Шэрон Саймон - Море-убийца

— Представьте себе остров во время настоящей бури, — сказала Джо. — Позже, той ночью, как и предсказывала Лорелей, на море разыгрался сильнейший шторм, и огромные валы бились о прибрежные скалы.

Голос ее вновь стал тихим и таинственным.

Волны разбивались о скалу, и брызги их почти долетали к ногам Лорелей. Как обычно, она стояла на самой вершине и взор ее был устремлен на бурные воды. Волосы, блузка и жакет девушки были насквозь пропитаны водой.

Появится ли он? Появится ли в этот раз корабль-призрак и сможет ли Уильям увидеть его? Если да, то он конечно же прекратит эти глупые поиски…

Лорелей обернулась и посмотрела на тропинку. Уильям взбирался на скалу, подняв голову и испуганно глядя на нее, будто она сама была привидением.

— Лорелей! Не стой так близко к обрыву! — крикнул он, и голос его с трудом прорывался сквозь завывание ветра и громкий шум волн. Он схватил девушку за руку и потянул назад, к себе. — Это опасно! Ты можешь упасть.

— Смотри туда, Уильям, — указала она в ту сторону, где вовсю бушевало ненастье. — Долго ждать не придется.

Воздух был полон тумана и влаги, а волны шумели так, что и звук выстрела расслышать было бы трудно. Уильям протер глаза, мокрые от дождя и соленых морских брызг, и посмотрел туда, куда указывала Лорелей.

Нечто большое и черное появилось из тумана. Оно то поднималось на волне, то опускалось и затем опять взмывало, подхваченное следующей волной. Корабль приближался к ним, ведомый златовласой русалкой на носу.

Уильям провел по глазам рукавом, не в силах поверить в то, что видит.

— Смотри! — снова крикнула Лорелей. — Смотри, там, наверху!

Ошметки разорванных серых парусов болтались вокруг высокой голой мачты. На самой ее вершине висела маленькая фигурка в треугольной шляпе и в изодранной в клочья рубашонке с длинными рукавами. Одной рукой фигурка держалась за мачту, в другой развевалось что-то белое. Кусок ткани с изображением чего-то… пустые глазницы и дьявольский оскал… Череп!

Мгновение спустя видение исчезло.

— Ты видел это? — крикнула Лорелей.

— Я не уверен в том, что именно я видел! — Уильям снова протер глаза.

Лорелей сделала шаг в сторону крутого обрыва. Она что-то крикнула, но Уильям не расслышал слов. Он схватил ее за руку и оттащил назад.

— Он зовет меня к себе, — рыдала Лорелей.

— Я должен увести тебя отсюда! — воскликнул Уильям.

Он сбросил с себя дождевик и буквально завернул в него девушку, затем поднял бедняжку на руки и поспешил вниз по тропинке, унося ее от этого жуткого места.

Пока они пробирались к хижине, мокрые ветви то и дело цеплялись за их одежду. Но вот и дом Лорелей. В окне горел слабый свет. Брюс Коннэли сидел за столом, изучая свои карты, когда Уильям вломился в дверь с девушкой на руках.

Отец ее даже не встал, не двинулся с места.

— Она стояла на краю обрыва, — зло прохрипел Уильям. — Почему вы за ней совсем не следите?

— Ах! — Брюс Коннэли едва взглянул на них. — Как будто она обращает внимание на мои запреты. Девочка совсем отбилась от рук, и началось это после смерти ее матери. — Он повертел пальцем у виска. — Думаю, бесследно это для нее не прошло, если вы понимаете, о чем я.

— Ей нужно выпить чего-нибудь горячего, — сказал Уильям. — Она промокла до нитки.

— Огонь потух, — проворчал Брюс Коннэли, кивнув в сторону печи. — Но если хотите, можете снова его развести. Отнесите девочку в ее комнату… — Он указал на дверной проход, отгороженный занавеской.

Уильям прошел в комнату. Он положил Лорелей на кровать, снял с девушки мокрый плащ и накрыл ее стеганым одеялом.

Лорелей лежала тихо, мыслями будучи все еще там, с кораблем-призраком и мальчиком, висящим высоко на мачте. Она дрожала от ужаса. Чего он хотел от нее? Может, звал с собой, на дно океана? Или снова пытался предупредить о сокровищах?

Свернувшись калачиком под одеялом, Лорелей слышала, как Уильям открывает заслон, кладет в печь дрова и чиркает спичкой. Потом, когда в печи вспыхнул огонь, она почувствовала запах дыма и услышала, как Уильям ставит чайник.

Тогда Лорелей поднялась и сняла мокрую одежду. Затем надела ночную рубашку и снова забралась под одеяло. Она хотела поговорить с Уильямом наедине. Видел ли он мальчика и намотанный на его руку пиратский флаг? Поверил ли он в то, что увидел? Но придется подождать: в хижине они поговорить не смогут.

Она слышала, как, пока на плите закипал чайник, Уильям говорил с ее отцом о сокровищах.

Отец предложил Уильяму виски.

— На холодной-то плите он нескоро закипит, — заметил Коннэли. — А это поможет вам согреться.

«Он хочет, чтобы у Уильяма от спиртного развязался язык, — подумала Лорелей. — Хочет побольше от него узнать».

— А откуда старуха, которая дала вам ключ, знала, что сундук зарыт именно на Острове Попугая? — услышала она вопрос отца.

— Она и не знала. Это выяснил я. Из письма, — ответил Уильям. — Тот пират был грамотным человеком. Он написал ее семье, предлагая долю сокровищ, если они отдадут ключ. Письмо затерялось, но я сумел-таки его найти в морском музее Бостона. О сокровищах ни слова. Просто описание сундука, острова и его местонахождения.

— Получается… — подался вперед отец Лорелей, — семья так и не получила письма и не отдала ключ.

— Нет. А вскоре капитан пиратского судна был схвачен и повешен в Англии. Он умер, так и не выдав точного местонахождения сундука, — продолжал Уильям. — Женщина, отдавшая мне ключ, сказала, что это был двойной трюк. Ее семья не знала, где клад, а у пиратов не было ключа. (Лорелей услышала, как он отодвинул стул и пошел к плите.) Она пожелала мне удачи. Позже я узнал, что она умерла через несколько недель после нашей встречи.

— Не понимаю я этой галиматьи с сундуком, — проговорил Брюс Коннэли. — Как он может быть таким крепким, что нельзя сорвать с него петли или просто разбить замок?

— Не знаю, — ответил Уильям. — Но старуха говорила мне, что он железный и очень тяжелый. А крышка так плотно прилегает к нему, что даже вода не может туда просочиться.

— Что ж, скоро увидим, а? Тогда и разберемся, дьявол их всех побери! — с довольной ухмылкой провозгласил Коннэли.

Несколько минут спустя Уильям снова появился в комнате Лорелей с чашечкой горячего чая.

— Вот, выпей, — сказал он ей. — Ты вся дрожишь и бледна, как мел.

— Спасибо, — ответила Лорелей, принимая горячую чашку.

Взгляд Уильяма был полон нежности и обожания.

— Ты видел, что было в руке у юнги? — прошептала она. — Выглядело как человеческий череп.

Уильям погладил ее по руке.

— Череп всегда был частью пиратской эмблемы, — ответил он. — Я не верю в призраков, но говорят, когда убили Черную Бороду, самого страшного из пиратов, ему отрезали голову. Потом капитан, который расправился с ним, велел приколотить голову на носу своего корабля как предупреждение для других разбойников. Произошло это к югу отсюда, в колониях Вирджинии. Возможно, сокровища этого острова — часть сокровищ Черной Бороды!