Гарднер Дозуа - За темными лесами. Старые сказки на новый лад [litres с оптимизированной обложкой]

Путешествие заняло целый день. В машине, снабженной и оборудованной всем, что только могло ей потребоваться, имелась горячая вода и душистое мыло, еда и питье, машина предлагала Эстар ее любимую музыку, книги и фильмы. Бело-голубой зимний день медленно, постепенно сменялся сумерками. Подняв солнцезащитные козырьки на передних окнах, Эстар взглянула, куда везет ее снегомобиль.

Машина пересекала какой-то частично замерзший водоем. Впереди виднелась невысокая гора. Судя по утрированно-конической форме, гора была рукотворной – одним из каменных сооружений, украшавших Землю тут и там. Вскоре машина достигла узкой полоски берега и в гиацинтово-синих вечерних сумерках двинулась наверх.

Над пультом управления зазвучал мягкий, учтивый голос. Десять минут до прибытия…

У высоких стальных ворот снегомобиль пришлось сменить на небольшой вагончик, двинувшийся вверх по натянутому тросу.

В сорока футах над землей Эстар выглянула в окно. Внизу виднелась миля возделанной земли – сад. Прежде, чем сумерки окончательно сгустились, она увидела, что здесь имеется система управления климатом, манипулирующая временами года. У ворот была осень, с деревьев сыпались сухие желтые листья. Затем осень сменилась летом, о стенки вагончика зашуршала пышная зеленая листва. К концу путешествия вокруг стало совсем темно, но, как только вагончик коснулся платформы, в открытые двери проник нежный мрак, напоенный буйными ароматами весны.

Эстар вышла наружу, и движущаяся лестница понесла ее вниз. Впереди не спеша летел металлический слуга с ее багажом. Сквозь гирлянды белых цветов был виден дом – усеянный звездами иллюминаторов куб под сверкающим шаром крыши.

Ноги Эстар коснулись земли. Двери озарились светом и распахнулись.

Просторный холл, за ним – еще более просторная комната. Соблазнительно симметричная… Впрочем, ничего иного Эстар и не ожидала. Отчего бы комнате и не оказаться милой, монотонной, как и все прочие, что ей доводилось видеть? Отчего бы ей не оказаться привычной? Однако было здесь и нечто неопределенно странное – может быть, запах, или какой-то гнетущий, неуловимый низкочастотный звук? Так или иначе, эта странность была очень к месту. Если бы Эстар, едва войдя, не обнаружила вокруг ничего неземного, это могло бы встревожить. Возможно, хозяин понимал и учел подобные психологические тонкости.

В воздухе перед ней, словно дрессированная птица, повисла люминесцентная бусина.

– Эстар Левина! – заговорила она. – Я буду вашим проводником. Для вас приготовлены комнаты. Любые вопросы, какие вы пожелаете задать…

Казалось, этот голос принадлежит прекрасному неземному ребенку.

– Да, – перебила Эстар, возмущенная его сладкозвучием. – Когда я встречусь с твоим… С тем, кто тобой управляет?

– Когда пожелаете, Эстар Левина.

– Когда я пожелаю? Допустим, у меня нет никакого желания видеть его?

– Если такова ваша потребность, она будет удовлетворена, насколько это возможно.

– Но в конце концов это сделается более невозможным, и меня живо препроводят пред его очи?

Бусина замерцала.

– Здесь нет места насилию. Вас не станут принуждать к каким-либо действиям, не совпадающим с вашими понятиями о свободе.

– Но я здесь против собственной воли, – хладнокровно сказала Эстар.

Бусина продолжала мерцать. Молчание затянулось.

Наконец Эстар позволила бусине молча проводить ее сквозь симметричную инопланетную комнату в новые симметричные инопланетные комнаты.

Из-за того, что сказала говорящая бусина, Эстар не покидала отведенных ей комнат и личного сада целый месяц.

Комнаты были прекрасны. Здесь имелось все, что только могло ей потребоваться. Как обнаружилось, ей даже предоставили доступ к домашней библиотеке и банку данных. Все, чего она не могла получить на монитор небольшой личной консоли, приносила говорящая бусина. В ее саду, разбитом в стиле Второго Ренессанса, над стройным десятифутовым топиаром царило лето. С наступлением темноты среди листвы и под струями небольших водопадов сами собой зажигались алабастровые фонари.

Эстар все время задавалась вопросом, не следят ли, не подсматривают ли за ней. В тех случаях, когда считала это вероятным, вела себя противоестественно, театрально. В другое время – просто пользовалась всем, что только могла предоставить такая необычная автоматизированная обитель.

Казалось, вокруг полным полно невидимых рук: они распахивали перед Эстар двери, шили и приносили одежду, наполняли ванну, доставляли прессу и книги. Жизнь под неусыпным оком призраков… Земной науке и технологиям до такой изощренности было еще далеко, а может, достичь подобного уровня на Земле и не пытались. А здесь… Невидимые механизмы и силовые поля в воздухе могли даже переворачивать вместо нее страницы печатных книг, стоило только пожелать.

Через два дня Эстар отправила сообщение отцу. Сообщение было простым: «Я здесь. Все в порядке». Но такое немногословие показалось тревожным даже ей самой. Пришлось добавить постскриптум: «Рада, немедленно перестань плакать обо мне, не то ребенка выплачешь».

Отправляя почту, она подумала, прочтет ли ее сообщение инопланетянин?

На десятый день, в самом мрачном расположении духа, она заказала из библиотеки литературу и аудиодоклады о планете пришельцев и ее культуре.

– Любопытство, – сказала она, обращаясь к стенам, – сгубило кошку.

Конечно, она уже знала, кого инопланетяне напоминают сильнее всего – крупных представителей семейства кошачьих. Густая, как мох, шерсть покрывала их с головы до пят, кроме губ, ноздрей, глаз и кое-каких укромных частей тела. Возможно, они и стеснялись своего вида, но никогда не скрывали от людей его описаний – лишь собственные тела и лица прятали под одеждой и масками.

А еще Эстар отметила вот что. Статичные трехмерные изображения видов родной планеты и достижений пришельцев имелись повсюду, однако нигде – возможно, нигде на всей Земле – было не найти ни единой видеозаписи.

Вот громады тонких горных пиков – и крохотные, едва различимые фигурки на переднем плане. Вот спортивные состязания в клубах пыли – игра понятна, а вот игроков не разглядеть. Тактично: даже здесь, в собственном доме, хозяин никак не подчеркивает своей горькой инакости. Выходит, все, что предстояло увидеть Земле, подвергается строгому контролю?

Небо родной планеты пришельцев было голубым, совсем как земное, но в то же время – неизвестно, отчего – казалось абсолютно чужим. Может, из-за форм облаков или глубины горизонтов? Такими же непостижимыми, едва уловимыми были и отличия, окружавшие Эстар в этом доме. Не раз она пробуждалась от сна совершенно дезориентированной, думая, что находится в доме отца.