Нил Гейман - Пляска фэйри. Сказки сумеречного мира

Юмеко чуть не заплакала от сочувствия. Сколько же эту девушку продержали в плену? Она обхватила руками крошечные белые ручки Хотару. Те оказались ледяными, и Юмеко, прищелкнув языком, принялась осторожно растирать их своими грубыми ладонями.

– Не бойся, – сказала Юмеко. – Мы сбежим отсюда. Вернемся к моему племени, а потом попробуем разыскать твоих родных. Может, они в столице?

Юмеко никогда еще не видала людей, одетых и раскрашенных так, как Хотару. Но Нума говорила, в большом городе кого только не встретишь.

– Ты добрая, – прошептала Хотару.

Из-за деревьев послышался резкий, отрывистый лай. Затем – еще, другим голосом. Хотару втянула голову в плечи.

– Они нашли нас.

День превратился в ночь – внезапно и в одно мгновение. По спине Юмеко пробежали мурашки. Она крепко сжала руки Хотару и с отчаянной надеждой спросила:

– Это гроза?

Хотару не ответила.

– Наверное, ветер нагнал тучи, – добавила Юмеко, молясь про себя, чтобы так оно и было.

В темноте лицо Хотару казалось тускло-серой маской.

Лай и тявканье неслись уже со всех сторон и становились все громче.

– Это не гроза, – наконец промолвила Хотару. – Это волшебные лисы пытаются навести на нас морок. Солнце по-прежнему светит – просто мы его не видим.

– Как же с ними сражаться? – простонала Юмеко.

– У меня осталось так мало, – со свирепой решимостью прошептала Хотару и высвободила руки из отчаянной хватки Юмеко. – Слушай внимательно. Сейчас я сделаю свет. Это все, что я могу. А ты должна идти за этим светом, что бы ни случилось. Обещай!

Юмеко кивнула и только затем сообразила, что в такой темноте Хотару не увидит кивка.

– Обещаю, – шепнула она.

Зашуршала ткань. Юмеко почувствовала, как Хотару что-то сует ей в руки. Тряпичный узелок с припасами!

– Сохрани его во что бы то ни стало. Без него я – ничто, – голос Хотару надломился.

– Буду защищать его до последней капли крови, – поклялась Юмеко.

Лай сменился рычанием.

Качи! Качи! Качи!

Стук камня о камень.

В непроглядной тьме зажегся голубоватый огонек. Он мерцал как пламя свечи, покачивался, дрожал. А потом поплыл по воздуху куда-то прочь. Как светлячок.

«Хотару, – зачарованно глядя на него, подумала Юмеко. – Блуждающий огонек. Так вот в чем дело!»

Спотыкаясь, Юмеко побрела следом за бледно-голубым огоньком. Она думала, что собьет все ноги о корни и камни, но огонек словно расчищал за собой тропу. Вскоре Юмеко поняла это и перестала осторожничать. Прижав узелок к груди, она припустила бегом.

Но рычащие твари как будто мчались за ней по пятам – голоса их все не смолкали. И с каждым мигом в душе Юмеко просыпались все новые сомнения.

– Болотный огонек, – словно услышала она свистящий шепот одной из мудрость-матушек. – Болотный огонек – это душа изгоя, убийцы или вора, так и не нашедшая покоя. Пойти за ним – все равно что пойти за смертью.

Юмеко стряхнула с себя эту мысль.

– Не иди за ней! Она своевольна, она жестока. Она заведет тебя на край обрыва!

Юмеко задрожала, но по-прежнему продолжала бежать за огоньком.

– Хотару безумна, и в ее племени все это знают. Всё, что она тебе говорила, – ложь! – прошипел голос прямо у нее над ухом.

Юмеко отмахнулась – но рука прошла сквозь пустоту.

«Солнце, – напомнила она себе. – Солнце по-прежнему светит, хоть я его и не вижу».

