тучи совершенно скрыли луну со звездами. Один только шум капель, стучащих по крыше и падающих на листву деревьев. Временами все озарялось от вспышки молний. Тогда и трава, и деревья, появившиеся на один только миг, казались черными. А вместе с вернувшейся теменью воздух разрывали раскаты ужасного грома.

Ступив на крыльцо, он, не успев опомниться, соскользнул с мокрой от дождя ступеньки и, не сумев удержаться на раненой ноге, повалился на землю.

При падении он ударился сломанными ребрами, ногу прострелила ужасная боль, Артур закричал и на какое-то время потерял сознание…

Очнулся он оттого, что сильно продрог. Его трясло от холода, боль накатывалась волнами с каждым биением сердца. Одна нога совсем не чувствовалась. Артур попытался было встать, но тело мгновенно отозвалось резкими болезненными ощущениями. Он застонал и вцепился руками в мокрую траву. Через несколько минут, собравшись с силами, он пополз.