Регина Лукашина - Блеф во спасение

— Третья точка, полёт нормальный. Лев, человек, дитя. Прибыл поп. Остаётся дождаться конца библейского потопа. Леночка, конец связи. Наш технический эксперт говорит, что нашим телемостом заинтересовались извне. Одну хакерскую атаку он уже отбил.

— Неужели выследили? — ужаснулась Рита. — Так быстро?

— Слишком велики ставки… Взрыв был организован специально, чтобы на виртуальном уровне антитеррористический комитет тоже ввёл оранжевый уровень опасности. Через несколько минут будет расширена зона блокады сотовой связи. До радиуса Садового кольца.

— Коллеги, я второй раз сканирую контур. Два паука за минуту, это уже много. Делайте всё, что можно успеть за пять минут. И захлопываем люк, — нежный, со скрипом кресла-качалки тенорок Эмика раздался Иерихонской трубой, — по-моему, мы недооценили угрозу. Все контакты Лены считывают. ВСЕ. Это очень дорогое удовольствие, кстати. Миллион зелёных час работы.

— Здорово ты им соли на одно место насыпала, подсунув соседа, — на ухо сказал напарнице Михаил, — а знаешь, оно и к лучшему. Что знают двое.

— Рита! Быстро удали из электронной версии всё про остановки Христа, оставь про Никольскую. И на печать, — приказал Дубровин. — Делаем работу как в каменном веке. Сотовые отключить, батареи снять. Рацию и всё прочее сейчас у вас Макс соберёт. Видеокамеру отдай ему тоже. С мыльницей, как?

— Справлюсь, не проблема, — усмехнулась Лена, — кажется, эта фигня называется теорией шести степеней удалённости. Все знают всех через шесть знакомых. Was wissen zwei, wisst Shwein… В этом ты прав, служивый. Что знают двое, то известно и свинье. По крайней мере, немецкой свинье.

Оставим пока наших героев собираться с мыслями и силами во время вынужденного перерыва на «нелётную погоду» и посмотрим трезвым взором на то, чего им удалось добиться за такое непродолжительное время. Контора за чёрными прутьями и дворик меж стен аптечного здания и «Расстрельного дома», действительно, соседствуют с оживлённой торговой улицей. Оттуда вываливается офисный планктон и ремонтники, туда можно просунуть даже объектив фотокамеры. Возможно ли технически восстановить знаменитую часовню целителя? В отличие от Сухаревой башни, очевидно, можно. Если чуть потеснятся интересы филиала известного немецкого банка, поступятся его обитатели своим покоем. Перегородить стройкой пересечение Садового кольца и Проспекта Мира, превращая эту зону в очередной автомобильный ад — кому от этого будет хорошо? А от воссоздания крупной часовни — кому от этого будет плохо? Между тем, только ли благим смыслом принимаются решения столичными властями второй половины «десятых» годов XXI века?

В свою очередь, сравнивая средневековую Москву со столицей Иудеи, особенно «смиряться с погрешностями» не придётся. Они очень похожи. Уже с конца XV века Никольская улица была плотно застроена многочисленными торговыми рядами, церквями и монастырскими постройками. Отступали в её глубину усадьбы знати с огородами при них. Интересна с познавательной точки зрения картина Васнецова «На крестце в Китай-городе», где как раз изображён перекрёсток у монастыря Николы старого. В целом место было бойкое, торговое, пёстрое. Тут, по описанию самого Васнецова, была самая настоящая «восточная» экзотика вперемешку с русской эклектикой: погреба в Гостином дворе имели склады с фряжскими (итальянскими) винами, продаваемыми на вынос в глиняных и медных кувшинах и кружках. Здесь отпевали покойников, божедомы приносили в корзинках детеи-подкидышеи, проходили толпы скоморохов с сопелями, домрами и гудками. Склонялись головы и спины перед проносимой чудотворной иконой. Словоохотливые весёлые бабёнки с бирюзовыми колечками во рту зазывали гостей в притоны и таверны, гремели цепями колодники, выведенные для сбора подаяния, кричали юродивые, и раздавалась песня калек перехожих. Смерть, любовь, рождение, стоны и смех, драма и комедия — всё завязалось неразрывным непонятным узлом и живёт вместе как проявление своеобразного уклада средневекового народного города». Чем вам не Иерусалим? Пересмотрите любопытства ради фильм «Царствие небесное» режиссёра Риддли Скотта с Орландо Блумом, увидите всё сами…

Эй, как там, на барже? Не с помощью летающей видеокамеры, силой одного лишь воображения увидим, как на широченном тротуаре у каменных клумб в устье Никольской улицы собралась группа человек в пятнадцать. С закатанным в пластик удостоверением на груди и с планшетом в руке их с уверенными повадками опытного гида опекал, как овечек в отаре, средних лет красивый мужчина с лицом пернатого хищника. Возле него, всегда по левую руку находилась симпатичная дама в светлых брючках из тончайшей шерсти, какие надевают, как правило, на ответственные мероприятия, на которых приходится подолгу занимать сидячее положение в президиуме. На государственном экзамене в комиссии, например. Прочая публика…

Ох!.. Прочая публика в этой экскурсионной группе выглядела бы как бродячие комедианты, если бы на самом деле ими не являлась. Поленившись приводить себя в приличный вид, труппа театральной компании режиссёра Сергея Алдонина явилась как есть на культурное мероприятие, специально организованное для них доброй ведьмой кулис Леночкой Кочетовой. После репетиции и перед вечерним спектаклем. В промежутке между ними, проще говоря. Частично оставив костюмы, зато без грима. Задача, поставленная мастером, была предельно проста. Внимательно слушать экскурсию и делать вид, что очень интересно. А ещё не валять дурака. А ещё реквизитор выдал им три разноцветных зонта. Синий зонтик — с изображением кота Бегемота из Булгаковского театра-музея. Аленький — как следы пролетарской революции. Жёлтенький. В мелкий белый цветочек. Зерном роли исполнителей ролей держателей зонтов было быстро запускать под них Ленку и ходить за ней, как на поводке, куда бы её ни понесло с её вращающейся рамкой и ещё какой-то детской игрушкой вроде калейдоскопа. Выдержать такой идиотизм могли только профессиональные актёры под руководством остроумного опытного режиссёра. А вот и он сам, маэстро Сергей Алдонин. Бровь черна, сломана посередине. Угольником. По форме напоминает масонский символ-инструмент. Её, то есть себе, то есть месси-ру Воланду, он зачем-то нарисовал заранее. Ведь вечером, после обещанного Ленкой ланча, их дикая экскурсия отправится играть именно «Мастера и Маргарита». Расставил мизансцену. Запретил труппе хихикать друг над другом и над собой.

Самая большая ответственность и нагрузка ляжет на Кирилла Солёнова — будущего кота Бегемота. Им вдвоём под большим красным зонтом уютнее всего. Тем более, что котяра умён и ласков. Ленка заметно устала, хорошо бы её ободрить. Милая парочка под низко надвинутым зонтом. Мужские ноги в укороченных брюках. Надо бы сказать этому шутнику, чтоб отстегнул хвост.