– Юмеко! Ты опять оставила меня одну! – Кири лежала под деревом, корчась от боли, извиваясь всем телом. Кровь текла из ее пустых глазниц, зияющие дыры на месте глаз обратились на дочь, словно крича о неискупимой вине. – Пока тебя не было, Безродные напали. Помоги мне!

Искалеченная мудрость-мать приподнялась, с трудом опираясь на хрупкую руку.

Юмеко споткнулась.

– Кири!

Но бледно-голубой огонек вспыхнул ярче. Так ярко, что она кое-что заметила. Почему ее мудрость-мать видно так хорошо, если все вокруг по-прежнему погружено во тьму?

И Юмеко снова, еще быстрее, понеслась за огоньком.

– Как ты можешь? – крикнула ей вслед мудрость-мать. – Бросить родную мать!

И Кири заплакала навзрыд, а сердце Юмеко едва не разорвалось пополам, но она продолжала бежать.

– Будь ты проклята! – провизжала Кири.

Юмеко бежала, не сбавляя шагу, и слезы катились по ее лицу.

Черный воздух ночи разорвался с треском, как ткань. Откуда-то сверху на землю посыпались, кувыркаясь, безголовые дети. Они хихикали ртами, разверзшимися на животах, и от их свистящих голосов кровь стыла в жилах. Юмеко зажала уши руками. Пауки размером с купол-дом карабкались вниз по деревьям; блестящие хитиновые панцири лязгали, как доспехи. В нос Юмеко ударила вонь: фосфор и нашатырь. Всеми своими восемью лапами, каждая из которых заканчивалась острым кривым когтем, эти чудовищные пауки тянулись к Юмеко. Сейчас они ее растерзают! Вокруг по земле ползали безлицые дети – толстые, прозрачные, раздувшиеся от красного сока. Похожие на кровь-рыбу…

Юмеко схватилась за живот. Согнулась пополам.

– Юмеко! – прошептал нежный голос. – Юмеко!

Голова поворачивалась медленно и неохотно, а ноги словно приросли к земле. Но хотя внутренний голос кричал: «Беги!» – Юмеко все же обернулась на этот голос.

– Хо-та-ру? – одними губами проговорила она.

Слова растягивались, как во сне.

Но это была не Хотару.

На веревке, затянутой вокруг шеи, тихонько покачивалась Казе. Ее побагровевшее лицо было наклонено под немыслимым углом, а тело обмякло, как будто из него вынули все кости. Стуча зубами, Юмеко отчаянно пыталась разглядеть во тьме огонек Хотару, но все было напрасно: она даже голову не могла повернуть. В ужасе она уставилась на веревку, не понимая, к чему та привязана. Казе, ее подруга, так и оставшаяся висеть на целую вечность.

– Юмеко! – вздохнула Казе, шевеля распухшими губами. – Я скучала по тебе, Юмеко. Я, знаешь ли, тебя ни в чем не виню. Не твоя вина, что мы потеряли Цути в Тумане. И не ты заставила меня покончить с собой.

Хрустнула ветка под чьей-то ногой. Тяжело ступая, к ним приближалась какая-то фигура – с чудовищной целеустремленностью. В ее выпученных глазах блеснул огонек узнавания.

Цути. Цути, которая бросилась в болото. Вода сберегла ее тело от тления, но бронзовую кожу покрывали какие-то черные полосы. И они извивались, ползали по всему телу, заползали внутрь, выбирались обратно наружу… «Угри! – с ужасом поняла Юмеко. – Детеныши угрей…»

– Ну вот, – вздохнула Казе, – мы снова вместе. Давайте поиграем, как мы играли когда-то!

Юмеко съежилась и крепко зажмурила глаза.

– Довольно! – выкрикнула она с мольбой куда-то себе под ноги. – Не надо!

Она закрыла голову руками и сжалась в комок, словно ребенок во чреве матери.

С торжествующим воем призраки ринулись на нее.