Алексей Иванов - Пищеблок [litres]

– Потом ещё четыре раза было, – Валентин Сергеич достал сигареты, но закурить не осмелился и вхолостую почиркал зажигалкой. – Всё девочки. Приплетались сюда с плохим самочувствием: слабость, жар, тошнота… Я их укладывал в изолятор, и они… ну, через час – два умирали. Я давление измерял, обследовал с фонендоскопом… По нулям, и тишина в груди. Только после заката они все вставали и уходили. Вот так, Игорь.

Доктор излил душу, и ему явно полегчало. А Игорь подумал, что Валентин Сергеич стал свидетелем превращения людей в вампиров. Всё сходилось: умирание, закат солнца, воскрешение…

– Но это ведь не смерть, – сказал Игорь.

– Не смерть, – согласился доктор Носатов.

– А что? Какой-то глубокий обморок? Кома? Переключение организма?

– Не знаю.

– И знать не желаешь?

Валентин Сергеевич ответил прямым и неприязненным взглядом.

– А мне и не надо, Игорь. Зачем это мне?

Игорь приготовился возразить – но воздержался. Оно и правда: зачем это Валентину Сергеевичу? Чтобы с работы выгнали? Чтобы разочароваться в своей компетенции, которую с большим трудом приобретал в институте и на интернатуре? Или чтобы уверовать в бога – вопреки материализму?

– Лагерная смена закончится, я свалю в город, и всё будет как положено, – добавил доктор. – Никогда больше сюда не приеду.

– Понятно, – кивнул Игорь. – А эти пятеро – хрен с ними?

– Шестеро, – поправил доктор.

– Шестеро?

Валентин Сергеевич встал и чуть приоткрыл дверь в смотровую. В небольшой палате на кушетке лежал мальчик в синей майке и шортах. Его сандалии аккуратно стояли под кушеткой. Мальчик не шевелился.

– Хочешь сам симптомы проверить? – спросил доктор.

Игорь понял, какой кошмар сковал волю доктора Носатова. Что ж, это объяснимо. Но Игорь и сам видал Веронику-вампира. Тоже пороху понюхал.

– Не хочу, – сказал Игорь. – И на тебя мне рассчитывать не надо, так?

– Не надо. Я ничего не видел, ничего не слышал, ничего не знаю и ни во что не вмешиваюсь.

– Они мёртвые? – напрямик спросил Игорь. – У доктора в медпункте я сам видел пацана, которого укусили: у него не билось сердце!

Баба Нюра затряслась, с трудом выдавливая слова.

– Не мё-ортвые… И не жи-ывые… На че-эрте они о-о… обретаются… Надо им – се-эрдце будет сту-учать. А не надо – о-остановют…

– Потому и можно их назад вытянуть, да?

Баба Нюра кивнула.

Игорь подумал, что в технологичном ХХ веке вампир не должен чем-то отличаться от человека. Мало обмануть обывателя внешними признаками жизни. Нужно обмануть электрокардиограф и рентгеновский аппарат. И для такого обмана вампиру требуется держать себя по эту сторону черты между жизнью и смертью. Вот только чья кровь потечёт из вены, когда врач введёт вампиру в руку иглу, чтобы сделать анализ? Выпитая кровь жертвы?

Баба Нюра, Игорь и Валерка сидели в столовой. Баба Нюра заперла обе железные двери пищеблока и везде выключила свет, чтобы не привлекать внимания. В темноте синели высокие зарешеченные окна столовки. Отблеск фонарей Пионерской аллеи лежал на гладких столешницах. На плакатах, что висели в простенках, белый фон углубился, и нарисованные пионеры, которые чистили картошку и мыли посуду, потемнели, как демоны.

– Баба Нюра, мы с Валеркой многое не понимаем, – мягко говорил Игорь. – У нас не складывается общая картина явления. Помогите нам.

Баба Нюра тяжело вздохнула.

