Алексей Иванов - Пищеблок [litres]

– Баба Нюра, а вы как выжили? – спросил Валерка.

Баба Нюра шмыгнула носом и широко перекрестилась.

– Стра-атилат не по-оспел испить меня. У-умер. Ме-эня ли-ихоманка бить при-инялась, а ма-атушка в це-эркву свезла. Кре-эстила и отмо-олила. Ме-эня токо скрю-учило… Я тогда ма-алая была, се-эми годочков…

– А сейчас вам сколько? – снова влез Валерка.

– Пи-исят…

– Как умер ваш стратилат? – вернул себе инициативу Игорь.

– Мы де-эревенски бы-ыли… – баба Нюра слабо махнула рукой в сторону деревни Первомайской. – Он к нам в ко-олхоз приехал, что ли с ко-омиссьей какой, у-упырь-то… В на-ачальниках слу-ужил… Ме-эня малую и скусил сле-эхка… Я у ма-атушки кровю ему пияла, у дя-ади, у бра-атиков… У-ужо зов у-услыхала к свому хо-озяину ийти, а его в тю-урьму по-осадили. То-огда много са-ажали, сех по-одряд гре-эбли… Он и у-умер в тюрьме.

– Просто так? – удивился Игорь.

– Не просто… Они, стра-атилаты, ка-ажный раз в сво-ою луну кровю до-олжны испить. Не изопьют – по-омрут. А мой в о-одиночке си-идел. Никого к ему стра-ажники не пу-устили из пиявцев-то, и че-эловека ря-адом не было, чтоб скусить. Упырь и о-околел с го-олоду.

Игорь понял, что услышал что-то очень важное.

– Что значит – «в свою луну»?

– Кака луна в тоё ночь, ко-огда че-эловек в стра-атилата обратится, та лу-уна и его. В ту луну ему не-эпременно кровю пиять нужно, не то сдохнет.

Игорь разволновался.

– Значит, вампир обязательно должен выпить кровь при такой фазе луны, какая была, когда его обратили в вампира? Иначе – смерть?

– Ну, да, – согласилась баба Нюра.

– А как ещё стратилата можно убить, если не голодом? – спросил Игорь.

Баба Нюра посмотрела на собеседников – студентик из интеллигентов и мальчоночка в очках. Впервые за вечер баба Нюра усмехнулась.

– Со-ожечь жи-ывого, – сказала она. – О-осиновый кол за-абить ему в се-эрдце. В свя-атой воде у-утопить… У-управитесь?

Игорь и Валерка были подавлены.

– Не по зу-убкам вам тё-омный стратилат, – вздохнула баба Нюра.

И тогда Игорь задал самый главный вопрос:

– А кто он?

За окном вдруг завыла собака – так отчаянно, что шевельнулись волосы.

Баба Нюра как-то огрузла, лицо её обвисло, плечи опустились. Она неуклюже заворочалась, выбираясь из-за стола.

– Хва-атит лясы то-очить… – проворчала она.

– Кто? – упорствовал Игорь.

– Не зна-аю я! – глядя в сторону, сварливо отозвалась баба Нюра. – Вста-авай давай, паря. Поздно! Во-освояси пора. За-апирать буду.

Они уже условились с бабой Нюрой, что Валерка останется ночевать в пищеблоке. «Домик» из простыни – ненадёжное укрытие. Вожатская комната в четвёртом корпусе – тоже ненадёжное укрытие, но лучше «домика»: всё-таки второй этаж, стены, дверь. Да и физически Игорь был сильнее.

– У меня ещё вопросы будут, – предупредил бабу Нюру Игорь.

– За-автрева и спро-осишь.

Игорь крепко пожал руку Валерке и направился к выходу. Баба Нюра заковыляла за ним, звеня ключами. Валерка посмотрел ей в спину.

– Баба Нюра, а почему Бекля вас не укусил? Боялся?

Баба Нюра оглянулась.

– Я хозяина свово пе-эрежила, – сказала она. – А для пи-иявцев это как от бога о-отречься. Я для-а них ху-уже гада бо-олотного. Свя-атое дело предала. Мной они ужо да-авно брезгуют.

