Айя Сафина - Нина. Книга 1. Проклятый дар

Девочка уже дважды перенесла хирургическое лечение опухоли, но спустя время метастазы снова появлялись, опухоль цеплялась за жизнь и прорастала глубже, где ее невозможно было достать. Теперь операции стали опасны для жизнеспособности ребенка. Родителям в кратчайшие сроки следовало собрать сумму на последнюю надежду – радиохирургию. А пока лечение сводилось к химическим препаратам, которые лишь сдерживали развитие опухоли.

Десять лет назад у Тори не было косоглазия, пять лет назад она спокойно передвигалась на полусогнутых ногах, теперь же она не может ходить без костылей. Тори теряла память, у нее нарушались слух, речь, восприятие, интеллект, и, чтобы не терять степень социальной адаптации, было решено определить девочку к детям со схожей симптоматикой: синдром Дауна, Вильямса, Ангельмана, аутизм…. Так Тори очутилась здесь, ожидая, когда родители снова накопят средства для ее очередного спасения.

***

– Привет! – Тори поприветствовала Нину еще издалека. – Сегодня я принесла мармеладных зверьков!

Тори весело похвасталась целым пакетом разноцветного жевательного мармелада.

– Здесь есть мишки, кенгуру, зайцы и червяки-и-и-и, – Тори нелепо помахала радужным червяком перед лицом подсевшей к ней Нине.

Нина взяла из рук Тори червяка и засунула в рот.

– Сегодня Альберт сказал, что скучал по мне на выходных! Представляешь? Он сказал целую фразу практически без усилий! Миссис Дэрмот здорово ему помогает! Она мне нравится. Хорошо, что ее взяли в нашу группу! Говорят, она многим помогла.

Тори по обыкновению начала рассказывать о насущных новостях группы развития особенных детей, как выражались здесь. Нина только фыркала. Особенные дети. Ей всегда претила этика. Почему нельзя называть вещи своими именами? Они – уроды. Она – убийца. Все просто. Если кто-то назовет ее убийцей, ее это нисколько не обидит, ведь это – факт. И если Тори назвать уродом, она тоже не обидится, потому что и это – факт. Она бы обиделась, если бы кто-то сказал, что она нормальная и ничем не отличается от обычных людей. Пф-ф-ф. Я вас умоляю. Она же не слепая! Она видит себя в зеркале. А те, кто морочит себе и другим голову этичностью, просто обманывают себя. И действуют они не во имя создания комфортной жизни для ущербных, они руководствуются собственным эгоизмом. С кем комфортнее жить: с уродом или с особенным? Я – мать урода или я – мать особенного дитя? Подобное украшение действительности Нина воспринимала, как попытку не стать изгоем самому.

– А вчера увезли Минди. Ей сделали новые «ходунки» в Германии. Так здорово! Теперь она, наконец, встанет с коляски!

Пока Тори продолжала вещать, Нина проводила осмотр, точно один из докторов. Вот только для этого ей не нужны стетоскопы, пробирки и томографы. Ей достаточно просто смотреть на Викторию. Сквозь желтую косынку с принтом в виде ромашек Нина практически видела растущую опухоль. Если бы Нина понимала значение каждых частей мозга, она бы сказала, что опухоль прогрессирует в премоторном отделе лобной доли, медленно продвигаясь к височной. А если бы Нина знала, за что отвечает каждая доля мозга, то сказала бы, что в скором времени Тори станет медлительной и инертной, ее движения станут еще неуклюжее и потеряют последовательность, а потом она и вовсе не сможет двигаться. Когда опухоль достигнет задние нижние отделы лобной и височных долей, Тори начнет терять способность к речи, что в итоге приведет к вынужденной немоте.

Но Нина не могла сделать подобные заключения в виду отсутствия медицинского образования. Она увидела «оживающую» опухоль. Химиотерапия, которую Тори прошла полгода назад, словно отключила опухоль до нынешнего момента. Теперь же ее темный цвет постепенно приобретал более теплые оттенки. Миллиметр за миллиметром опухоль оживала, и Нина уже заметила пару светлых искр, отделившихся от живучего шара. Опухоль росла, и врачи не могли это не заметить. Скорее всего, радиохирургию проведут внепланово. У них просто нет выбора.

– Как дела у твоих друзей? – спросила Тори, закончив доклад о жизни особенных детей.

Нина улыбнулась. Тори всегда называла Монстров друзьями, уверенная, что Они – вовсе не зло, а просто обиженные зверьки, которым очень нужен друг. В какой-то степени она была права. Им и вправду нужна была Нина… для свершения зла.

– Недовольны новым доктором, – ответила Нина, откусив голову мармеладному зайцу.

– Боятся его?

– Вроде того.

– Тогда скажи доктору Калеву, что новичок – балбес.

Нина посмеялась. Остап даже удивленно взглянул на девочку. Нина никогда не смеется. Только с простодушной Тори.

– Доктор Калев не захочет, чтобы тебя лечил балбес.

Тори вытащила из складок халата свой старый калейдоскоп и принялась за любимое занятие: разглядывать мир вокруг через призму, наполненную разноцветными стеклышками. Нина называла эту игрушку глупой, а Тори настаивала, что этот искусственный радужный мир способен менять грустную реальность.

Такова была Тори. Бесхитростная наивная простая душа. Она видит в мире только добро, а в людях – только хорошее. Она каждой гадкой человеческой черте найдет объяснение, сделав человека жертвой обстоятельств. И к Монстрам, о которых она знала немного, но достаточно, она испытывала только любовные чувства, как мать – к расшалившимся деткам. Наверное, потому она и не сбежала от Нины, когда увидела, на что Они способны. Она считала, что Им просто надо показать, как вести себя правильно. Так говорил отец Нины.

А познакомилась с ними Тори всего месяц спустя после знакомства с Ниной.

***

Как всегда, встретившись здесь на скамье, Тори предложила новой подруге сладости, которых та была лишена.

– Привет! – Тори была, как обычно, жизнерадостна. – Сегодня я принесла тебе джем!

Нина с любопытством погрузила руки в шуршащий пакет и достала оттуда горсть маленьких порционных джемов. Тори каждый день приносила какие-нибудь диковинные для этих мест вкусности, которыми снабжала ее мать.

Нина, причмокивая, облизывала упаковку с вишневым налетом и разглядывала Тори. Это был ее утренний ритуал. Нина просвечивала девочку насквозь, как рентген, рассматривая опухоль в голове: не стала ли она больше?

Нина развернула очередной контейнер и подставила ко рту Тори. Та с удовольствием впилась в малиновое желе. У медсестер не было времени помогать Тори есть дополнительные сладости, им хватало трехразового питания, каждая из них кормила с руки по два, а то и по три ребенка за раз. Тори не могла есть без чьей-либо помощи – она просто не в состоянии поднести ложку ко рту и уж тем более попасть в рот, все тело страдало от неконтролируемых спазмов. А вместе с Ниной девочки совмещали приятное с полезным.