Руслан Ерофеев - Хтонь. Зверь из бездны

Над проломом Артем различил надпись, сделанную белой краской: «Lasciate ogni speranza voi ch’entrate». «Оставь надежду, всяк сюда входящий», – машинально перевел он знакомые по универу строчки из Данте. Кажется, эта фраза красовалась над вратами ада. Что ж, Казарин не имел ничего против. Пора уже заканчивать эту ни разу не божественную комедию. А то что-то она слишком затянулась. Он медленно поднял руку и перекрестился чуть ли не впервые в жизни. А еще через мгновение решительно шагнул в черный пролом.

Главный герой попадает на занятие подросткового кружка по интересам, узнаёт, кто в действительности правит миром и какие дары он за это должен получать.

В полутемном зале с низкими сводами пахло то ли ладаном, то ли еще какой дрянью. Несколько чаш мутного стекла были расставлены в круг, в них плескалась сомнительная темная жидкость – кажется, вино. Повсюду были натыканы горящие свечи – но на этот раз из черного воска.

В центре возвышался большой прямоугольный камень, напоминавший алтарь. Вокруг него сгрудилась горстка людей в черных балахонах с капюшонами, полностью скрывавшими лица. Одеяния не спадали красивыми складками, как на картинках, а висели на тщедушных низкорослых фигурках кое-как, топорщились, словно дешевые маскарадные костюмы. Все участники действа были какими-то щуплыми, будто их нарочно подбирали по росту и деликатности сложения. Главное, что тут же не преминул заметить Казарин, – «болоньевого» промеж ними точно не было. Он бы возвышался над самым высоким из черных на три головы.

Артем неслышно скользнул в тень и двинулся вдоль стены, пока не нащупал в ней небольшую нишу, где и притаился, следя из мрака за невиданным обрядом.

Тем временем из круга выступил тот самый человек, который был повыше остальных, и два раза громко хлопнул в ладоши. Затем начертил в воздухе рукой какой-то знак и провозгласил:

– Я буду спускаться до алтарей в аду.

– К Сатане, жизни дарителю! – подхватил из круга писклявый голос.

Остальные статисты этого действа затянули нестройными голосами:

По ломающимся голосам Артем понял, что почти все члены немногочисленной паствы главного сатаниста, стоявшие в кругу, были подростками. А жрец тем временем продолжал мракобесничать:

Голос жреца показался Казарину смутно знакомым, но он никак не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах его слышал. А паства тем временем вновь нестройно затянула:

Подростки бормотали свои сатанинские мантры нестройно и невпопад, путая ударения и постоянно сбиваясь. Было видно, что они не понимают доброй половины слов, которые произносят. По рваным кедам, выглядывавшим из-под кургузых самодельных мантий, можно было догадаться, что все они – из неблагополучных семей.

Тем временем стоявшая в кругу женщина откинула капюшон, обнажив копну длинных, золотистых даже в полумраке волос. Затем помогла сделать то же самое жрецу и приникла к его лицу долгим поцелуем. Когда она отодвинулась от главаря, Артем узнал его.

«Во дает товарищ Козлюк, партийный активист и великий спец по работе с трудными подростками! Вот, значит, в чем суть его педагогического метода», – подумал Казарин и, не сдержавшись, иронично хмыкнул.

Несколько голов в черных капюшонах тут же повернулось на звук. Острые концы клобуков угрожающе затряслись. Руки, торчавшие из рукавов самодельных мантий, сжались в кулаки.

Казарин вжался спиной в сырые кирпичи. Сердце в груди стучало, словно спятивший будильник.

Не разглядев в потемках ничего подозрительного, малолетние сатанисты вновь повернулись к своему гуру. Девица провозгласила безжизненным голосом:

– Пусть Сатана будет с вами. Устам Князя Тьмы я воздаю хвалу!

С этими словами она вновь поцеловала Козлюка в губы.

– Мой Князь, несущий свет, я приветствую тебя, кто заставляет нас бороться и искать запретное! Блаженны сильные, ибо они унаследуют Землю! – вновь провозгласила девушка столь же бесцветным голосом и, будто в трансе, подарила жрецу еще один поцелуй – на этот раз в грудь, где, как только что разглядел Артем, была грубо намалевана на черной ткани балахона голова козла на фоне почему-то советской пятиконечной звезды, хотя и перевернутой на попа.

Затем Козлюк распахнул мантию на пузе, располовинив козлиную башку надвое и явив на свет свое не слишком большое, но порядком напрягшееся мужское достоинство.

– Блаженны гордые, ибо они победят богов! – без выражения проговорила девушка и, чуть наклонившись вперед, поцеловала Козлюка в ту голову, которой обычно думают все мужики.

Потом она обошла круг, поцеловав в губы каждого участника обряда. При этом паства откидывала капюшоны, под которыми оказывались кое-как обхватанные ножницами головы на тонких немытых шеях, с по-детски оттопыренными ушами. Под парой черных клобуков обнаружились головки девочек-подростков с крикливо размалеванными дешевой помадой личиками. Двое или трое из паствы на вид имели явные признаки дебильности, да и лица остальных не были обезображены следами интеллекта. А вот помощница жреца была настоящей красавицей – по крайней мере, что касается лица и удивительных золотистых волос. Фигуры было не разглядеть под бесформенным балахоном.

Затем жрец-Козлюк протянул к пастве руки и застыл в патетическом ожидании. Из складок мантии по-прежнему торчал его напряженный пенис. По жиденькой толпе прошелестел шепоток. Двое щуплых ребят о чем-то приглушенно заспорили друг с другом. До Артема донеслось:

– Твоя очередь была просвирки в церкви тырить!

– Нет, твоя! Меня в тот раз застукал поп! Я хотел удрать, да служки догнали и бока намяли так, что будь здоров! Вот, еле две штуки заныкал за щекой!

Козлюк сделал нетерпеливый жест ладонями, будто подзывая кого-то. Подростки прекратили спорить, один из них отделился от остальных и робко положил на ладони Козлюка два каких-то маленьких предмета. Козлюк поморщился, видимо, давая понять, что улов маловат. Но потом все же брезгливо принял дар от юного тонкошеего адепта и развернулся лицом к алтарю. Только тут Артем заметил, что на нем уже распростерлась красотка – помощница жреца, бесстыдно и равнодушно обнажив свое тело. Казарина поразили идеальные формы молодой сатанистки – он никогда не видел столь совершенной фигуры. Древнегреческие статуи на картинках учебника истории отдыхали.