Айя Сафина - Нина. Книга 1. Проклятый дар

– Ко мне приходил доктор Калев, – сказала Тори, рассасывая желе, – спрашивал про тебя.

«Что ты рассказала?» – без интереса спросил шепот.

– Что мы сидим и кушаем! Я не могла сказать, что мы разговариваем, ведь мы и не разговариваем, – Тори хихикнула.

В тот день Калев заходил и к Нине.

– Я заметил, что у тебя появился друг, – сказал он.

Нина опасливо молчала.

– Виктория Тамм. Она не относится ни к одному отделению. В лечебнице создали экспериментальную группу для таких, как она, абсолютно обособленную от остальной части больницы. Ей запрещено вступать в контакт с пациентами из отделений. Она не одна из них.

Нина насторожилась.

– Но так как ты тоже не одна из них, – Калев слегка откашлялся, – то я мог бы сделать исключение…. Если ты кое-что дашь мне взамен…

Калев осторожно подкрадывался к сути, пока серые ядовитые глаза пристально следили за ним.

– Я попрошу у тебя слово, что с Викторией ничего не случится… – голос Калева немного охрип.

И хотя это был взрослый сорокалетний мужчина, Калев все же сидел с поджатыми ногами, готовый отпрыгнуть в любую секунду. Он ругал себя за постыдную трусость, но ему было тяжко совладать с инстинктом сохранения. Калев столько не нервничал даже на собраниях спонсоров. Он не мог общаться с Ниной, как с пациенткой, статус ее был гораздо выше. И каждый их разговор превращался в достижение компромисса между воюющими сторонами, заряженными шприцами с успокоительным с одной стороны и смертоносным гипнозом с другой.

«У тебя есть мое слово», – прошептала Нина в голове доктора.

Порционные джемы потихоньку исчезали.

– Научи меня шептать, как ты это делаешь! – воскликнула Тори и, насколько было возможно, развернулась к Нине.

«Зачем тебе?»

– Мне трудно говорить. Слова не всегда получаются, – Тори немного поникла, – иногда меня, вообще, не понимают! А если я научусь шептать тебе в голову, мне не надо будет говорить! – глаза Тори засияли радостью.

Нина привычным жестом обтерла подбородок девочки.

«Я слышу твой шепот, Тори, но врачи его никогда не услышат».

– Но тебя ведь слышат! – не успокаивалась девочка.

«Я плачу за это цену…»

Нина одернулась. Монстр, устроившийся под скамьей, царапнул когтями по щиколотке. И хотя боль была лишь в воображении, Нина отчетливо ощутила ее физически.

«Что это»? – Нина пригляделась к рубашке Тори.

– А, это я так завтракала. Я же неуклюжа, – Тори хихикнула и поспешила отвернуться от Нины, пряча от пронзительных глаз свежее красное пятно.

Но Нина, конечно, не купилась на ложь Тори, которая просто не умела врать. Нина сощурила глаза и вошла в ее голову.

Образы замелькали перед глазами, одни очень четкие, как если бы она смотрела телевизор, другие проступают сквозь легкую дымку, третьи лежат под густым туманом. Нина быстро нашла свежее, но отброшенное далеко в сторону воспоминание, которое Тори уже нацелилась забыть. Вот она выходит из корпуса. Ей тяжело держать дверь и переставлять костыли одновременно. Мужчина в синем комбинезоне помог. Кажется, это – слесарь. Тори идет по зеленому двору. В руке зажат мешочек с джемами. Она проходит мимо шумной компании подростков. Две девушки и три парня сидят за деревянным столом и поедают картошку фри из бумажного пакета. Они из старшего отделения. Они громко смеются. Шутки у них пошлые. Тори старается не слушать и пытается ускорить шаг, сама не понимая почему. Хочется поскорее от них уйти, но вот костыль зацепился за траву. Тори падает. Костыли забрякали, привлекая внимание компании. Тотчас же раздается дьявольский смех.

– Эй, пугало, тыкву не потеряй! – крикнула блондинка.

Ребята смеются.

– Ну и страшила! – смеялась вторая.

– И как такие выродки только получаются? Видимо у ее мамаши там все криво, а у папаши все прогнило, – подшутил рыжий паренек и бесовски заржал.

Тори краснеет, хотя ей не больно. Она пытается поскорее встать, но ей трудно. Она нервничает, руки затряслись еще больше. Тори пытается ухватить костыль, но он выскальзывает из дрожащих рук. Сил не хватает, чтобы подняться с земли. Она видит, как издалека к ней бежит санитар. Слава богу, он заметил!

– О, а вон и рыцарь, сам, как белый конь! – подшутил другой парень.

– Пошли отсюда, а то настучит гад, – говорит светловолосый.

Они встают из-за стола. Тори успокаивается.

«Поскорее бы ушли» – проносится мысль. Она осмелела и пытается подняться, опираясь на костыль. Светловолосый выбивает ногой костыль из руки Тори. Она снова падает. Его такая же светловолосая подружка опрокидывает на Тори коробку с объедками от фастфуда, который пачкает белый вафельный халат жиром и соусами. Рыжий смачно отхаркивается, собирая всю застоявшуюся мокроту в горле, и с невероятным удовольствием сплевывает на голову Тори.

– Корявая. Уродка. Косая рожа, – слышится от удаляющихся ребят.

Нина вытянулась из воспоминаний. Голова немного кружилась, то ли от усилий залезть в чужой мозг, то ли от ярости. Едва Нина пришла в себя, план ее выработался мгновенно.

– Ублюдки! – хрипло выругалась Нина и тут же вскочила со скамьи.

– Ты куда? – воскликнула Тори, хотя уже знала ответ.

– К этим ублюдкам! – повторила Нина и направилась к корпусам.

– Погоди! – Тори схватила костыли и засеменила за другом.

Нина решительным шагом пересекла полосу, засаженную вязами, и вышла на открытый широкий луг одного из дворов лечебницы. Тори старалась не отставать, но для нее такие прогулки были не по силам. Девочка вспотела, кашляла, у нее закружилась голова, и если бы не Остап – вечный призрак позади Нины, Тори упала бы второй раз за утро. Нина оглянулась на подозрительное кряхтение. Остап поддерживал Тори под плечи.

– Здесь гуляют старшие группы, – загремел лысый великан, – средние группы гуляют вон там, – Остап указал на левую сторону двора, где дети возраста Нины катались на каруселях, отдыхали в беседках и играли в совместные игры, участником которых Нина никогда не была.

– Остап, – сказала Нина, – Мария на крыльце.

Взгляд великана тотчас же остановился на крыльце корпуса для средних групп. Там стояла высокая медсестра с черными волосами, закрученными в пучок. Она увлеченно беседовала с коллегой, присматривая за детьми.

– Можешь пойти к ней, к обеду я буду на скамье, – хриплый голос Нины поддразнивал санитара.

– Мне велено с тебя глаз не спускать! – неохотно напомнил Остап.

«Ну, ты же понимаешь, что про наши индивидуальные прогулки никто не узнает» – зашептала Нина Остапу.

Санитар, уже привыкший к странностям девчонки, сощурил глаза, не понимая, что только что Нина заложила в его мозг инородную мысль, которую он посчитал за свою. Остап кивнул и тут же направился к объекту фантазий.