Айя Сафина - Нина. Книга 3. Среди монстров

Нина тяжело вздохнула.

– Если бы вы были героями кинофильма, то уже давно плавали бы в лодке посреди озера с лебедями, и предавались бы страсти перед горящим камином, – печально добавил Марк. – Но мы живем в мире жестокого бизнеса, который неизбежно влияет на каждого из нас, и тем осложняет взаимоотношения.

– Хотелось бы мне, чтобы все было проще, – устало произнесла Нина.

Марк взглянул на именинницу и раскрыл плечо.

– Иди ко мне, – сказал он подбадривающим тоном.

Нина улыбнулась и тут же прильнула к нему на плечо. Марк мягко обнял девушку и прислонился к ее голове.

– Ведь ты, Нина, тоже скрываешь, кто ты есть на самом деле, – говорил Марк, накручивая на палец ее волосы. – Могла бы ты признаться нам всем о своей неприглядной стороне без уверенности в том, что после этого мы продолжим общаться с тобой, как ни в чем не бывало?

Нина смотрела на гостей, на друзей, на подруг, беззаботно обсуждающих всякие глупости, и понимала, что позиция Марка имеет железобетонное основание. Нет, она бы не призналась им в том, что она – убийца. Этот факт прочно осел бы в их мозгах и породил плотную стену между Ниной и остальными. Стену из испуга, недоверия и страха. Так чем же ее тайна значительнее тайн остальных, если они все воздвигнут такие же стены в их отношениях?

– Не спорю, это было бы честно – признаться друг другу, ведь мы все друг друга любим. Но в этом-то и парадокс: мы скрываем себя, потому что не хотим создавать неудобств, нарушать устоявшийся круг, в котором каждому спокойно. Мы заботимся о комфорте друга, не смея взваливать на него свои проблемы. Я думаю, в этом и проявляется наша любовь.

Нина слушала Марка и все больше осознавала, насколько тщательно он изучил своих друзей и Нину. А ведь он не умеет заглядывать в человеческий мозг и анализировать воспоминания и мысли в отличие от Нины. Интересно, каких бы успехов он добился, имей ее способности?

Марк был прав: не все тайны нужно раскрывать, честность должна быть соразмерна тому, сколько правды человек готов принять. Марк – гей, Дэсмонд – слабак, Роберт – зависим от друга, Рудольф – предатель, Эрик – влюблен, а Нина – убийца: давайте, оставим эту огромную тайну нераскрытой.

***

Эрик провел в кабинете весь день. Неделю назад он слушал жалобный рассказ Роберта о том, что тому пришлось провести в этом же кабинете почти сутки, потому что он не хотел встречаться с Ниной из-за ее вечных попыток проинспектировать его мозг. Эрик откровенно поругал друга за подобное идиотское поведение. А сегодня Эрик сам превратился в идиота.

Он слышал, как квартиру готовили к празднованию, как Марк руководил разметкой пространства, как женщины с Вивьеном смеялись в спальне Нины. Но выходить не хотел, правда, по причине более веской, чем была у Роберта: Эрик не хотел встречаться, вообще, ни с кем. Слишком сильно они злили его своим весельем, а ведь прошла всего неделя с той драки, после которой он до сих пор носил швы на спине. По заключению Левия, Нина зашила неплохо, и переделывать доктор не стал. И этим Нина еще больше бесила Эрика – ей все никак не удавалось дать ему четкий повод для ярости.

Предательство – очевидно, но оно принесло Виктора. Эрик получил ранения, но Нина залатала их. Может, хватит уже не делать ошибок?

Сегодня был ее День рождения, но ощущение праздника не коснулось Эрика, хотя он приготовил для нее подарок на всякий случай, если вдруг захочет сделать ей приятное. И в моменты, когда он уже готов был пойти ей навстречу и отпустить злость, перед глазами вставала картина того злополучного вечера: Нина в соблазнительном облегающем красном платье, с алыми губами и очаровательным взглядом серых глаз – она была прекрасна, она возбуждала. Именно в таком образе она предстала перед Виктором Хаммелем, пытаясь завладеть его душой. И это воспоминание вновь и вновь распаляло ярость Эрика, готового пристрелить мерзавца, точно он замарал и обесчестил нечто божественное и великолепное. Эрик не был готов простить Нину, пусть даже ее сердце никогда не являлось предметом договора.

Каким бы жалким Эрик не казался сам себе, но когда собрались гости и из гостиной раздавались веселый смех, музыка и периодические тосты, Эрик лежал на диване и жертвенно страдал от несправедливости, точно надутая плаксивая девчонка. Он был слишком сильно оскорблен, чтобы смотреть в глаза дилерам и друзьям. И хотя первые, вообще, не знали об истории с Виктором Хаммелем, а вторые – боялись гнева Эрика и страдали от угрызений совести, Эрик все равно чувствовал, что в произошедшем есть только его вина. На корабле много работников: радисты, мотористы, навигаторы и матросы. Они все выполняют важную работу, без которой судно не поплывет. Но ответственный за эффективность судна несет лишь один человек – его капитан. Так какой же из Эрика капитан, если его команда возмутилась, а он не смог сдержать бунт?

Зазвонил телефон. Это была музыкальная тема имперской армии из «Звездных Войн». Звонил Макс, дежуривший в холле перед апартаментами.

– Макс, что там? – деловито ответил Эрик.

– К нам пришел гость, но его нет в списке, – прохрипел боец.

Похоже, Эрик проводил с Ниной слишком много времени, потому что нутром почуял, кто был этим нежданным гостем.

– Это – Господин Хаммель, – добавил боец.

Эрик сжал телефон до хруста. И чей это был хруст: телефона или его ладони – понять сложно. Корпус смартфона – стальной, но когда речь заходила о Викторе, кости Эрика тоже превращались в сталь.

– Что нам делать с ним? – спросил Макс, слушая в ответ лишь тишину.

Эрик попытался сесть, но швы на спине тут же натянулись, и он мысленно обматерил всех виновных в их появлении. Кряхтя, Эрик все же сел на диване, проклиная Виктора за такую дерзость: он заставил Эрика снова окунуться в размышления вместо того, чтобы валяться и ничего не делать, пока не закончится вечеринка за дверьми.

Наконец, он произнес:

– Пусть ждет. Я сам выйду.

Черта с два он пустит этого подонка в свой дом.

Эрик еще долго сидел, думая над тем, а хочет ли он встречаться с ненавистником, и, может, дать тому пощечину и послать подальше. Но в итоге он понял, что оттягивать разговор больше нельзя. Виктор с этой стороны оказался мудрее, сам явившись к нему на порог, точно предлагая перемирие. Хотя именно Эрик должен ходить к нему и просить помощи, а не наоборот. Но Виктор на то и считался воином-одиночкой в среде наркоторговцев, он вел тактичную политику и умел переступать через гордость ради общей цели. И этот факт тоже взбесил Эрика. Кажется, все вокруг него вдруг стали рассудительнее, сдержаннее и взрослее.

Эрик не без труда поднялся с дивана, осторожно размял затекшую спину и смиренно вздохнул. Пора покидать депрессивную берлогу. Перед тем как открыть дверь, Эрик прислушивался несколько минут. Он бы не хотел пересечься с кем-либо, это непременно вызовет массу вопросов, а визит Виктора Эрик планировал оставить в тайне. Нечего обнадеживать друзей возможным перемирием. Поняв, что в коридоре чисто, Эрик вышел из кабинета. Коридор вел к входной двери в обход гостиной, и Эрик был несказанно рад, что смог незаметно покинуть апартаменты.