Михаил Самарский - Последняя фотография

– Вахтёром? – округлила глаза Лидия.

– Да нет, – рассмеялась Галина, – я, конечно, утрирую, но большая доля истины в этом есть. Вот ты почту поразбирай, на рекламные звонки поотвечай, руководству кофе повари. Иными словами делать будешь всё, что тебе скажут, но твои обязанности никакого отношению к твоему образованию не имеют. Однажды пришла устраиваться на работу, сидит дама с вот такими, – Галина пальцами смешно растянула рот, – надутыми губами. Смотрит на меня, словно я к ней милостыню пришла просить, да не в офис, а прямо в её квартиру. Знаете, как эта толстушка проверяла уровень моего образования. Сидит разгадывает кроссворд и спрашивает у меня: милочка, как правильно пишется слово «туннель», через «О» или через «У»?. Я бы только за одну «милочку» ей глаза выцарапала, но проявляю хладнокровность и в свою очередь спрашиваю у неё: а вы как думаете? Она отвечает: точно не помню, забыла. Я говорю: тогда тоннель. И как назло, пересекаемое слово оказалось с буквой «У». Эта жирдосина как отвязалась на меня, мол, какого хрена я припёрлась сюда, дескать, выбрось свой диплом и тому подобно. Я дождалась паузы, встала и говорю: а теперь откройте орфографический словарь и извинитесь передо мной. Собеседование закончилось тем, что я, как настоящий филолог, послала её по известному адресу, и, покидая заведение, хлопнула дверью так, что у секретарши со стола скрепки посыпались.

– А что за контора такая? – полюбопытствовал Вениамин.

– Какой-то альманах, что ли, я уже не помню. Я к тому времени познакомилась с моим нынешним мужем Аркадием. Он мне и говорит: Галка, да брось ты эти поиски работы; пиши, пусть пока в стол, не сейчас, так попозже издадим. С тех пор я прекратила заниматься ерундой и занимаюсь творчеством. Муж работает, нужды не испытываем, что ещё надо. Сиди да сочиняй. Сейчас вот пишу для детского сборника рассказы, – Галина поднялась с бревна и направилась к избушке, – сейчас я гляну, тетрадь со мной или нет?

Через полминуты Галина вышла с тетрадью в руке.

– Вот! – она подняла её над головой. – Хотите один рассказик вам прочту? Вы все тут люди грамотные, оцените, покритикуйте. А то у меня один пока читатель – муж. Но он далёк от всего этого, так, видимо, из-за деликатности похвалит, и на этом всё. Аркадий мой читает одного писателя – Джека Лондона, всё остальное называет пустой писаниной.

– Очень хорошая идея! – радостно воскликнула Лидия. – Конечно, почитай. Послушаем, друзья?

– Да, конечно, с удовольствием, – раздались голоса, а Веня добавил: – мы и не один послушаем.

– Нет, я черновики не читаю, – сказала Галина, – а этот рассказ, у меня уже закончен. Потому и решилась представить на ваш суд. Так что? Читаем? Лидия, прочти, пожалуйста, ты мой почерк знаешь, да и умеешь это делать.

Лидия, пробежав глазами по тексту, откашлялась в кулак и принялась читать:

Сверчок

Искусство есть такая потребность для человека,

как есть и пить. Потребность красоты и

творчества, воплощающего её, – неразлучна с

человеком, и без неё человек, может быть, не

захотел бы жить на свете.

Ф.М. Достоевский

I

Даша кому-то звонила по мобильному телефону и объясняла, что на всё лето переехала к бабушке. Дед нарочито хмурился и бурчал на внучку:

– Не понимаю я своих внуков. Все они почему-то едут к бабушке. А ко мне, значит, вы не приезжаете?

– Ты чего дед? – выключив телефон, громко рассмеялась Даша. – Приезжаем! И к бабушке, и к дедушке приезжаем.

– А почему тогда все говорят «к бабушке в деревню»? – выпятил нижнюю губу старик. – Где я тут? Вон даже в рекламе молока и сметаны всегда бабушек показывают, словно дедушек на этом свете вовсе не существует. Дискриминация сплошная…

– Это ещё что такое? – выпятив губу, удивлённо спросила внучка.

– Ты же в школу уже ходишь, – усмехнулся Иван Ефимович.

– Мы пока такое слово не проходили, – замотала головой Даша. – Может, во втором классе начнём. А ты не можешь мне рассказать?

– Что рассказать? – сразу не сообразил дед.

– Ну, слово это… как его дистрима… дискра… ну, вот, которое ты только что сказал.

Дед улыбнулся, махнул рукой, подошёл к девочке, обнял её и ласково сказал:

– Да не слушай ты меня, старого дурака, пошутил я.

– Пошутил-и-ил? – удивилась девочка. – Значит, такого слова на свете нет?

– Ну, почему же сразу нет? – рассмеялся дед. – Слово-то есть, да у нас его нет…

– Где нет? В деревне? – уточнила Даша.

Дед уже был и не рад, что затеял эту тему. Он знал, что теперь Дашка не отстанет, и, пока он не объяснит ей, что означает слово «дискриминация», та вынесет ему весь мозг.

– Хорошо, – дед присел на порожек, – присаживайся, сейчас объясню.

Внучка уселась на ступеньку выше и, подперев подбородок кулачками, приготовилась внимательно слушать.

– А ну-ка скажи ещё раз, – потребовала Даша. – Я хочу запомнить слово.

– Дискриминация, – буркнул дед.

– Не, – замотала девчонка головой, – я так не запомню, давай по слогам. Ди… кри…

– Да не «ди-кри», поправил Иван Ефимович, а «ди-скри»…

– Так! – радостно воскликнула Даша. – Ди-скри… Запомнила. А дальше?

– Дальше «нимация», – произнёс старик и осёкся.

– Нимация! – повторила Даша.

– Нет, – досадливо произнёс дед. – Погоди, я сам ошибся. – Жестикулируя пальцами, он что-то пробормотал и выпалил: – Не «нимация», а «минация».

– Минация? – уточнила Даша. – Ой, дед, а я начало забыла.

Иван Ефимович тяжело вздохнул и предложил начать всё сначала.

– Слушай внимательно ещё раз: ди…

– Ди.., – тут же повторила Даша.

– А ты можешь сначала всё слово полностью послушать, а потом повторить? – нахмурившись, спросил дед.

– Нет! – решительно ответила внучка. – Такое длинное слово я сразу не запомню. Давай по слогам.

– Ладно, – согласился дед, – «наша песня хороша, начинай сначала»!

– Что ещё за песня? – Даша вытаращила глаза. Это из песни, что ли? Я такой не слышала.

– Да нет! – рассмеялся дед. – Просто есть такая песня, без начала и конца. Её можно петь хоть весь день.

– Ой, как интересно! – Даша радостно захлопала в ладоши. – А ну спой, – потребовала тут же внучка.

– А слово? – хмыкнул дед. – Мы же ещё слово не выучили…

– Да, точно, – согласилась девочка. – Ну, тогда давай выучим слово, а потом ты споёшь песню. Договорились?

– Договорились! – кивнул дед. – И так, «Ди…»

– Ди…

– «Скри…»

– Скри…

Иван Ефимович задумался.

– Да что ж это такое? – возмущённо воскликнул он. – Погоди, дай я про себя его произнесу. Он снова стал что-то бормотать.

– Забыл, что ли? – тихо спросила девочка.

– Да не забыл, просто сам запутался с этим словом. Вот такое оно нехорошее слово.