Регина Лукашина - Блеф во спасение

Ключи из сумки, писк домофона. Она не успела увернуться. Сильные руки схватили её сзади за плечи, развернули лицом к себе. Как подкрался? Ах, конечно, военная разведка. Да ещё и она обессилена, оглохла от горя.

— Не плачь, ну, пожалуйста!.. Не плачь. Генерал тут ни при чём, верно? Тебя предали. Я ведь видел твоё лицо там, на Соборной площади, когда ты с кем-то поговорила, — Михаил чувствовал сквозь рубашку, что она задыхается, а ткань моментально стала мокрой и горячей, — ну, кто он? Не говори. Нет никого больше на всём свете. Ты и я. Я не предам. Мне тоже нечего терять.

Поцелуй в губы. Горячие, солёные. Немного пахнущие персиком. Как море в августовской Одессе. Почему он это вспомнил? Ах, да, конечно. Был в числе полезных спецкурсов будущей журналистки простой одесский дворик.

— Лучший способ излечить женщину от истерики? — остатки слёз ещё блестят крошечными бриллиантами в озёрах её печальных глаз, — не думай.

— А я и не думаю ничего! — заявил спаситель. — Думать — это твоя специальность. Моя забота как твоего телохранителя — спасать душу от нервной системы. Да и обсудить кое-что надо, правда, ведь?

Через четверть часа, мудро отложив на потом неизбежную романтику, напарники проверили квартиру на наличие новых жучков, старые скинули из горшка с помидорами вниз на чудовищного скакуна соседа-байкера и сели с бутылкой итальянского игристого, сыром, русской водкой и докторской колбасой обсуждать проблему сохранения человеческой цивилизации.

Вечный ринг двух рас, летящий в космическом пространстве… Хоть на себуанском наречии говорите, хоть на языке страны Басков, вам не дано друг друга просчитать до конца. Сознательность и стихийность, токи тестостерона или зона Брока в лобной части головного мозга, программирующие типы и мотивацию поведенческих импульсов, психологи и биологи кормятся за счёт споров о том, что давно поняли агностики. Пришелец с Марса записал на свою часть спирали ДНК одно, пришелица с Венеры — другое.

Могут ли эти двое доверять друг другу до конца? Зачем они здесь?

— Жалко его, душевный был старик, — сказала Лена, — пришла как-то к нему на зачёт, вообще ничего не знала, просто расписание перепутала. Так он не стал спрашивать по билету, вообще по теме прогнал. Зачёт поставил.

Михаил смотрел ей в глаза. Ей, кажется, действительно, жаль. Грустит, что профессор Фролов, тот, каким она его знала, умер.

— Земля ему пухом, — они выпили, не чокаясь, — ты решила ехать?

— Да, я поеду, — кивнула Лена и уставилась на него своими голубыми глазищами, что в полумраке кухни с задёрнутой шторой и одним ночником казались почти чёрными, — бронежилет, как я понимаю, не понадобится. Ты ведь сам сказал, всем нужно знать, что у меня в голове.

— Придётся мне стать твоим бронежилетом, — улыбнулся Михаил. — Всё, давай начистоту. Или я пожелаю тебе спокойной ночи и уйду.

— Начистоту, это как? — губы бывшей журналистки растянула усмешка, — пойдём в ванную и приступим к откровенности?

— Даже не надейся. От тебя током бьёт. А я не самоубийца, — он достал из кармана мобильный телефон, выключил и вынул батарею, включил на половину мощности звука телевизора повтор пресс-конференции министра иностранных дел. — Лен!.. Твоя голова — как солнышко ясное. Мне просто хочется понять, чего ты хочешь. Не хочешь складывать трофеи в послужной список штабного начальства, это я уже понял. Что, уже сложила кубик? Ещё в Кремле заметил. Пока все на экраны пялились, я наблюдал за тобой. В какой момент ты потеряла интерес к происходящему, сказать? Когда стала наблюдать за воробьём, что стибрил у двух голубей кусок булки? Ещё до того, как тебе позвонил твой знакомый и испортил настроение. Тем не менее, после того, как ты передумала по доброте душевной сливать своё открытие генералу. Он оповестил через социальную сеть мировую общественность о том, что собирается идти на радио Вести, и ты тут же отменила подписку на его обновления. Ведь правильно, да?

