Эндрю Кальдекотт - Загадочный город

Шум усилился.

Ференсен продолжил:

— Ах да, Орелия права: перед нами лежит настоящая голова Ферокса. А значит, тот Ферокс, которого встретили вы, был на самом деле Фласком в измененном обличье. Он хотел лично посмотреть на то, как сэр Веронал получит то, что заслужил. Старая добрая месть.

— Месть, но за что? — одновременно спросили несколько голосов.

Ференсен повернул голову:

— Финч, что добавишь?

— Как я рассказывал вам в Эскатчен Плейс, когда пришли солдаты и элевсинцев разделили, сэр Веронал предал Уинтера. Он дал свидетельства против своего учителя, а вероломство — страшнейшее из всех преступлений. — Финч знал цитату наизусть. Ранее он полагал, что в словах Уинтера звучала обычная бравада, но теперь уже не был в этом так уверен. — «Обвиняемый не просил суд о снисхождении. Он провозгласил, что вернется и его расплата будет достойной. Он сказал, что другой проложил дорогу для него».

— Но Уинтер мертв, — пробормотал Фангин.

— Да, — сказал Ференсен, — значит, Фласк — это не Уинтер, а один из его приближенных, и он живее всех живых. Давайте подумаем, что мы о нем знаем: он тщеславен. Он любит игры со словами. Он знает Лост Акр и владеет его секретами. Он побывал в точке перехода — именно поэтому продолжает жить. Он с радостью убивает в память о Уинтере.

Ференсен подошел к первому гобелену и пробежался пальцами по неприметной фигурке, стоящей рядом с Уинтером во время первой встречи того с Грассалом.

— Познакомьтесь с Кэлксом Боулом, чрезвычайным уполномоченным слугой Уинтера. Он же Роберт Фласк, он же Пул Малар, он же фальшивый Ферокс. А сейчас я поясню, почему так в этом уверен. Этот человек всегда хочет, чтобы мы знали: он находится на шаг впереди. Аггс, ты задала вопрос, почему он перебрался на Бокс-стрит, верно? Работа над «Книгой римских рецептов» не кажется такой уж убедительной причиной, он ведь мог бы работать над ней и по ночам в своих обычных апартаментах. Зачем же менять прекрасные комнаты на трущобы?

— И зачем отпускать самую лучшую домоправительницу в городе!

— Качество твоей уборки тут ни при чем, все дело в его последней анаграмме. На этот раз с испанского, а не латыни. Он хотел оставить нам последнее доказательство, подпись под своим шедевром. Он любит, когда им восхищаются, но также любит испытывать наше терпение. Вместо «Бокс-стрит» скажем по-испански «Бокс Калле». Переставьте буквы, и что получите? Калкc Боле, а английском произношении — Кэлкс Боул.

Воцарилось молчание. Вышитая цветной ниткой фигурка Кэлкса Боула, казалось, улыбалась им всем с гобелена.

Финч отмотал события на несколько столетий назад.

— Вернемся к Перевертышу. Мы всегда жили в Эскатчен Плейс, все Финчи. Мы многое повидали на своем веку. Первый герольд, мой предок Губерт, был фактически тогдашним правителем — мэров в те времена не выбирали. Он засвидетельствовал одно чудовищное происшествие — я обнаружил это в записях. В двадцатую годовщину смерти Уинтера в Эскатчен Плейс наведался мастер гильдии резчиков, который создал большую часть убранства архива. Он хотел проверить состояние тайников. Загвоздка состояла только в том, что мастера убили двумя днями ранее. Несчастный Губерт решил, что увидел призрака. Но, вероятнее всего, это был Перевертыш. А когда я воспользовался ключами, один из тайников оказался пустым. Полагаю, что там и лежали камни. И их взял Кэлкс Боул, притворившийся еще одной из своих жертв, резчиком.

— А как насчет кота с огненными лапами? — спросила Орелия.

— Это — животное Боула, его талисман, — ответил Ференсен.

— Человек и его правая рука, — повторил герольд и напомнил им о том, что кот с огненными лапами был изображен на последнем гербе «Темных Устройств».

— Значит, это кот устроил пожар, — добавила Орелия, — но зачем? — И тут же сама ответила на собственный вопрос: — Кот или Фласк выяснили, что моя тетка за всеми следила и вела записи. Наверное, она сделала заметку о ночном походе Фласка на Айленд Филд. Можно предположить, что он как раз направлялся в Лост Акр. Я так и знала, что с этим пожаром что-то не так. Сликстоун, убив мою тетку, взял том под буквами «Са-Со», но он искал информацию о Солте, а не о себе. Так зачем бы он стал выжидать несколько недель, чтобы устроить поджог?

— Я видел кота в канун середины лета. Сликстоун принял кота за своего друга, — сообщил Грегориус Джонс, который все еще, казалось, где-то витал, едва включаясь в разговор.

— Откуда ты знаешь?

На него тут же посыпался град вопросов, и собеседники постепенно вытащили из Джонса рассказ о ночных событиях в подвале библиотеки. Поведав о побеге актрисы, он подчеркнул, что она торжественно поклялась хранить молчание и пообещала никогда не возвращаться обратно.

— Кот пришел туда не для того, чтобы остановить Сликстоуна, а для того, чтобы обеспечить ему проход, — заметила Орелия, усмотревшая в этом новую проблему. — Только почему во время пожара кот спрашивал, есть ли у меня книга? В конце концов, Боул уже знал о том, что «Книга римских рецептов» попала в руки Сликстоуну или Стриммеру. В этом и заключался план. Зачем же спрашивать меня?

Ференсен осмелился сделать предположение:

— Полагаю, что Морвал хранила первый том с неудачными экспериментами Уинтера, но зачем он понадобился Боулу, понятия не имею.

Неоднозначность ответа привела всех в волнение. Появились два предположения. Согласно одному из них, второй том не имел большого значения; Боул преследовал две цели, желая одновременно спасти Лост Акр и расплатиться с сэром Вероналом. Другой том он хотел получить на память о хозяине или из каких-то личных интересов. Второе предположение показалось более мрачным: заявление Уинтера о том, что он вернется, не было пустыми словами, и он поручил Боулу все подготовить. В таком случае второй том мог понадобиться для достижения этой цели.

Всеобщие страхи развеял Солт:

— Предположим — а это довольно слабая вероятность, — что Уинтер мог вернуться: он вернулся бы елизаветинцем, ничего не смыслящим в современном мире. Он ведь не сэр Веронал и не Кэлкс Боул. В отличие от этих двоих, он не прожил прошедшие столетия здесь. Он был бы настоящим анахронизмом. Боул просто хотел спасти Лост Акр, а месть стала приятным дополнением. Нам могут сколько угодно не нравиться его мотивы, но конечный результат меня вполне устраивает. На этом предлагаю закрыть дело. Первый тост мистера Ференсена был верным — за возрождение Лост Акра. Мы, скромные существа, приходим и уходим, но потерять целый мир…

Фангин, как биолог, глубокомысленно кивнул.

Ференсен окинул компанию взглядом. Он увидел добродетели старого мира — благородство, любознательность и храбрость первооткрывателей, и это только первые три, но кроме этого увидел он также и современные черты — научное мышление, изобретательность и открытость, готовность принимать деревенских в свои ряды. Он позволил себе мысленный каламбур: каждый из этих людей пришел на праздник не с пустыми руками.