Шэрон Саймон - Серебряный дворец

Клэр казалось, что она спит. Но если это сон, почему грубая ткань его формы трется об ее щеку и почему тепло его руки так явственно ощущается сквозь перчатку? Почему так ясно она чувствует запах его волос?

Незнакомец оказался прекрасным танцором. Они плыли по залу, погруженному в полумрак. Только оркестр был ярко освещен. Музыка звучала слишком громко, чтобы поддерживать разговор. Клэр была совершенно уверена, что, едва партнер отпустит ее руку, все исчезнет: он сам, ее развевающееся платье, оркестранты во фраках — и она окажется в темном зале, который видела мельком час назад.

— Здесь слишком людно, — прошептал молодой человек, — давайте выйдем на террасу.

Они прошли через двойные стеклянные двери и оказались на выложенной камнем террасе, откуда открывался чудесный вид на город. Маленькие лампочки, спрятанные в листве деревьев, вынесенных в кадках на террасу, походили на звезды. Здесь звуки музыки и смех танцующих были тише…

— Думаю, я должен представиться как положено. — Молодой человек отстранился от Клэр, чтобы она могла видеть его лицо. — Меня зовут Патрик Уильямс. Хотелось бы сказать, что я летчик-испытатель, но на самом деле обычный… пилот.

Клэр растерянно моргнула. О чем это он? Ради бога, что такое?..

— Вам, конечно, не надо представляться. Все знают неотразимую красавицу Клариссу Данжерфилд и ее знаменитого дядюшку.

Клэр чувствовала, что ее голова сейчас лопнет от напряжения. Ее фамилия Уинтроп, а не Данжерфилд. Данжерфилд — это девичья фамилия ее покойной бабушки. Она раскрыла было рот, чтобы поправить собеседника, но внезапно раздался странный скрипучий голос, заглушивший звуки музыки и смех танцующих:

— Почта для Клариссы Данжерфилд. Телеграмма для мисс Данжерфилд.

Коротышка в красной куртке, морских брюках и круглой шляпе пробирался по террасе, размахивая желтым конвертом:

— Для вас, мисс Данжерфилд.

— Но я не… — начала было Клэр и в ужасе замолчала.

Перед ней стоял коридорный Микки. У него было тело молодого мужчины, из-под шапочки торчала копна каштановых волос, но лицо было таким старым-старым…

Она закрыла глаза, чтобы не видеть этого лица, и закричала от страха.

Когда девушка пришла в себя, Микки исчез, погасли огоньки на деревьях, а терраса стала темной и холодной.

Клэр взглянула вниз и похолодела, обнаружив себя стоящей на самом краю каменной террасы. Внизу расстилался грязный город. Ухватившись за каменную балюстраду, чтобы не упасть, она резко обернулась и увидела дверь, ведущую в темный зал.

Страх сковал Клэр. Патрик тоже исчез. Что с ним произошло? Неужели он упал вниз? Она бегом бросилась через зал, миновала пыльную эстраду, промчалась по паркетному полу и выбежала на сумрачный балкон, огибавший второй этаж, то и дело крича:

— Патрик! Патрик Уильямс! Где вы? Темный вестибюль отеля, изогнутая стойка портье из красного дерева и крутящиеся двери, ведущие на улицу, ответили ей молчанием. Нигде не было ни души. Исчезли люди, огни, смех и музыка — все исчезло.

Она повернулась и, поддерживая разлетающиеся юбки, бросилась к зеркальной лестнице. К своему глубокому отчаянию, Клэр снова увидела под ногами старый, вытертый ковер, выцветшие и порванные обои. Обезумев от страха и замешательства, она мчалась по коридору в свою комнату, внимательно вглядываясь в номера на дверях. Вот наконец 335-й. «Посольские апартаменты».

Она проскользнула внутрь. Комната была точно такой лее, какой она ее покинула. Ее одежда лежала на полу в углу. Клэр удостоверилась, что мама спит в соседней комнате, затем вытащила из волос гребни, расстегнула платье и выскользнула из жестких косточек корсета, которые впивались ей в ребра.

Клэр не хватало воздуха. Ее сердце учащенно билось. Что же случилось там, за дверью? Она забралась в постель, упала лицом на подушку, стараясь разобраться в том, что произошло. Когда наконец ее сердце перестало стучать словно молот по наковальне, она села на кровати и уставилась на свое отражение в зеркале. Теперь это лицо, обрамленное неряшливыми прядями светлых волос, казалось знакомым. Она снова превратилась в Клэр Уинтроп. Если бы Патрик увидел ее сейчас, он ни за что не назвал бы ее красивой. И у нее нет дяди, тем более прославленного! Ведь мама была единственным ребенком в семье. Надо спросить у мамы!

Клэр бросилась в соседнюю комнату. Мама тяжело дышала и ворочалась во сне.

— Мне нужно с тобой поговорить, — прошептала Клэр.

Она приложила руку к маминой щеке. Щека горела огнем. Мама действительно серьезно заболела. Если бы только папа был рядом… но он уже давно с ними не живет. Единственная близкая родственница — мамина кузина Сандра, но они никогда не были дружны.

— Нет никого, кто мог бы помочь нам, — в отчаянии прошептала Клэр.

Она вернулась в свою комнату и, дрожа всем телом, снова забралась в постель. Ее волосы, лежавшие на подушке, щекотали ей ноздри, благоухая одеколоном Патрика. Вдруг Клэр снова так живо ощутила все очарование бала в Серебряном дворце. Она всей душой желала вновь кружиться с Патриком в вихре танца. Это чувство было острым, как боль.

«Что со мной случилось?» — размышляла Клэр, не находя объяснений тому, что произошло. Ее мысли с лихорадочной быстротой сменяли одна другую.

Бабушкино платье сотворило чудо: тринадцатилетняя Клэр не ощущала себя ребенком, в нем она становилась другим человеком, испытывала чувства, которые никогда раньше не тревожили ее.

— С этим ей легко будет справиться, — предположила Чарли, водружая на стол банку с газировкой и засахаренную кукурузу. — Все, что ей нужно сделать, это снова надеть платье.

Луиза покачала головой:

— Все не так просто. У Клэр была масса других проблем.

— Расскажи, — попросила Джо, потянувшись за своей банкой, — что дальше произошло в этом мрачном старом отеле?

Луиза сидела выпрямившись и сложив руки на коленях. Платье заставляло ее держаться более прямо, чем обычно. Она напоминала сказочную принцессу, когда принялась за продолжение рассказа.

Клэр забылась тяжелым, болезненным сном. Ей пригрезилось, что она, одетая в голубое платье, застряла в вертящихся дверях отеля. Двери крутились все быстрее и быстрее. Клэр кричала, пыталась остановить их и бежала все быстрее, чтобы двери не сбили ее с ног.

В ужасе Клэр проснулась. Она взглянула на платье, аккуратно разложенное на стуле, и вздрогнула. Должно быть, этот наряд навеял такие жуткие сны. Нужно сложить его и убрать в чехол… И до поезда оставалось не так уж много времени.

Но им не суждено было уехать в этот день. Миссис Уинтроп чувствовала себя еще хуже, чем накануне, и не притронулась к завтраку, который они заказали в номер. Выйдя из ванной комнаты, она позвонила портье и сказала, что сохраняет комнату за собой еще на одну ночь.