Кассандра Клэр - Лорд Теней [litres]

– Прямо жду не дождусь выследить этих милых крошечных созданий и всыпать им по первое число, – сказала Эмма. – Жду не дождусь.

– Эмма…

– Может, даже бантики им завяжу.

– Нам придется их допросить.

– А можно, я с одним сначала сделаю селфи?

– Эмма, ешь свой тост.

Все отстой, думала Дрю. Она лежала под письменным столом в кабинете, скрестив руки под головой. В метре над ней на дереве было выцарапано послание, поблекшее и размывшееся за много-много лет.

В комнате было тихо, лишь тикали часы. Тишина служила и напоминанием, до чего же ей одиноко, и облегчением. Никто не командовал пойти присмотреть за Тавви и не спрашивал в миллионный раз, не сыграет ли она в демонов и Сумеречных охотников. Никто не приказывал передавать сообщения или таскать туда-сюда бумаги по библиотеке. Никто не перебивал, пропуская мимо ушей ее слова.

Никто не говорил, что она слишком мала. По мнению Дрю, возраст измерялся в зрелости, а не в годах, а она была вполне зрелым человеком. Ей было восемь лет от роду, когда она с мечом в руках защищала колыбель младшего брата. Восемь – когда она видела, как Джулиан убивает тварь с лицом их отца, когда бежала по столице Идриса, рушившегося среди огня и крови.

И она вовсе не испугалась несколько дней назад, когда Ливви рассказала ей, что дядюшка Артур никогда не управлял Институтом; всё это время им управлял Джулиан. Ливви говорила так, словно ничего особенного в этом не было, но умолчала о том обстоятельстве, что Диана и не подумала пригласить Дрю на встречу, на которой, судя по всему, и сообщила эту новость. А что до Ливви, то она, судя по всему, считала, что польза от этой новости только та, что используя чувство вины, можно будет снова загнать Дрю в няньки.

Не то чтобы она терпеть не могла присматривать за Тавви. Совсем наоборот. Но она чувствовала, что заслуживает хоть какого-то признания своих заслуг. Не говоря уж о том, что Дрю пришлось целых два летних месяца терпеть двоюродную бабушку Марджори, которая постоянно называла ее толстой. И Дрю ее не убила – что, по ее собственному мнению, было несокрушимым доказательством зрелости и самоконтроля.

Она посмотрела на свой животик и вздохнула. Дрю никогда не была худой. Большинство Сумеречных охотников было худыми – результат тренировок по четырнадцать часов в сутки, – но она оставалась округлой и мягкой, что бы ни делала. Дрю была мускулистой и сильной, ее ловкое тело выдерживало нагрузки, но понимала – ей никогда не избавиться от бедер, грудей и этой мягкости . И она смирилась – в отличие от населявших мир Марджори.

Что-то звякнуло. В комнате что-то упало. Дрю замерла. Здесь что, есть кто-то еще? Она услышала, как кто-то негромко выругался – не по-английски, а по-испански. Но это не могла быть Кристина. Кристина никогда не ругалась, и к тому же, голос был мужской.

Диего? Все еще влюбленное сердечко Дрю пропустило удар, и она выглянула из-под стола.

И взвизгнула от неожиданности. Другой человек тоже вскрикнул и с размаху уселся на подлокотник кресла.

Это оказался не Диего, а юноша из Сумеречных охотников, примерно ровесник Джулиана: высокий и стройный, с копной черных волос, выделявшихся на фоне смуглой кожи. Он был весь в метках и в татуировках – слова обвивали его предплечья и змеились вдоль ключиц.

– Что… что происходит? – спросила Дрю, вытряхивая из волос комки пыли. – Ты кто? Что ты тут делаешь?

Она подумала, не закричать ли? Конечно же, в Институт мог прийти любой Сумеречный охотник – но обычно они, по крайней мере, звонили в дверь.

Юноша оставался настороже. Он вскинул руку, словно чтобы ее остановить, и Дрю заметила, что у него на пальце блеснуло кольцо с резным узором из роз.

– Я… – начал было он.

– О, да ты же Хайме, – с облегчением перебила она. – Хайме, брат Диего.

Юноша помрачнел.

– Ты знаешь моего брата?

У него был легкий акцент – заметней, чем у Диего или у Кристины, – который придавал его голосу особенную звучность.

– Типа того, – сказала Дрю и прочистила горло. – Я живу в Институте Лос-Анджелеса.

– Ты из Блэкторнов?

– Я Друзилла. – Она протянула ему руку. – Друзилла Блэкторн. Зови меня Дрю.

Хайме рассмеялся и пожал ей руку. Его рука оказалась теплой.

– Красивое имя для красивой девушки.

Дрю почувствовала, что краснеет. Хайме был не безупречно красив, как Безупречный Диего – нос чуть длинноват, рот широковат и слишком подвижен, но в его карих глазах мерцали искорки, а ресницы были чертовски длинными и черными. И что-то в нем было такое – какая-то живость, которой Диего, при всей его красоте, был лишен.

– Должно быть, Кристина рассказывала про меня ужасные вещи, – сказал он.

Дрю помотала головой.

– Она вообще про тебя особо не рассказывала.

Кристина и не стала бы, подумала Дрю. Она же не считает, что Дрю достаточно взрослая, чтобы довериться ей и поделиться своими тайными. Дрю было известно только то, что другие девушки обсуждали в общей беседе.

Но она не станет говорить этого Хайме.

– Какое разочарование, – заметил он. – На ее месте я бы постоянно обо мне рассказывал. – В уголках его глаз собрались веселые морщинки. – Не хочешь присесть?

Дрю села рядом.

– Я тебе кое-что доверю, – сказал он. Сообщил, словно только что принял решение и почувствовал, что очень важно как можно скорее сообщить об этом кому-нибудь.

– Правда? – Дрю не была уверена, что ей вообще когда-нибудь доверяли чей-то секрет. Большинство братьев и сестер считали ее слишком маленькой, а у Тавви секретов не было.

– Я прибыл, чтобы повидать Кристину, но ей пока нельзя знать, что я здесь. Сперва мне нужно связаться с братом.

– А с Диего всё в порядке? – спросила Дрю. – Когда я в последний раз его видела… В смысле, я слышала, что после битвы с Малкольмом с ним все было в порядке, но я его не видела и никаких вестей от него не получала, а они с Кристиной…

Она тут же замолчала.

Хайме негромко рассмеялся.

– Все нормально, я в курсе. Ellos terminaron.

– Они расстались, – перевела она. – Ну да.

Хайме, казалось, был удивлен.

– Ты говоришь по-испански?

– Я его учу. Хотела поехать в Мехико на свой год путешествий. Или, может, в Аргентину, помогать всё отстраивать заново.

Дрю увидела, как опустились его длинные ресницы, когда Хайме ей подмигнул.

– Так тебе, выходит, нет еще восемнадцати? – спросил он. – Все нормально. Мне тоже.

Даже близко нет. Но Друзилла лишь нервно улыбнулась.

– Так что ты собирался доверить?

– Я в подполье. Не могу рассказать, почему именно, но причина важная. Пожалуйста, никому не говори, что я здесь, пока я не повидаюсь с Кристиной.

– Ты ведь не совершил преступления или типа того?

Он не рассмеялся.