Джон Коннолли - Музыка ночи [litres]

– Буду с вами откровенен: мистер Молинг исчез неделю тому назад, – выпалил я. Потом мне вспомнился настольный календарь Фонсли, и я добавил: – А то и больше. Его адвокат нанял меня, чтобы я добился ясности в данном вопросе и во всем разобрался.

Элизу Дануидж это известие не сказать чтобы сразило. Полагаю, люди, которые ее окружали, порой пропадали регулярно. Вон даже надпись имеется над одним разделом с книгами: « Люди. Отрешение от плоти ». Однако ей хватило благоразумия произнести приличествующие фразы, и неважно, искренне они прозвучали или нет:

– Как печально! Надеюсь, мистер Молдинг не пострадал.

– По вашим словам, мистер Молдинг – хороший клиент. Вам бы не хотелось подобным образом лишиться сразу многих?

Она наклонила голову, изучая меня в новом свете. Уж и не знаю, каково было ее мнение обо мне.

– Лично мне нет, мистер Сотер.

– Понятно. А вам обоим?

Забавно. Легко угадывалось, кто реально верховодит в фирме. Пожалуй, не мешало бы озаглавить ее « Дочь и Дануидж » – так, во всяком случае, верней.

Я направился к одной из запертых стеклянных емкостей.

– А здесь хранится что-то ценное?

Элиза подошла ко мне. Она не пользовалась парфюмом, и от нее чуть-чуть припахивало мускусом – запах, не лишенный приятности.

– Потенциально каждая книга имеет ценность. Это зависит не только от самого издания, но и от человека, желающего приобрести тот или иной экземпляр. Стоимость обуславливается возрастом, редкостью, состоянием, притягательностью фолианта. Или же просто желанием его заполучить. В конечном итоге покупке предшествует согласование цены. Вышесказанное, конечно, относится и к этим томам.

– У вас же есть тома, оглашенная стоимость которых заставит непосвященных вскинуть брови. Вы много таких книг продаете?

– Случается, что много.

– А какая вообще самая высокая цена на книгу в вашем товарном запасе?

– Сразу и не скажешь, но есть, например, оккультные фолианты шестнадцатого века, которые мы оцениваем в несколько сотен фунтов. Но и спрос на них, естественно, невелик.

– А есть ли у вас книги с ценой свыше тысячи фунтов?

– Здесь, разумеется, нет, – ответила Элиза. – Чтобы продать настолько дорогой товар, надо найти клиента. Мы не в состоянии вложиться в спекулятивную покупку только потому, чтобы когда-нибудь в необозримом будущем сбыть ее с рук. Так и разориться недолго.

– Но в принципе такие экземпляры существуют?

– Да.

– И оккультные в том числе?

Последовала пауза.

– И оккультные – тоже.

– А Лайонел Молдинг не искал нечто подобное?

Элиза пристально посмотрела на меня. На ее лице не отразилось никаких эмоций.

Элиза ничего не выдавала, но я не сомневался, что сейчас она прикидывает, насколько я могу быть осведомлен и в каких пределах – и выгодно ли ей откровенничать, прежде чем придется прибегнуть ко лжи или замолчать. Понимал я и то, что женщина она – сильная, но одновременно тщеславная. Ее неприязнь к своей персоне я почувствовал моментально. Попасться на лжи для нее – значит унизиться и уязвить свою гордость. Но и держать рот на замке для нее тоже не выход. Такое поведение будет явным намеком на то, что я нахожусь на верном пути и дальнейшие мои вопросы будут безжалостно заваливать ее на лопатки – а ей-то, конечно, не хотелось проигрывать первый раунд словесного поединка.

И она решила сказать правду, по крайней мере сейчас.

– Да, он разыскивал весьма редкое издание, – вымолвила Элизабет.

– Какое же именно?

– Труд настолько необычный, что у него нет четкого названия, или, точнее, он известен под несколькими заголовками, но ни один из них толком не передает его суть. Впрочем, это вполне объяснимо. Поначалу мистер Молдинг не был уверен, что данная книга вообще существует, а взятая им стезя поиска привела к тому, что он принялся покупать труды все более абстрактные и таким образом совершенно запутался. Можно сказать, что безуспешно пытался разглядеть ветви дерева, переплетенные меж собой. В итоге это неизбежно привело его к ссылкам на работы, которые сохранили лишь шепот легенд, то были фолианты, содержавшие в себе мифы о книгах.

Я ждал. Элиза упивалась собой. Знатоки обожают аудиторию зачарованных слушателей.

– Название, под которым это произведение фигурировало в прошлом, звучало как Atlas Regnorum Incognitorum , переводимое обычно как « Атлас Неведомых Царств », хотя называли его и « Атласом географических невероятностей », и « Разорванным атласом ». Создатель его неизвестен, происхождение неясно. «Атлас» упоминается в некоторых текстах, хотя без четких ссылок насчет содержания. О нем имеет представление лишь горстка людей, а видеть его воочию вообще никто не видел.

– И каково же его содержание?

– Кажется, он включает карты различных миров. Иных, нежели наш.

– В смысле, планет? Типа Марс, Сатурн?

– Нет. Имеются в виду ареалы существования, вселенные за пределами нашей.

– Мультивселенная, – пробормотал я, вспомнив термин, упомянутый клерком в «Стифордсе».

Я снова поймал на себе ее оценивающий взгляд, хотя и отдавал себе отчет, что заведомо мошенничаю: ответить на вопрос, кто именно придумал данное словечко, а уж тем более объяснить его суть я бы не смог даже под дулом револьвера.

– Да. Пожалуй, вы правы.

– И сколько фунтов можно выложить за такую диковинку, если б на рынок попала ее копия?

– То-то и оно, – вздохнула Элиза. – Копий не существует. Есть только оригинал, да и тот если когда-то существовал, то давным-давно утерян.

– Нет копий? Почему?

Я буквально видел извивы мыслей, отраженные в скованности ее движений. Мы приблизились к границе, которую Элиза вроде бы пока не собиралась переступать.

Я догадался, что она лихорадочно обдумывала свою первую ложь.

Изменился даже запах ее тела – сейчас мускус отдавал горчинкой.

– Нельзя снять копию с того, чего никто не видел, – заявила она. – Необходим оригинал. А мы, несмотря на продолжительные поиски, не смогли удовлетворить потребности мистера Молдинга.

Я вдохнул запах неправды и коснулся языком губ, пробуя его на вкус. Он попахивал полынью и имел привкус меди.

– А если бы кто-нибудь отыскал и «Атлас», и клиента, то десять тысяч фунтов покрыли бы его стоимость?

– Сумма не маленькая, – рассеянно ответила Элиза Дануидж и произнесла довольно подозрительную ремарку, которая, однако, прекрасно сочеталась с темой нашей изначально экзотичной беседы. – За десять тысяч фунтов и душу, пожалуй, можно заложить, – вымолвила она.

Затем Элиза извинилась, сказав, что ее отец меня проводит, и неспешно удалилась наверх.

Дверь над нашими головами хлопнула, после чего воцарилась тишина.