Андрей Агафонов - Черная моль [CB]

Его смех переходит в кашель, похожий на крик вороны.

— Мой муж, граф де Орсини, опасно болен. Мне нужен лучший врач. Мне рекомендовали вас.

— Рассказывайте.

— Странная война в Турции закончилась, не начавшись, — говорит Лора Ингрэм, сияющая под ласковым летним солнцем, — После того, как авианосец Королевского флота «Куин Элизабет» вошел в гавань у порта Измир, президент Турции Реджеп Эрдоган объявил мобилизацию, которая с треском провалилась. Более того, действующие войска оказались неспособными к несению службы.

Кадры с блюющими турецкими военными. Кто-то закрывает камеру пятерней. По стеклу объектива змеятся красно-коричневые потеки.

— После чего Эрдоган объявил о капитуляции, однако эту капитуляцию до сих пор никто не принял. Связаться с кем-либо из командного состава британской эскадры не удается уже в течение трех суток.

На экране пустынный авианосец. На палубе ни одного человека. Чайки беспрепятственно гадят на повесившие нос самолеты F-35. — Тем временем расовые волнения в южных штатах США спровоцировали волну миграции представителей криминального сообщества в Мексику, что привело к вооруженным стычкам по обе стороны Стены…

— Я изучал мышей, крыс, летучих мышей, свиней, птиц, и все-таки я вам скажу, что самое загадочное создание — это человек.

Елена вежливо улыбается очевидному трюизму. Старичок замечает это и хмыкает.

— Любое животное учится на примере всех предшествующих поколений. Человек, обладая самым развитым мозгом на планете, умудряется опыт предыдущих поколений начисто игнорировать. Вот скажите, что страшнее, война или болезни? Вы молчите. Это хорошо. Вы умная. Вторая мировая война стоила человечеству, по разным подсчетам, от 40 до 70 миллионов жизней. Из двух с лишним миллиардов. Одна только Юстинианова чума прикончила около ста миллионов, то есть две трети всех живущих. Это было давно. Можно сказать, что это все выдумки ученых. Вот не выдумки — в 1918 году кончилась первая мировая война, в которой погибло 15 миллионов, и началась эпидемия испанского гриппа. Не то пятьдесят, не то сто миллионов трупов. Очень странная была эпидемия. Обычно болеют слабые. Дети, старики, просто хилые люди. Испанкой болели преимущественно мужчины 20–40 лет — те, кто способен держать оружие. Болезнь протекала бессимптомно. Большинство жертв успевали заболеть и сказать «ой, я, кажется, заболел». Два дня, сутки — и человека нет. Десятки тысяч трупов каждый час. Если бы я был мистиком, я бы решил, что это включился механизм саморегуляции. Но я думаю, все проще — кто-то немного не рассчитал.

— Ближе к делу, дорогой профессор.

— Эпидемия, которая сейчас гуляет по планете, это не одна и та же эпидемия. Это множество разных эпидемий. Но все они в максимуме фатальны, и все они творение рук человеческих. Что любопытно — очаги заражения возникли с разницей в день-два на пяти разных континентах.

— Но ведь Россия…

— Мы с вами прекрасно знаем, что случилось с Россией. Это здесь абсолютно ни при чем… Вы мне не подадите плед, графиня? Я что-то немного озяб.

Елена встает, берет плед с дивана и накрывает профессору плечи.

— Благодарю вас. Плаза! Кха! Так вот, подходя к интересующему нас вопросу. Точный диагноз я смогу дать при осмотре больного, предварительно же, по описанным вами симптомам, у графа налицо признаки отравления.

— То есть… Он не заразился?

— Если бы заразился он, то заразились бы и вы. А если бы заразились и вы, я бы это увидел. Вы здоровы.

— Если это единственный аргумент…

— Нет, не единственный, — старичок заходится кашлем, — воды, пожалуйста. Спасибо. Не единственный. Дело в том, что вчера умер один мой пациент с точно такими же симптомами. И он был отравлен.

— Кем?

— А кто, вас не интересует?

— Так вот, дамы и господа, — продолжает паясничать Бурый Ушан, — чтобы вы знали, дело не в слепоте, просто у большинства летучих мышей глаза посажены по бокам их уродливой морды, поэтому они видят в разные стороны, но в упор не видят того, что находится прямо перед ними. Мертвая зона! Поэтому им и нужна эхолокация. А люди для этих же целей, но только в ментальном смысле, используют эмоции. Они как бы посылают сигналы свой-чужой. И в зависимости от результата идут на сближение с целью убить или трахнуть. Ну, или просто пролетают мимо. Особенно если у них есть дешевые авиабилеты от компании…

Человек, смотрящий видео, наливает себе в стакан молока из пакета.

Елена нетерпеливо переминается у черной кованой двери старого лифта. Свет в коридоре отеля мигает. Наконец створки лифта с грохотом разъезжаются. Елена делает шаг вперед, в это время свет в коридоре гаснет, и из темноты кто-то входит в лифт вслед за ней.

Она чувствует чужое дыхание на своей шее, но не оборачивается. Покорно, почти обреченно склоняет голову и ждет.

Коридорный на шестом этаже, гарвардского вида блондинистый юноша в темно-сером костюме, белой сорочке и черном галстуке, немного сдвигает висящую на стене картину. Запускает руку в образовавшееся отверстие и извлекает из тайника пакетик с белым порошком. В это время дверь одного из номеров распахивается, и коридорный прижимается к стене, поспешно пряча пакетик в брючный карман.

— У тебя есть выбор, — говорит Логан, прижав ее к стенке лифта, — нажмешь на кнопку первого этажа, и я исчезну из твоей жизни навсегда. Или ты можешь нажать на шестой.

Его левая рука держит ее за волосы. Правая, с еле заметным шрамом от ее укуса, рядом с кнопочной панелью. Прямо перед ее лицом.

Елена колеблется.

Логан дрожит всем телом от ярости и возбуждения. Он прижимает ее еще сильнее. Она поднимает руку.

И нажимает кнопку шестого этажа.

Лифт взвывает.

Тяжелые транспортные самолеты поднимаются в воздух. На бетонных взлетных полосах, заметаемых снегом, гаснут направляющие огни. Темнота стремительно сгущается.

— Сегодня с территории бывшей России эвакуируются последние войска коалиции, — сообщает суровая и сдержанная Лора Ингрэм. — После чего будет продолжена химическая и термическая обработка регионов, подвергшихся заражению. По мнениям экспертов, учитывая величину зараженной территории, об окончании дезактивации можно будет говорить не раньше, чем через 10–15 лет. Дай Бог, чтобы у нас хватило на это денег!

— Ты можешь отпустить мои волосы, — глухо говорит Елена, — я не убегу.

Двери лифта открываются. Она выходит первой. Он завороженно смотрит на нее. Потом выходит тоже.

Елена идет к номеру, оглядывается через плечо:

— Здесь?

— Да, — он толкает дверь рукой.

— Похоже, в этом отеле никто не запирается, — замечает Елена, переступая порог.