Михаил Самарский - Последняя фотография

– Ну, в смысле, бывшая невеста? – поправился Крылюк. – Ты это, Саня, выбрось эту чушь из головы, неужели ты не понимаешь, чем больше ты будешь по этой теме гнать, тем будет хуже.

– Да куда ещё хуже? – тяжело вздохнул Черноудин. – Это не выносимо, понимаешь? Слушай, может нам пойти да признаться во всём…

– Прекрати, – прикрикнул на него Крылюк, – не раскисай, как баба. Достоевского, что ли, обчитался? Судьба Родиона Романовича покоя не даёт? Держи себя в руках, сохраняй самообладание.

– Стараюсь, – как показалось Крылюку, всхлипнул Черноудин.

Со стороны костра донёсся голос капитана:

– Крылюк! Пора!

– Идём-идём, товарищ капитан, – отозвался Сергей.

Они подошли к костру, Самойлов продолжил:

– Так, ребята, заканчиваем трапезу, пора взлетать.

Прошло ещё пятнадцать минут.

Вертолёт, вспугнув с поляны несметное количество жёлто-красных листьев, медленно оторвался от земли, на мгновение завис над деревьями, затем слегка накренился на правый борт и рванул в сторону мегаполиса, оставив в лесу двоих мужчин и молодую женщину.

46

Крылюк напрягся неимоверно.

«Размазня! – на лету мысленно проклинал он Черноудина. – Распустил сопли, того и гляди, как Раскольников попрётся в полицию. Совестливый какой стал! Когда над девкой издевался, не хныкал, мести жаждал, а тут гляди, «не выносимо» ему стало. А раньше чем ты думал, слизняк? Не нравится мне всё это, ох не нравится! Из их рассказов выходит, грибник-лесник первый раз их навестил как раз в тот день, когда мы нашли утопленника, пять дней назад. Но это, конечно, совпадение. И чего они припёрлись снова в лес? Придурки! Ясный пень, тот случай обязательно вспомнится. Такие впечатлительные все! Сколько времени прошло, а они всё никак не могут забыть какого-то мужика. Как будто мы его убили. А Шура так вообще загнался: и Светку сюда приплёл. Где лесник и где Светка? Ну при чём тут эта шлюха? Ну, подумаешь, побаловались немного с девкой. Мы же её тоже не убивали. Да мне кажется, она даже кайфанула с нами, бабы ведь любят секс пожёстче. Вон моя Катюха – и по попке её похлопай, и наручники надень, и рот заткни, прётся как удав. Да в жизнь не поверю, что она из-за нас с Черноудиным с балкона сиганула. Наверняка там была какая-то другая причина.

Но всё равно что-то с этим нужно делать. Этот пухляш может в любой момент ломануться в полицию, и тогда – крышка. На карьере можно будет поставить крест, да и срок наболтают «мама не горюй». Везёт же мне с такими придурками. А что я могу предпринять? Может, пригласить Шурика на рыбалку, да там где-нибудь его и оставить? Опасно, перед рыбалкой обязательно кому-то ляпнет, что едет с одногруппником, начнутся вопросы, допросы, подозрения. Всю душу вывернут наизнанку.

Что же делать? Что же делать?»

– Серёга, – неожиданно раздался в наушниках голос Василия, – ты бещал рассказать, как ты записался в пилоты?

– Давайте, по прилёту, не хочу отвлекаться, – ответил Крылюк.

– Хорошо, – не стал настаивать Василий.

«Оно тебе надо? Как я стал пилотом.? Я и сам не понял, совершенно неожиданно, не думал и не гадал. Если бы не пошёл в армию, может, по сей день ковырялся бы в буковках. Зря я тогда матушку послушал, пошёл в этот чёртов институт. Ну, не моё это – филология. Отец был военным человеком, нужно мне было идти по его стопам. Сейчас бы уже мог и капитаном стать, только зря время потерял…

Ладно, бог с ним, с этим институтом. Что делать с этим толстяком? Складывается очень опасная ситуация. Слышал бы сейчас кто-нибудь мои мысли, одеревенел бы. Все такие правильные, нежные, а залезь к любому в душу, там такие бактерии роятся, что страшно и прикоснуться. Ну, вот хотя бы мой пример. Сам подбил, сам согласился тёлку наказать, сам привёл. Пошалили, развлеклись, тёлка сыграла в ящик, кто виноват? Крылюк? Нет, ребята, так не пойдёт. Я хочу жить нормальной жизнью, наслаждаться свободой, планирую создать семью, нарожать детей… Да всё я понимаю: и Черноудин хочет, и Светка хотела, и все хотят. Но почему я доложен думать о ком-то, а не о себе и своей жизни? Пропади оно всё пропадом! Пусть они сами о своей жизни заботятся, я не мать Тереза, чтобы думать о других. Тут о себе не успеваешь подумать, а ещё думай о других.

Как я устал от всего этого! Только кажется, всё начинает налаживаться, на тебе: нарисовался Саша Черноудин, чтоб ты сгорел. Однозначно нужно от него избавиться, чую задницей, что подставит он меня, вернее и себя и меня. Не понравилось, очень мне не понравилось его хлюпанье. И чем быстрее я решу этот вопрос, тем лучше. Что-то я совсем разволновался…»

– Ну, что братухи, притихли? – крикнул он в микрофон.

– Дремлем, – отозвался кто-то из девчонок. – Тепло тут у тебя.

– Это да, не в лесу…

Крылюк повернул голову, и вдруг испуганно вскрикнул. Почувствовав как внутри всё дьявольски похолодело, он оцепенел – рядом с ним в кресле сидел грибник со Светкой на руках. Глядя на пилота в упор, они оба непристойно улыбались.

47

– Вот вам и тридцать-сорок минут, – хмыкнул Иван и добавил: – Уже час прошёл. Не поторопились мы с костром? А то ещё грибочки придётся варить.

– Ты на что намекаешь? – нарочито испуганно спросила Мария и рассмеялась. – Что нам ещё ночь здесь ночевать?

– Да вы с ума сошли, – рассмеялся Самойлов. – Может, на базе задержали, не переживайте, сейчас прилетит ваш коллега.

– Коллега-то он скорее ваш, – сказал Иван. – Наш однокашник.

– Какая разница, – махнул рукой капитан и боковым зрением заметил искажённое лицо Ивана, тот держал в руках телефон и рассматривал фотографии.

– Что там? – напряжённо спросил Самойлов.

Иван молча протянул смартфон Самойлову.

– Что это значит? – воскликнул капитан и тут же отчаянно повторил: – Что это значит?

Иван пожал плечами и, обняв Марию, прижал её к себе.

– Ещё одно фото? – спросила она и обратилась к Самойлову: – Владимир, что там?

Капитан ответил не сразу.

– Ваня, Владимир, что на фото? – испуганно спросила Мария, отстраняясь от Ивана. – Ребята, почему вы молчите?

– Ещё два новых снимка, – сокрушённо произнёс спасатель и через несколько секунд, шумно сглотнув слюну, добавил: – на одной фотографии лейтенант Крылюк, недавно он… на этом месте.., – Самойлов указал на вырывающиеся из-под земли струйки дыма, – он… он ведь только что сидел у этого костра, а на… на последней – разбившийся вертолёт.

2018 г.