Айя Сафина - Нина. Книга 3. Среди монстров

– Да, Рудольф, – ответил Эрик.

– Эрик, мы только закончили. Нам необходимо встретиться с тобой немедленно. У Абеля есть важная информация, – Рудольф говорил быстро и в голосе слышались радостные нотки.

– Понял тебя. Пока езжайте по домам. Не могу сказать, как скоро буду.

– Все хорошо? – Рудольф явно забеспокоился.

Эрик тяжело вздохнул.

– Это Нина, – только и ответил он.

И этого было достаточно для того, чтобы Рудольф понял, что канал Нины также усердно работал, как и все они, в последние пару дней.

Эрик оборвал связь и передал Роберту все, что сказал Рудольф.

– Уж лучше бы новости, действительно, были хорошие. Нам они позарез нужны, – ответил Роберт.

Эрик лишь молча кивнул. На некоторое время в машине все стихло. Пока Роберт снова не нарушил тишину.

– Как она?

Эрик посмотрел на маленькую белую точку впереди.

– В последнее время без рецидивов. Панические припадки бывают редко.

– Как ты справляешься?

– Ну, ее начинают мучить навязчивые галлюцинации, и главное во время ее остановить, чтобы не споткнулась о что-нибудь. В такие моменты она не видит ничего реального вокруг. Лишь то, что показывают ей эти чудики. Пару недель назад она забилась под журнальный столик в гостиной, думая, что это холодильник в морге, где ее заперли эти ублюдки.

– Черт возьми, они и вправду настолько реальны для нее! И что ты делаешь в таких случаях?

– Просто говорю с ней. Рассказываю что-нибудь из своей дерьмовой жизни, чтобы она поверила, что не только ей хреново в этом мире. Когда она позволяет дотронуться до нее, значит, галлюцинации отступают, и тогда жди судорог. Обычно они длятся не более трех-четырех минут, после чего она проваливается в долгий сон.

В такие моменты Эрик всегда держал голову Нины на коленях и мягко поглаживал ее по лицу, надеясь, что через нежные прикосновения она почувствует всю его любовь к ней и быстрее захочет вернуться из кошмара в реальность. В последний раз он даже мысленно признавался ей в любви, не зная, слышит ли она его. Но после того, как она пришла в себя после сна, она не подала виду, что эти значимые для него слова как-то повлияли на нее. Возможно, она не слышала их, а может, просто не помнит. А может, она все прекрасно слышала и помнила, но просто не захотела это обсуждать. И третий вариант очень сильно ранил Эрика. Поэтому он предпочитал в него не верить.

– Но ей стало легче после лечебницы? – спросил Роберт.

Эрик грустно ухмыльнулся.

– Я молюсь, как бы ей не стало хуже здесь. Ян был прав, я сам не понимал, во что ввязывал ее.

– Да брось ты! Она хотя бы узнала, что такое нормальная жизнь. Выбралась из палаты, подальше от санитаров и шизиков. Больная атмосфера лечебницы не может влиять на нее положительно.

– О, да. Она определенно далека от докторов и санитаров. Она ближе к трупам и моргу, чем когда-либо.

Роберт отчетливо слышал этот печальный сарказм в голосе Эрика, и впервые заметил перемены в друге. Эрика будто мучила совесть, и Роберт едва верил этому факту, потому что когда дело казалось бизнеса, Эрик готов был отдать на закланье даже самого себя, не говоря уже о ком-то из друзей. Теперь же Эрик то ли и вправду старел, то ли задумался, наконец, о чувствах других людей. Роберт вдруг понял, какую важную роль Нина играла в жизни Эрика, хотя последний даже и не догадывался об этом.

– Раздумываешь над тем, чтобы вернуть ее обратно? – тихо спросил Роберт.

Эрик вздохнул, но закачал головой.

– Я не могу. У нас договор.

– С Яном?

– С Ниной.

Роберт закивал, вспомнив что-то о покровительстве взамен ответов.

– А что именно ты должен сделать для нее? – не понимал Роберт.

– Научить бороться с недугом.

– С этими монстрами?

Эрик вдруг задумался.

– Я все больше начинаю понимать, что не в монстрах дело, – начал он. – Всему вина – ее желание отомстить. Она пока не до конца осознает его силу, но это желание огромно. Я вижу его в каждом ее жесте, в каждой фразе, в каждом взгляде, когда она в припадке. Она может сколь угодно стараться похоронить это желание мести, забыть, запереть где-то глубоко в душе. Но так только хуже. Оно будет болеть как запущенный порез, пока рана не загниет и не разразится гангрена, от которой можно избавиться лишь ампутацией. И я все думаю, что эта ее вторая личность питается этим скрытым чувством неотомщенности, заставляя Нину все больше страдать и каяться в собственных попытках забыть о мести.

– В нас всех живет месть. Мы не можем просто так отпустить ее, – поспорил Роберт.

– Неужели? – Эрик недоверчиво взглянул на Роберта. – Нина убила Лидию – ведь так ты утверждал совсем недавно?

– Это была не Нина! – возразил Роберт и вдруг снова почувствовал, как в груди заныла тупая боль.

– Ты уверен? – Эрик снова выразил скепсис. – А может, ты просто захотел ее простить, но не смог признать этого и просто свалил всю вину на ее монстров?

Роберт не ответил. Он лишь отвернулся и уставился в противоположное окно.

– Задумайся над этим, Роберт. Сила прощения велика. И я начинаю понимать это только сейчас, когда вижу, как Нина мучается от того, что не может простить и отпустить того ублюдка с миром.

Снова стихло.

– Как же ты научишь ее прощать, если сам в своей жизни никогда этим не занимался? – настало время для скепсиса Роберта.

– Понятия не имею, – буркнул в ответ Эрик.

И удивился тому, насколько все усложнилось. Когда он заключал с ней сделку, ему казалось, что он вступает в легкую игру, где он получает ответы на любые свои вопросы, а взамен покупает ей шмотки и золотые украшения, водит в рестораны и развлекает, как может. Но все обернулось гораздо серьезнее, чем казалось изначально. Он пообещал ей помочь бежать, но бежать, как выяснилось, надо не от монстров, а от самого настоящего дьявола, с которым он сам живет рука об руку вот уже сорок лет. И только сейчас ему удалось узреть этого дьявола в безобидном и даже справедливом, как ему всегда казалось, правиле мщения. А удастся ли Нине? Как донести до нее важность прощения, если он сам не может похвастать обладанием этого дара?

В поисках ответов Нина все больше ныряла на самое дно, но она находила там не только ответы для Эрика, с каждым погружением она приближалась к тому забытому, захороненному желанию мести, и Эрик рисковал грандиозно провалить свою часть сделки. Он часто ругал себя за то, что не узрел этого дьявола в Нине раньше, когда она рассказывала о том, как защищала каких-то детей в лечебнице, мстила за друга, за мальчика Конрада, отстаивала жизнь Софии, с которой даже не была знакома. Как же Эрик мог быть так глух и слеп?! Сколько времени он потерял? Сколько битв за душу Нины он проиграл?

– А что будет, если вы оба выполните свою часть сделки?