Эндрю Кальдекотт - Загадочный город

Тем временем Облонг больше думал о том, как извиниться перед Орелией.

— Никогда не извиняйтесь за проявленную смекалку, — ответила она.

Подъехала судейская вышка. Горэмбьюри смаковал те редкие моменты, когда закон наглядно демонстрировал свою силу в присутствии множества людей. Он говорил с торжественностью судьи, выносящего приговор:

— Правило 37 гласит: «Управляющему или управляющим победившим кораклом предоставляется честь водрузить летний флаг на башню Ротервирдской церкви в полдень весеннего равноденствия». В издании 1675 года также есть примечание со следующей сноской…

— Не тяни, Ску-ка-мбьюри! — крикнул какой-то зевака из толпы.

Горэмбьюри достал из-под трибуны потертый томик в кожаном переплете, размером с записную книжку, и открыл на нужной странице:

— «В маловероятном случае, когда выходит ничья, первый участник от каждого коракла, преодолевшего финишную прямую, будет соревноваться с другим в гонке на верхушку церковной башни. Первому, кто коснется флагштока, достанется честь и высокая привилегия поднять флаг равноденствия…» Значит, мистер Стриммер будет соревноваться с мистером Облонгом.

— Не беспокойтесь, дамы и господа, — широким жестом успокоил толпу Стриммер, — он все равно не знает дорогу и не имеет ровно никаких шансов.

Палатки опять начали принимать ставки, правда, недолго. Никто не ставил против Стриммера, хотя Облонг и получил одобрительный хлопок по спине от мокрой мисс Тримбл.

— Легендарный прыжок, — произнесла она, — воистину легендарный.

Шумная ватага зрителей и спортсменов в потрепанных костюмах последовала по Голден Мин к церкви следом за Горэмбьюри и двумя победителями.

Даже братья Полк бросили работу, чтобы посмотреть на первую на их памяти ничью Гонок Великого Равноденствия. Городские служащие быстро окружили церковь защитной лентой, заставляя толпу отойти назад.

— Волнуешься? — произнес Стриммер. — И правильно делаешь.

Горэмбьюри сменил свой мегафон на стартовый пистолет и зачитал правила решающего раунда:

— Флаг находится в том же месте, что и флагшток, и это не удивительно. Первый, кто до него доберется, поднимет флаг и таким образом станет победителем. Играйте по-честному, джентльмены. Нам не нужны несчастные случаи.

Облонг не видел ни малейшего шанса для каких бы то ни было случаев. Стриммер знал церковь, а он — нет. Все должно было закончиться очень быстро.

— На старт… держитесь своих дорожек… начали!

Когда рявкнул пистолет, Облонг, к всеобщей радости, подпрыгнул от неожиданности. Стриммер рванулся ко входу в церковь и, не обращая внимания на дверь, начал карабкаться по каменным ступенькам, встроенным во внешнюю стену.

Облонг подергал дверь. Та оказалась запертой. Последовал новый взрыв хохота.

— На дорожку! — закричал ему Ромбус Смит. — Западную!

Облонг залился краской. Он не имел ни малейшего представления, что сейчас происходит. И тогда сквозь гул толпы до него донесся бас Фангина:

— Лезь наверх, парень, карабкайся!

Он увидел, как Стриммер идет по крыше через неф в направлении башни, и все встало на свои места. Стриммер вытянул карточку с востоком — значит, должен начинать спереди. Он же вытянул запад, поэтому должен был зайти сзади и подниматься не внутри, а по внешней стене.

Облонг перепрыгнул через ограду кладбища и обнаружил два параллельных ряда каменных ступеней на обратной стороне, возле северного угла церковного фасада. Ступени поднимались до парапета башни высоко у него над головой.

Чувствуя, что Облонг покажет спектакль поинтереснее, толпа хлынула за ним через кладбище.

Предельно сосредоточенный, Облонг видел перед собой только серо-зеленые камни и ступенька за ступенькой лез вверх, пока не добрался до точки соединения нефа и башни, отмеченной козырьком крыши и узкой водосточной канавки, через которую ему предстояло перепрыгнуть, чтобы добраться до следующего ряда камней. Чуть выше выступали решетчатые окна колокольни.

Карабкаясь на карниз, Облонг нарушил главное правило концентрации и посмотрел вниз, а затем снова вверх. Небо закружилось вместе со зданием. Он почувствовал, как между лопатками прошел холодок. Парализованный головокружением, Облонг постарался сосредоточиться на маленьком красном паучке, чтобы прийти в себя. Наконец он смог поставить правую ногу на следующий камень и возобновил подъем.

Утро выдалось спокойным, поэтому внезапный порыв ветра застал его врасплох. Облонг сорвался, болтая в воздухе длинными ногами и держась одной левой рукой. Благодаря чудесному стечению обстоятельств ветер прижал его к окну, и он сквозь ставни ввалился внутрь колокольни. Поднявшись на ноги, Облонг обнаружил связку из двух больших и четырех маленьких колоколов — но это были еще цветочки по сравнению с изумительными фресками на стенах. Фрески показались ему прекрасными и, судя по цветам и относительной наивности, очень древними.

На западной стене были изображены сцены земледелия — кукурузные поля, люди, собирающие урожай, мужчины с серпами, лошади, хутора, рыбаки, птицы; более ранняя версия Ротервирда без сторожевых ворот и башен.

На южной стене красовался Ротер, заполненный кораклами, в которых сидели мужчины и женщины, — их спешка объяснялась приближением к городу колонны солдат. Римляне. Облонг различил знамя с буквами SPQR — Senatus Populusque Romanus [26] Сенат и граждане Рима ( лат. ). .

Северная стена напоминала картину Судного дня — одного солдата тащили к мрачной двери, из которой он затем появлялся с мордой и усиками, похожий на горностая; второй тем временем ждал своей очереди. По всей видимости, это были пленные легионеры — только зачем было надевать первому звериную маску? У Облонга возникло подозрение, что здесь была изображена какая-то ритуальная казнь в честь празднования победы.

В основании восточной стены было нарисовано растение с зелеными стеблями и единственным бутоном. Рядом с растением раскинуло свои ветви необычное дерево, усеянное цветами. В противоположном дереву верхнем углу на фоне цветов и ягод трубили трубачи и выплясывали танцоры, что в контексте других сцен выглядело совершенно несуразно. Центральная секция была испорчена сыростью, которая в реакции с красками фрески образовала расплывчатые фиолетовые пятна, откуда — должно быть, благодаря особенностям какого-то пигмента — пугающим образом торчали отдельные руки и ноги. Под сценой были выведены символы: «MXVII».

Отпечатки ног историка четко просматривались на густом ковре из пыли. Сюда много лет никто не заходил.

Крики публики возвестили победу Стриммера. Облонг не сумел заставить себя снова карабкаться по внешней стене. Он обнаружил запертый с внутренней стороны люк, который вел в соседнюю комнату с голыми стенами, а оттуда уже по настоящей лестнице спустился в альков за хорами. На этот раз удача ему улыбнулась. Дверь церкви была открыта.