— Браво!.. — она подняла руки от сырной тарелки с орехами и мёдом и пару раз хлопнула в ладоши. — Отличная работа, господин шпион. Сотовый отключил, я должна сразу растаять от твоей лояльности. Раздеваться не буду, и на том спасибо. Знаешь, что меня останавливает от спуска тебя с лестницы?

«Арго!.. Да-а пошлёт нам небо путь с луной и звёзда-а-ми…» — донёсся из-за входной двери ежевечерний зов жильца из квартиры напротив. Судя по мажорному настроению, в нём было не менее пинты тёмного пива.

— Да, ты ему шею свернёшь как цыплёнку сразу, не сомневаюсь. Как и мне. Но смысл? Ведь всегда можно договориться. Меня по морям помотало уже. В журналистику назад дороги нет. За всё время после ухода с радио, за восемь месяцев! Только один раз меня спросили, как мои дела. Родители и четверо самых близких друзей и так знали. Не они, а посторонний человек. Знаешь, кто? Не коллега, нет… Там отряд не заметил потери бойца. Вчера в театре. Артист Георгий Караяннидис. А знаешь, почему? Порядочность не в моде нынче. Имеющий глаза да увидит… Неподкупных не существует. Не продажных — тоже. Не надо смотреть на меня, как солдат на вошь. Просто для каждого — своя цена и своя валюта. Одному достаточно к жалованию плюс одного ру. Бля. Другому мало и миллиона долларов, ворует проектами. Перекладывает гранит вместо плитки раз в год. По всему центру города. Или как по соседству тут, на территории бывшего городского дворца пионеров. Зимой прокладывали к новому офисному зданию теплотрассу, сейчас третий раз канаву вскрыли. Это уровень управы. Кому-то достаточно бутылки водки или обручального кольца, кому-то — звёздочки на погоны, почётная грамота почётного водопроводчика. Господин Паратов в «Бесприданнице» говорил — кому-то нравится арбуз, а кому-то свиной хрящик… Ну, не верю я тебе!

Теряя надежду растопить её арктическую оборону, Михаил молчал и думал о том, как же надо было ожесточить женщину, чтобы она… Вот так.

— Ты пришёл для того, чтобы остаться, а с утра выйти с трофеем? — она встала из-за стола и насыпала в турку кофе, пошла к плите, всё же стараясь не поворачиваться к гостю спиной. — Знаешь, служивый, меня-то детектором лжи не напугаешь. Это вопрос воображения. Представлю себе поле ромашек, так вы все русские луга скосите? Боли боюсь, не выдержу. Поэтому знаю, как переместиться быстренько в тот мир, откуда вы меня никогда не достанете. И терять мне, как тебе уже докладывала, нечего. Что, сказать чего хочешь или попросить об чём? Рот-то открыл?.. Так что, выпьем кофе. И ступай себе.

— Ты давала подписку о неразглашении. Это раз. Ты сама справиться надеешься? Это два. А если молчать намерена, не будет стыдно и страшно смотреть, к чему это всё приведёт?

— Начнём с третьего. Помнишь ведь, как в советские времена говорили — в случае ядерного удара Москва и Ленинград об этом не узнают, — горько усмехнулась Лена, — просто не успеют узнать. Смерть придёт, умирать будем. Утащить за собой на тот свет врагов, что может быть прекраснее расставания с миром живущих. Человеку, который никому не нужен, это — подарок. Так что на второй твой вопрос ответ ещё проще: и не думаю приступать. Пускай со мной умрёт моя святая тайна, мой вересковый мёд… И последнее. О той подписи, что поставила стажёр Елена Кочетова на договоре оказания услуг физическим лицом с обязательством не разглашать детали операции. Если дело будет закрыто за отсутствием состава, и разглашать будет нечего. Как только в прессе появится первая статейка интервью о via dolorosa с деталями моей старенькой курсовой работы, я не стану поднимать шум о плагиате. Кто бы ни был автором этой статьи, утечка развяжет мне руки. Тем более, что за отсутствием результата проект, надо думать, будет быстро свёрнут. Сказка о царе Иудейском, так и не пришедшим на святую Русь. Помнишь, в фильме «Чародеи»? «Наделают призраков… Развей его!.. Да он сам к утру развеется».