Регина Лукашина - Блеф во спасение

«Последняя осень, ни строчки, ни вздоха, — надрывался из динамиков Юрий Шевчук — последним костром догорает эпоха, и мы выбираем меж тенью и светом. Последняя осень…»

— Ты же знаешь, что иначе нельзя, — начал Михаил. — Потерпи немного. Скоро всё встанет на свои места. Да никто и не обещал, что будет легко…

— Но никто и не предупреждал, что будет так трудно, — поёжившись, Лена застегнула до самого горла молнию куртки с фланелевым воротником. — Мне игры ваши поперёк горла. Где свои, где чужие? Перемешано всё.

— Не бери в голову. Сделай генеральную уборку. Запомни главное, без чего нельзя. А остальное — сотри. Ты сейчас о чём думаешь?

— Думаю, что же за уроды в этой стране музыку заказывают. Фестиваль времён и эпох, кучу ряженых с молотками в славянских шмотках выпустили на улицу. Мне моя подруга рассказывала, как видела сама — троица фрейлин Екатерины первой шли, усталые, курили, в руках пакеты из Golden Rat. Даже если Киру Муратову засунуть в одну комнату с Сокуровым, не выплетется более абсурдная творческая ткань. Хлеба и зрелищ? Если уж ведущий number One с самого первого канала договорился в ток-шоу до красных трусов, кто их целевая аудитория? Менеджеры от СМИ на рейтинги ориентируются, на цитирование в социальных сетях. О чём думаю, спрашиваешь? В этом году — полвека первого выхода в свет романа «Мастер и Маргарита». Sierra Leone [34] Сьерра Леоне — государство в Западной Африке, население — около пяти миллионов человек. по этому поводу выпустило почтовую марку. Достоинством в сорок тысяч их фантиков. А наш министр культуры где? Ты спросил — я ответила.

Группа развесёлых подростков с рюкзаками прошагала по перрону. У них билеты в плацкарт, и поедут они до Бологого. Там, в нескольких верстах от райцентра расположена турбаза «Озёрная». Спортивный студенческий лагерь. Там Лена бывала между вторым и третьим курсами, кажется. Утром волейбол, в обед сумасшедшая беготня по пояс в воде, силовые игры, когда девушку на плечах парня без рук надо стащить вниз. А вечером печёная в углях картошка и Виктор Цой под гитару. А ещё они воровали у лагерного совета вёсла и уключины, уплывали на лодках на середину таинственного летного озера. Говорят, оно сохранилось с ледникового периода, глубина до сорока метров. Вода тёмная, жутковатая. Как-то в полнолуние, выпив для храбрости, зажгли факелы и орали заклинания туда, в черноту первобытного зеркала. И вдруг… Визжащих девчонок пришлось вести на берег. Ужасное что-то, словно лик языческого идола, поднялось к самой поверхности, и вода колыхнулась в неверных бликах голубоватого спиртового пламени.

У каждого времени своя правда. Сегодня эти ребята со смартфонами едут к тому же центру древнему озеру, куда в полнолуние везли невест в венках из ромашек крепкие ребята в льняных рубахах — вятичи и кривичи. И там, благословлённые Дождь-богом, сплетались пальчиками судеб людских два великих славянских племени. Око за око, зуб за зуб… Таким было всюду изначальное гражданское право, пока люди не стали завязывать сами себе очи словами, оправдывая нарушение заповеди, поклоняясь многоликому и ненасытному золотому тельцу. Правила жизни семитских пастухов устарели? Никак не применить в наше время законы царя Хаммурапи, идеологический паёк большевиков для не привыкшего с рассуждениям народа, моральный кодекс строителей коммунизма? Мы всегда хотим, как лучше. Получается как всегда. Мудрость Виктора Черномырдина, на которой сломалась агент, воспитанная в американских пелёнках. Законы несовершенны, как и люди, их пишущие. Потому, что выдают желаемое за действительное. Природа людей неизменна, поэтому и все правила, ими создаваемые, обречены на энтропию. Крым наш, Крым наш. Не наш. И не украинский. Крым принадлежит людям, которые там живут. Таким будет ответ уравнения с одним неизвестным, если прогнать его через формулу демократии. Претензии на территорию, ссылки на карты и документы? Господа, это феодализм. Только люди имеют право сказать, с каким народом они себя связывают. Какое государство, этим же народом созданное, считают своим родным домом. Международное право, устав ООН? В этом документе две нормы, вроде бы как относящиеся к казусу крымской принадлежности, противоречат друг другу: нерушимость границ и право наций на самоопределение. Но разве не люди писали устав ООН сразу после второй мировой войны, сделав его компромиссным для того момента исторического развития? Лига наций была создана после первой мировой войны в 1919 году, и была призвана предотвратить новое столкновение. И в неё не вошли Соединённые Штаты Америки, бенефициар обеих войн. СССР был принят в Лигу после того, как из неё вышли фашистские режимы Италии и Германии. Так можно ли говорить о панацее международных рецептов? Те, кто писал устав нынешнего высшего органа международных препирательств, в больном сне после косяка марихуаны не могли бы представить, что нищие албанцы станут кукушонком на части бывшей Югославии, оттяпав себе поле Косово, где сербы проиграли историческую битву в 1382 году. Тем более, ни один дипломат или правовед не учёл фактор распада державы-победителя и вероятность того, что печень станет обвинять левый мизинец в сепаратизме, а правая коленка захочет «без виз» в общеевропейский желудок.

У кого круче тачка, тёлка, достоинство. Воздушно-космические войска, экономика, инжиниринг генов, ценности. Человечество до сих пор — не более чем подросток. Задиристый и непуганый, как та стайка, что прошагала сейчас к плацкартному вагону. Им ещё предстоит заглянуть в бездну, но прятать от них вёсла и уключины бессмысленно. В доисторические времена две великие империи — Атлантида и Гиперборея столкнулись в выяснении, у кого круче ключи климата, что они вертели на пальце. И сдвинулись континенты — оба ушли с тёплого экватора в ледяные полярные широты. Спрятанный аппарат находится где-то в потайном месте силы под Бором в глубине холма у речки, где поселится хранитель Мое с женой Ква, сыном Я и дочерью Узой. Можно ли уже доверить ключ подростку-человечеству?

— Как ты думаешь, эта осень среди июня — искусственная или?..

Михаил молча пожал плечами, подумав, что если бы он курил, сейчас бы обязательно взялся за сигарету. Проводница сделала им знак заходить.

— Наши места седьмое и восьмое, — напомнил он, — иди, я догоню.

«Зря я его так отлупила, в конце концов, он славный парень. Рыцарь. Обычный боевой офицер, специалист по диверсиям. Интеллектуальные бои и бабские истерики ему самому поперёк горла. Спасибо хоть, не упрекнул ни в чём и просто дал мне выпустить пар… Мы оба тут рабы лампы. Оба».

— Простите, вы не ошиблись?.. Места седьмое и восьмое, — подойдя к купе, Лена увидела, что там, надвинув капюшон серого плаща на самый нос, уже сидит какая-то женщина.