Кассандра Клэр - Лорд Теней [litres]

Кристина коснулась тыльной стороны его ладони.

– Ты должен пойти к Кьерану и помириться с ним. Он слишком важная часть тебя самого, Марк.

– Ты слышала, что сказал Король. – Марк бессильно откинул голову на стену. – Он убьет Кьерана за дачу показаний. Он будет вечно его преследовать. Это наших рук дело.

– Он сам согласился…

– Не зная правды! Он согласился, потому что думал, что любит меня, а я люблю его…

– Разве это не так? – спросила Кристина. – А даже если бы это и было не так, он ведь забыл не только то, что вы поссорились. Он забыл и то, что натворил, забыл, что он перед тобой в долгу, забыл свою собственную вину. И так разозлился он и поэтому тоже. Не на тебя, а на себя.

Марк крепче сжал ее руку.

– Мы с Кьераном оба теперь друг перед другом в долгу, – сказал он. – Я подверг его опасности. Король Неблагого Двора знает, что он собирается дать показания. Он поклялся гнать Кьерана как дичь. Кристина, что нам делать?

– Постараемся его уберечь, – сказала Кристина. – Даст он показания или не даст, Король все равно его не простит. Нам надо найти такое место, где Кьеран будет в безопасности. – Вдруг до нее дошло, и она вскинула подбородок. – Я точно знаю, где. Марк, мы должны…

В дверь постучали. Когда она открылась, они отступили друг от друга; оба ждали, что войдет Кьеран, и Марк не сумел скрыть разочарования, когда это оказался Магнус.

Чародей нес гравированные металлические фляжки и вскинул бровь, увидев выражение лица Марка.

– Не знаю уж, кого ты ждал, и жалею, что я не он, – сухо сказал он. – Но противоядие готово.

Кристина ожидала, что ее затрясет от облегчения, но ничего не почувствовала. Она коснулась левой рукой больного запястья и посмотрела на Марка, который упорно смотрел в пол.

– Не стоит благодарностей и аплодисментов, – объявил Магнус, вручая каждому по фляжке. – Чрезмерные выражения признательности меня только смущают, хотя денежные презенты всегда приветствуются.

– Спасибо, Магнус, – краснея, сказала Кристина. Она отвинтила крышечку: из фляжки пахнуло чем-то темным и горьким, вроде пульке [61] Популярный в Южной Америке слабоалкогольный напиток из забродившего сока агавы. . Кристина никогда не любила этот напиток.

Магнус вскинул руку.

– Погодите пить, пока не разойдетесь по разным комнатам, – предупредил он. – На самом деле, вам нужно хотя бы несколько часов провести по отдельности, чтобы заклинание нормально усвоилось. К завтрашнему дню все эффекты должны пройти.

– Спасибо, – сказал Марк и направился к двери. Там он задержался и оглянулся на Кристину.

– Я с тобой согласен, – сказал он ей. – Насчет Кьерана. Если ты можешь сделать хоть что-нибудь для обеспечения его безопасности – делай.

И он ушел бесшумно, по-кошачьи мягкими шагами. Магнус посмотрел на треснувшую стену, а потом на Кристину.

– Мне охота это знать? – спросил он.

Кристина вздохнула.

– А может за твои защитные чары пробраться огненное послание?

Магнус вновь уставился на стену, покачал головой и сказал:

– Лучше отдай его мне. Я отправлю.

Кристина засомневалась.

– И читать не стану, – с раздражением добавил он. – Обещаю.

Кристина положила фляжку, отыскала бумагу, ручку и стило и нацарапала послание с рунной подписью, а затем сложила его и вручила Магнусу. Увидев имя получателя наверху, чародей присвистнул.

– Ты уверена?

Кристина кивнула с решимостью, которой вовсе не ощущала.

– Целиком и полностью.

– Эмма! – Джулиан постучался к ней в дверь. Ну, он был почти уверен, что это дверь Эммы. В ее комнате в Институте Лондона он ни разу не бывал. – Эмма, ты не спишь? Я знаю, что уже поздно.

Приглушенное толстой деревянной дверью, до него донеслось приглашение Эммы войти. Изнутри ее комната оказалась очень похожей на его собственную: небольшая, с тяжелой викторианской мебелью и внушительной кроватью под шелковым балдахином.

Эмма лежала на покрывалах в застиранной футболке и пижамных штанах. Она перекатилась набок и широко улыбнулась Джулиану.

Словно удар в грудь, его накрыло всепоглощающее чувство любви. Она небрежно стянула волосы на затылке и лежала на смятом одеяле рядом с тарелкой выпечки, и ему пришлось остановиться на секунду на середине комнаты, чтобы перевести дух.

Эмма весело помахала ему куском пирога.

– Банановый с ирисом, – сообщила она. – Хочешь?

Он мог бы подойти к ней всего в несколько шагов. Мог бы подхватить ее на руки и стиснуть в объятиях. Мог бы сказать, как сильно ее любит. Будь они кем угодно другим, это было бы так легко.

Но для них двоих никогда и ничего не будет легко.

Эмма озадаченно на него глядела.

– Все в порядке?

Он кивнул, сам слегка дивясь собственным чувствам. Обычно он лучше себя контролировал. Может, дело было в их разговоре с Магнусом. Может, тот подал ему надежду.

Если Джулиана чему и научила жизнь, так это тому, что нет ничего опаснее надежды.

– Джулиан , – сказала Эмма, положив пирог обратно на тарелку и стряхивая крошки с ладоней. – Не мог бы ты, пожалуйста, сказать хоть что-нибудь?

Он прочистил горло.

– Нам надо поговорить.

Эмма застонала и опрокинулась на подушки.

– Ладно, только не это.

Джулиан сел в ногах ее кровати, пока Эмма чистила покрывала, убирая еду и вещи, которые рассматривала – Джулиан заметил старую фотографию девушки с клинком, похожим на Кортану, и еще одну – с четырьмя мальчишками у реки, одетых по моде начала века.

Когда Эмма закончила, то снова отряхнула руки и обернулась к нему с упрямым выражением на лице.

– Скоро нам придется разделиться? – спросила она чуть дрожащим голосом. – Как только заседание в Аликанте закончится? Что мы скажем детям?

– Я поговорил с Магнусом, – сказал Джулиан. – Он сказал, что нам надо пойти к Инквизитору.

Эмма издала звук, свидетельствовавший о полном неверии.

– К Инквизитору? То есть к главе Совета, в чьи обязанности входит исполнение Законов?

– Я уверен, что Магнус в курсе, кто такой Инквизитор, – сказал Джулиан. – Это отец Алека.

– Он это что, в качестве угрозы сказал? Типа, или мы добровольно сдаемся Роберту Лайтвуду, или он сам нас сдаст? Но Магнус бы не… Не представляю, чтобы он такое сделал. Он слишком верный.

– Не в этом дело, – сказал Джулиан. – Магнус хочет нам помочь. Он помнит таких же, как мы, парабатаев, и он… указал мне на то, что никто из них ни разу не обращался за помощью к Конклаву.

– Потому что Закон принадлежит Конклаву!..

– Но не в этом же проблема, – перебил Джулиан. – С Законом мы бы справились. Другое дело – проклятие, из-за которого и существует Закон, даже если Конклав этого не знает. Но мы-то знаем.