Лорен Кейт - Обреченные [litres с оптимизированной обложкой]

– По крайней мере, именно так нашел тебя сегодня наш отмороженный приятель, – уточнила Арриана. – Черт, да я сама тебя нашла точно так же. Ты тут – словно свеча в темной пещере, – пояснила она, схватила баллончик взбитых сливок и прыснула себе в рот. – Люблю подкрепиться после драки чем-нибудь растительным.

Она зевнула, и Люс покосилась на стоящие на столе часы с зеленым цифровым табло. Было уже полтретьего ночи.

– Что ж, как бы мне ни нравилось задавать кому- нибудь жару, для вас троих давно настал комендантский час, – заключила Арриана, свистнула сквозь зубы, и густая капля вестника пролилась из теней под кухонными столами. – Я этого не делала, ладно? Если кто-нибудь спросит, я никогда этого не делала. Путешествовать при помощи вестников крайне опасно. Слышал, герой?

Она стукнула Майлза по лбу и прищелкнула пальцами. Тень мгновенно превратилась в безупречную дверь посреди кухни.

– Но я спешу, а так быстрее всего получится вернуть вас, ребята, домой и в безопасность.

– Изящно, – заметил Майлз, как будто делал заметки на память.

Арриана покачала головой.

– Даже и не мечтай. Я отведу вас обратно в школу, где вы и останетесь, – она встретилась взглядом с каждым из них по очереди, – или вам придется держать ответ передо мной.

– Ты пойдешь с нами? – спросила Шелби, наконец-то выказав хотя бы малейший проблеск трепета перед Аррианой.

– Похоже на то, – отозвалась та, подмигнув Люс. – Ты превратилась в какой-то опасный фейерверк. Кто- то же должен за тобой приглядывать.

Проход сквозь вместе с Аррианой дался им даже более гладко, чем по пути в Вегас. Ощущалось это так, как будто они зашли в помещение с яркого солнца: когда ступаешь на порог, свет кажется чуть тусклее, но ты моргаешь пару раз и привыкаешь к нему.

Люс была почти разочарована, когда вернулась в собственную спальню после блеска и волнений ЛасВегаса. Но затем она подумала о Заре и о Вере. Почти разочарована. Ее взгляд перебирал знакомые приметы возвращения: незастеленная двухъярусная кровать, заставленный растениями подоконник, коврики для йоги, сложенные в углу, Стивенов томик «Государства» Платона, заложенный и оставленный на столе Люс, и еще кое-что, чего она увидеть не ожидала.

Дэниел, весь в черном, приглядывающий за пылающим в камине огнем.

– А-а-ай! – заорала Шелби, отшатнувшись назад прямо в руки Майлзу. – Ты меня до чертиков напугал! Причем в моем собственном убежище. Нехорошо, Дэниел.

Она одарила соседку враждебным взглядом, как будто та имела какое-то отношение к его визиту.

– С возвращением, – спокойно обратился Дэниел к Люс, не обращая внимания на Шелби.

Девочка никак не могла решить, броситься к нему или расплакаться.

– Дэниел…

– Дэниел? – вскрикнула Арриана.

Ее глаза широко распахнулись, как будто она увидела призрака.

Дэниел, и сам явно не ожидавший встречи с ней, застыл на месте.

– Я… мне просто нужно было перекинуться с ней парой слов. Потом я уйду, – выдавил он виновато и даже испуганно.

– Ладно, – согласилась Арриана, прихватывая Майлза с Шелби за шиворот. – Мы как раз собирались уходить. Никто из нас тебя здесь не видел. Встретимся позже, Люс.

И она вытолкнула остальных ребят из комнаты и вышла следом сама.

Судя по виду Шелби, ей не терпелось убраться из их общей спальни. Яростный взгляд Майлза не отрывался от Люс, пока Арриана едва ли не вышвырнула мальчика в коридор, с грохотом захлопнув за собой дверь.

Затем Дэниел шагнул к Люс. Она зажмурилась, согреваясь в его близости. Она вдыхала его запах, радуясь возвращению домой. Не домой в Прибрежную школу, а в тот уют, который приносил ей Дэниел. Даже когда она бывала в самых странных местах. Даже когда их отношения были так запутанны.

Запутанны, как сейчас.

Он еще не целовал ее, даже не заключал в объятия. Девочку удивило, что ей этого хотелось, даже после всего увиденного. Тоска по его прикосновениям отзывалась болью глубоко у нее в груди. Когда Люс открыла глаза, Дэниел стоял лишь в нескольких дюймах, пристально изучая ее с ног до головы.

– Ты напугала меня.

Девочка никогда не слышала от него таких слов. Из них двоих бояться привыкла она.

– С тобой все хорошо? – спросил он.

Люс покачала головой. Дэниел взял ее за руку и без лишних слов повел к окну, из теплой комнаты с очагом обратно в холод ночи, на неровный уступ снаружи, куда он приходил к ней прежде.

Вытянутый месяц висел низко в небе. Совы спали в роще. Отсюда, сверху, Люс различала волны, плавно набегающие на берег. На дальней стороне школьной территории, высоко в Нефском доме, светился единственный огонек, но трудно было сказать, горит он в кабинете Франчески или Стивена.

Они с Дэниелом сели на край уступа, свесив ноги. Откинулись на скат крыши и стали смотреть на звезды, тусклые, поскольку небо заволокло тончайшим слоем облаков. И вскоре Люс расплакалась.

Из-за того, что он сердился на нее или она – на него. Из-за всего, что ей пришлось перенести: проходы сквозь вестников, через границы штатов, в недавнее прошлое и обратно. Из-за того, что ее сердце и разум запутались и сбились с толку, а близость к Дэниелу только портила все еще больше. Из-за того, что Майлз и Шелби, судя по всему, ненавидели его. Из-за явного ужаса, исказившего лицо Веры, когда она узнала Люс. Из-за слез, наверняка пролитых по ней сестрой, и из-за той боли, которую девочка вновь причинила ей, объявившись за столом для игры в очко. Из-за всех прочих ее обездоленных семей, обреченных на скорбь, поскольку их дочерям не повезло оказаться очередным перерождением влюбленной дурочки. Из-за того, что, размышляя об этих семьях, Люс отчаянно тосковала по оставшимся в Тандерболте родителям. Из-за того, что вина за похищение Зари лежала на ней. Из- за того, что ей было семнадцать и она все еще жила, вопреки накопившейся за тысячелетия статистике. Из-за того, что она знала достаточно и боялась уготованной ей судьбы. Из-за того, что шел уже четвертый час ночи, а она так давно не спала и не представляла, как теперь быть.

Дэниел обнял ее, окутав своим теплом, притянул ближе и принялся легонько укачивать. Девочка всхлипывала, шмыгала носом и мечтала о носовом платке. Она никак не могла понять, как можно расстраиваться из-за стольких причин одновременно.

– Чш-ш-ш, – шептал ей Дэниел. – Чш-ш-ш.

Днем раньше ей сделалось дурно, когда она увидела в том вестнике, как самозабвенно любит ее Дэниел.

Неизбежная жестокость, пронизывающая их отношения, казалась неодолимой. Но теперь, особенно после разговора с Аррианой, Люс чувствовала, что на них надвигается нечто худшее. Что-то менялось – возможно, весь мир менялся, – а они с Дэниелом балансировали на самом краю. Эти перемены окружали их, витали в воздухе и влияли на то, как она воспринимает себя – и его тоже.