Проклятие «трудового десанта» никто с пионеров не снимал.

– Чего варёные, как сосиски? – донёсся бодрый голос Свистуновой с территории третьего отряда. – Шевелись! Шевелись!

Четвёртый отряд шевелился уныло и неохотно. Пацаны и девчонки скребли граблями под соснами, подметали дорожки, таскали мусор в кучу. Никто уже не ссорился и не пытался скрасить надоевшую работу поединком на сельхозинвентаре; никто и не отлынивал от дела. Почти никто. Игорь и Валерка сидели на лавочке у крыльца. А кого им стесняться? Дисциплину в отряде поддерживают вампиры. Ирина махнула рукой на бесполезного вожатого и его подопечного. Свистуха, пробегая мимо, сделала вид, что не заметила бездельников. Впрочем, с Пионерской аллеи и вправду казалось, что «трудовой десант» проходит как надо и все полны энтузиазма. Главное – чтобы соблюдались правила. А правила соблюдались. Если бы какая-нибудь проверочная комиссия внезапно спустилась с небес, то четвёртый отряд получил бы заслуженные пятёрки и за чистоту, и за организованность.

– Лагунов, ты фиг ли сачкуешь? – спросили у Валерки девочки.

– Я ногу поранил, – лениво соврал Валерка.

– Везёт дуракам!

Девочки догадывались, что Валерка врёт, но проще было поверить. На этом и строилась жизнь в пионерлагере. И Свистунова, и доктор Носатов, и директор Колыбалов догадывались о вампирах, но проще было поверить, что их нет, а есть хорошие ребята, которые играют в футбол, рисуют картинки в защиту мира, поют песни про орлят и вообще убирают территорию. А вампиры следили, чтобы этот негласный уговор не нарушался.

– Игорь Саныч, а как вы считаете, кто у них главный? – негромко спросил Валерка. – Ну, этот… страто… стратилат.

Игорь размышлял об этом половину ночи.

– Я думаю, это кто-то из родителей.

– Почему?

– Потому что Веронику Генриховну укусили в Родительский день.

Конечно, были и другие укушенные, не в Родительский день. Где их кусали – неизвестно. Они сами приплетались к доктору Носатову и умирали на койке в его изоляторе. Но первую жертву доктор нашёл на улице. Точнее, на берегу Волги. Ту мёртвую девочку, которая заползала под пирс. Главный вампир мог приплывать в лагерь на моторной лодке и кусать на берегу. А когда выпала возможность попасть в лагерь открыто – в Родительский день, стратилат заявился открыто. И ему подвернулась Вероника.

– Мы должны его убить? – осторожно поинтересовался Валерка.

Игорь долго молчал. Валерка Лагунов – ребёнок. Ему кажется, что это просто: отыскал, убил, и все счастливы.

– Как мы его отыщем? – с болью ответил Игорь. – Мы же не милиция! А сами пиявцы нам ничего не расскажут… И как мы убьём вампира? Сожжём заживо? Заколотим в него осиновый кол? Как ты себе это представляешь? Лично я ещё никого не жёг заживо, да и кол ни в кого не вбивал. А стратилат внешне – обычный человек! Нам за него впаяют срок!.. Мы бессильны перед вампирами, Валер. Общество так устроено, что вампира не убить.

Валерка глядел на Горь-Саныча с сочувствием. Он и сам всё понимал, однако надеялся, что Горь-Саныч изобретёт какой-нибудь способ – он же старше и умнее. Но Горь-Саныч ничего не изобрёл.

– А как же Вероника Генриховна?

Игорь опустил голову.

Валерка подумал, что если бы Анастасийка стала пиявицей, он всё-таки попытался бы убить стратилата. Ну, хотя бы сам погиб, чтоб не мучиться. Но Анастасийка защищена своим золотым крестиком. А Веронику Генриховну не спасёт никто – ни начальники, ни милиция. Ни крестик, ни Горь-Саныч.