Розмари Тимперли - Псы Тиндала и другие рассказы

Я никогда раньше не видел изображений бога Цатоггуа, но сразу же узнал его, вспомнив описания, о которых мне неоднократно приходилось слышать. Изваяние было приземистым, с раздутым животом, а голова его больше походила на жабу, чем на лик божества. Все тело идола покрывала густая искусственная шерсть, и от этого он напоминал какую-то смесь ленивца и летучей мыши. Сонные веки тяжело нависали над выпученными шаровидными глазами, а из толстых губ торчал кончик страшного языка По правде говоря, этот истукан совсем не был похож на бога, каким мы его обычно себе представляем, и я не удивляюсь, что люди перестали ему поклоняться. Превозносить такое существо могли только дикие и жестокие жители древности.

Мы с Тирувом Омпаллисом начали одновременно молиться нашему богу, более приятному и цивилизованному, чем этот, а потом и отчаянно ругаться, когда обнаружили, что на идоле нет даже самых дешевых самоцветов - ни на одном его члене. Видно, над статуей работал какой-то скупой мастер, потому что даже глаза были вырезаны из того же мрачного серого камня, что и вое тело, а рот, нос, уши и все остальное - не содержали в себе ни единого украшения. Мы сильно удивились такой жадности людей, создавших это мерзкое изваяние, уникальное своей отвратительностью.

Теперь, когда первый запал исчез и надежда быстро разбогатеть угасла, мы более пристально осмотрели внутренность храма, и в особенности нас поразил тот зловонный запах, о котором я уже упоминал ранее, и который сейчас несомненно усилился Мы поняли, что вонь эта идет из бассейна, и решили посмотреть на него поближе, разумеется, не надеясь найти там для себя ничего интересного.

Я говорил уже, что бассейн этот был достаточно большой, не меньше шести футов в диаметре и трех в глубину, а края его находились на уровне плеча высокого человека. Три ноги, поддерживающие бассейн, были изогнуты, довольно массивны и заканчивались в виде кошачьих лап с выпущенными когтями. Когда мы подошли поближе и заглянули вовнутрь, то увидели, что чаша наполнена какой-то густой тягучей жидкостью, совершенно мутной и темно-коричневой на цвет. Именно отсюда и шел этот запах, и хотя он был до тошноты отвратителен, тем не менее это не было похоже на разложение, а скорее напоминало миазмы какого-то мерзкого болотного существа. Запах был совершенно невыносим, и мы собрались уже идти назад, как неожиданно заметили на поверхности небольшое волнение, как будто кто-то потревожил эту жидкость изнутри, словно поднимающееся со дна животное или что-то другое. Волнение быстро усиливалось, середина поднялась, как под действием дрожжей, и с неописуемым ужасом мы увидели, как перед нами постепенно появилась неуклюжая аморфная голова на длинной шее и уставилась на нас злым взглядом своих огромных выпученных глаз. Потом возникли две руки - если их можно было назвать руками, - они росли дюйм за дюймом, и мы поняли, что это существо не поднялось со дна, как нам сначала показалось, а что это сама жидкость вытянула свою шею и голову, а теперь на наших глазах появлялись ее проклятые руки, которые уже тянулись к нам, похожие на придатки-щупальца с присосками на концах вместо пальцев и когтей.

Ужас, который никогда раньше нам не приходилось испытывать, и о котором мы даже не могли предполагать, парализовал нашу речь, но не конечности. Мы машинально сделали несколько шагов назад, и одновременно с этим страшная шея и руки начали быстро расти. Потом вся темная масса стала приподниматься, и скорее, чем бегут чернила в моей ручке, она, как поток черной ртути, перелилась через край бассейна и, едва коснувшись пола, тут же приняла змеевидную форму, а снизу у нее выросло не меньше дюжины коротких ножек.

Мы не стали раздумывать над тем, какая страшная форма протоплазменной жизни предстала перед нами; мы не обсуждали, что за дикое порождение древней слизи образовалось сейчас на наших глазах. Ужас увиденного не давал нам ни секунды на размышления, а намерения этого существа были совершенно очевидны - оно явно проявляло каннибальские желания, поскольку сразу же устремилось к нам с невероятной скоростью и проворностью, открыв при этом огромный беззубый рот. Когда оно разинуло свою пасть, оттуда высунулся длинный скользкий язык, который, подобно змее, вытянулся далеко вперед, а челюсти широко раскрылись с той же потрясающей эластичностью, которая была заметна и во всех других движениях существа Мы сразу поняли, что нам следует немедленно убраться из храма Цатоггуа, и, повернувшись спиной к мерзкому идолу, одним махом одолели каменный зал и что было сил побежали под лунным светом по улицам Комморьома. Мы огибали всевозможные углы, путали следы между старыми дворцами давно забытых богачей и лавками торговцев, старались выбирать такие места, где заросли кустов и деревьев были погуще. И наконец, оставив дома позади, мы выбежали на дорогу и там набрались храбрости остановиться и оглянуться назад.

Мы задыхались, легкие наши готовы были разорваться от такого героического усилия, да и все сложности дня давали о себе знать - словом, мы чувствовали нечеловеческую усталость. Но когда, обернувшись, мы увидели позади себя все то же жуткое черное чудовище, словно громадная змея неумолимо ползущее вслед за нами, каким-то чудом новый прилив сил освежил наши уставшие члены, и мы со всех ног кинулись с освещенной дороги в джунгли, надеясь сбить своего преследователя с пути в лабиринтах зарослей и лиан. То и дело спотыкаясь о корни и поваленные деревья, мы царапали кожу о сучки и сдирали в кровь ноги, натыкались на громадные стволы и больно хлеставший по лицу молодой кустарник, наш бег сопровождало хищное шипение древесных змей, плевавших в нас с ветвей своим едким ядом, повсюду слышался рев и вой невидимых животных, которые на каждом шагу попадались нам под ноги Но мы больше не осмеливались ни остановиться, ни оглянуться назад.

Наверное, мы бежали так несколько часов подряд. Луна, призрачный свет которой едва пробивался сквозь густую пелену предутреннего тумана, теперь опускалась все ниже и ниже к верхушкам гигантских увитых замысловатыми плющами пальм. Но ее прощальный луч все же спас нас от страшного болота, которое лежало на нашем пути, преграждая дорогу мшистыми холмами, шаткими кочками и поросшими обманчивой травою трясинами, и по которому мы теперь должны были бежать в полной темноте, ни на секунду не останавливаясь и не обдумывая своих шагов, потому что проклятый преследователь уже наступал нам на пятки.

После того как луна скрылась, наше бегство стало еще более страшным и отчаянным - это была какая-то лихорадочная смесь ужаса, измождения, смятения и удивительно медленного продвижения вперед через препятствия, на которые мы больше не обращали ни малейшего внимания. Ночь жалась к нашим ногам и окутывала нас удушливым мраком, сбрасывая сверху тяжелую темноту, похожую на чудовищную липкую паутину. Мне казалось, что преследующая нас тварь со своими способностями удлиняться в любой момент могла бы легко разделаться с нами, но, очевидно, она решила продлять игру. И эта бесконечная ночь тянулась и тянулась, окуная нас в бездну вечного страха Но мы все равно больше ни разу не останавливались и не оглядывались.