– Давайте начнём с начала, – предложил Игорь. – Тушки – это стадо вампира… ну, пиявца, да? Пиявец кусает их, а потом командует ими и пьёт кровь понемногу, чтобы никто не заметил. Тушки не знают, что они тушки. А пиявец действует только ночью. Но днём-то он помнит, что он – вампир?

– По-омнит… Я по-омнила.

Валерка слушал этот допрос и впервые за много дней ощущал себя в безопасности. Горь-Саныч – взрослый. Горь-Саныч принял командование. Он разбирается, что и как нужно спрашивать, и выяснит все тайны вампиров. Он защитит его, Валерку. Они с Горь-Санычем – настоящий коллектив!

– А как становятся пиявцем?

Баба Нюра замотала головой от усилия.

– Тё-о… тё-о… тёмный стратилат! – выдала она и заплакала.

От грозных и каких-то древних слов бабы Нюры Игоря продрал озноб. Стены столовки словно раздвинулись, и на них мелькнули багровые отсветы. Игорю померещилось что-то исполинское и нечеловеческое. Неизмеримые высоты и бездны, неимоверные силы, бесконечные пространства и неземные иерархии. Молнии, копья, нимбы, рога, пылающие очи и клокочущая лава. В университете Игорь мельком слышал этот термин – «стратилат»: так в Средневековье называли предводителя воинства. Но какого? Тёмного?

Игорь и Валерка ждали, пока баба Нюра успокоится.

– Кто он – тёмный стратилат? – осторожно спросил Игорь.

– Кня-а… кня-азь тьмы! – ответила баба Нюра.

– Дьявол? – быстро подсказал Игорь.

– Не диавол… но слу-уга его.

Валерка встал, сходил на кухню и принёс бабе Нюре застиранное вафельное полотенце. Баба Нюра вытерла глаза.

– Это он пиёт… Ему надо… Пи-иявцы – не себе… Они токо чаши ему! Они кровю от лю-удей ко-о… ко-опют в утробе своейной, а стратилат их самоих и-испивает до дна!.. Как изопьёт – так пи… пиявец и по-одохнет!

Игорь молчал, осмысляя жуткую и поразительную картину.

– Получается, что стратилат – главный вампир? – Игорь хотел уточнить всё до последних подробностей. – А пиявцы – так, вспомогательные?..

Баба Нюра опять кивнула.

Игорь открыл рот спросить, зачем такие сложности, но в его сознании детали системы вдруг сами собой заняли свои места. Да, пиявец кусает людей – однако его жертвы не болеют и не умирают. Они лишь начинают подчиняться приказам пиявца. А мало ли, кто кому подчиняется? Все кому-то подчиняются! Так что пиявец не оставляет следов. А стратилат оставляет. Если он высасывает свою жертву полностью, то жертва умирает. Поэтому осторожный вампир кусает по чуть-чуть. И его жертвы становятся пиявцами – не живыми и не мёртвыми, но жаждущими крови. А стратилат, князь тьмы, прячется за ними. Он не ходит на охоту, на которой его могут поймать: он изготовляет себе пиявцев, которые сами приносят ему кровь. Укрываясь в неизвестности, он контролирует своих добытчиков и время от времени беспощадно уничтожает их, обрубая концы. Логично и бесчеловечно.

– Значит, как всё устроено? – Игорь требовательно глядел на бабу Нюру. – Пиявец, отдавший кровь, уже не нужен стратилату, как пустая бутылка?

Баба Нюра заколыхалась всем телом, но удержала новые рыдания.

– А каким образом стратилат управляет пиявцами?

– Он в го-олове у них го-оворит… Что при-икажет, то о-они исполнють.

– Телепатия! – догадался Игорь.

Стратилат безмолвно приказывает явиться – и пиявец покорно является. Стратилат высасывает из него кровь тушек, и отработанный пиявец потом уже сам по себе как-нибудь погибает – от болезни или несчастного случая. Вот поэтому пиявцы обречены. Они одноразовые, словно ампулы.