Виктор Бровков - В лабиринте памяти [СИ]

— Олежка, я не могу, — её голос дрожал. Она пыталась сдерживаться, но с каждым словом всё чаще слышались шмыганья носом, которые, в конце концов, переросли в громкие всхлипывания. — Прости меня, пожалуйста, но я не могу. Отец обещал сдать тебя в полицию, если ты переступишь порог нашего дома. Потом я свяжусь с тобой. Потом. Но не сейчас. Прости, сынок. Прости.

Я, не имея более сил слушать, как она терзается выбором между мной и отцом, оторвал телефон от уха и в сердцах бросил его себе под ноги. Электронное устройство разлетелось на части, а я закрыл лицо руками и уперся головой в спинку стоящего впереди кресла. Я плакал, не стесняясь своих слёз. Она говорила «потом»? Не будет никаких «потом». Потом, мама, ты узнаешь обо всём из криминальной хроники в дневных новостях по местному телеканалу. Или после звонка следователя. Но будет поздно. Моя жизнь разрушена. А я даже не помню, какая она моя жизнь.

Кое-как успокоившись, я вытер глаза от слез. Пытаясь убедить себя, что это всего лишь дурной сон, я поднял с пола паспорт, вновь открыл его и вновь не увидел никакой отметки о регистрации брака. Я отлистал страницы и на второй главный разворот. Лешевский Олег Сергеевич. Это я. Место рождения — соответствует. Год рождения — соответствует. Паспорт потрепанный, значит уже давно у меня. Значит он мой. Просмотрев отметки о регистрации, о воинской обязанности и о группе крови, я вновь уставился на пустую четырнадцатую страницу. Я помню день свадьбы — третье сентября. Это было четыре с лишним года назад. Но с другой стороны мать была права, четыре с лишним года назад я учился в институте. Заочно, и лишь иногда ездил в город. Только получив диплом, я вырвался из семейного гнезда, переехав в удачно подвернувшуюся квартиру в городе. Как такое возможно?

Противоречивые мысли навязывали противоположные взгляды на мое прошлое и развернули полномасштабную войну в моей голове, причиняя невыносимую боль. Я уже не верил сам себе и сомневался в реальности того, что происходило несколько часов назад. Кто мне врал? Мама? Яна? Или я сам? Мне ничего не оставалось, кроме как стонать от боли, всхлипывать и всё сильнее сдавливать виски руками в надежде избавится от мучений.

Воздуха не хватало. Грудь горела огнем. Я задыхался и балансировал на краю сознания. Автобус остановился, и я не без труда поднялся. В голове яркими буквами вспыхивало одно слово за другим: рюкзак, деньги, пистолет, документы, рюкзак… Я посмотрел помутневшим взглядом на соседнее сиденье, схватил правой рукой рюкзак и, сжимая в левой руке паспорт, пошел к распахнувшимся дверям. Свежий воздух. Мне нужен свежий воздух, а не этот, пропитанный табачным дымом и дешевыми духами смрад. Вывалившись из автобуса, я на ватных непослушных ногах, не видя никого вокруг из-за застилавших глаза слёз, практически на ощупь добрел до лавки.

Рухнув на лавку, я принялся глубоко втягивать воздух через нос. Прохлада освежила голову. Она медленно растекалась по носовым пазухам, проникая глубже и уменьшая боль. Рядом со мной кто-то сидел, и я поднял голову, что бы попросить прощение за своё неадекватное поведение. Но слова застряли в моем горле. На меня смотрела пара безумных остекленевших глаз.

За год и три месяца до описываемых событий.

Олег почувствовал, что вторая половина кровати пустует, и открыл глаза. Яны рядом с ним не было. Мужчина поднялся с кровати, накинул халат и решил выяснить, куда она делась. Может, она всего лишь пошла в туалет, или же её снова мучает бессонница. Осторожно, пытаясь не шуметь, Олег открыл дверь и вышел из спальни. Сквозь дверные щели уборной свет не пробивался, значит, Яны там нет. Олег на ощупь прошел по узкому коридору и, оказавшись возле лестницы, увидел, что на первом этаже в гостиной горел свет. Тихо спустившись на несколько ступенек, он присел и сквозь поручни увидел, что Яна сидела на диване, на коленях у нее лежал альбом, а в руках фотография. Уже не первую ночь мужчина наблюдал подобную картину, но не решался подойти и выяснить, что происходит. Если бы она хотела, думал Олег, то уже поделилась бы своими переживаниями, и, убедив себя в том, что это слишком личное, возвращался в спальню. Но этой ночью он решил разобраться в ситуации. В конце концов, теперь это его женщина, и он несет за неё ответственность.

— Яна, ты не спишь? — позвал её мужчина, спускаясь по ступенькам.

— Как видишь, — с тоской в голосе ответила Яна.

Только оказавшись в гостиной, Олег разглядел, что за альбом лежал на коленях у Яны. Остановившись в трех шагах напротив женщины, он скрестил руки на груди и поинтересовался:

— Ты хочешь поговорить об этом?

— О моей свадьбе? — заметив, как мужчина смотрит на фотоальбом, вопросом на вопрос ответила Яна.

— О твоей свадьбе, о твоем муже, о твоей жизни до аварии. Обо всем. Мы мало говорим о нашем прошлом, а ведь я хочу помочь тебе справиться с переживаниями, но для этого я должен знать, чем они вызваны.

Яна опустила глаза и снова уставилась на фотографию, с которой на неё, широко улыбаясь, смотрели два человека. Девушка была одета в белоснежное платье с завышенной талией и длинной струящейся юбкой. Платье прекрасно подчеркивало зону декольте и облегало фигуру, создавая утонченный, изысканный образ богини. Стоящий рядом с ней мужчина выглядел элегантно в своём черном атласном костюме, но по сравнению с её неземной красотой он казался невзрачным. Тишина в комнате становилась пугающей. Олег слышал, как в его ушах пульсирует кровь. Не выдержав гнетущего молчания, он произнёс:

— Т ак что, может время пришло?

— Может и пришло, — задумчиво протянула Яна, после чего посмотрела на мужчину и продолжила. — Все мои подруги вышли замуж, когда еще учились. А я? Я думала, что успею. Что найду своего мужчину. Перебирала, пока училась в колледже. А потом мужчины устали тратить на меня своё время, и судьба наказала меня. Я была единственной одиночкой в компании, на работе и в семье. Шутки, советы и насмешки сыпались на меня со всех сторон. Я принимала всё это с улыбкой, а дома ревела в подушку. Поэтому, когда я случайно познакомилась с ним, я, не задумываясь, принимала его красивые ухаживания. Я хотела влюбиться в него, всей душой хотела. Ты не представляешь, как хотела. Но не смогла! Понимаешь, Олег, я никогда не любила его. Мне просто было комфортно с ним. И на свадьбу я согласилась лишь потому, что все вокруг настаивали. Два месяца знакомства и мы женились. Так было надо. Но кому? Точно не мне. А потом начались расспросы о детях. Господи, они меня просто выводили из себя, но я должна была мило улыбаться и поддакивать своему суженному, говорить всем, что мы работаем над этим. Ты слышишь, Олег, работаем. Отвратительное слово, что бы охарактеризовать появление новой жизни. И, как следствие, секс, который и без того не доставлял мне удовольствия, окончательно превратился в бездушные механические попытки зачать ребенка. Я ложилась в нашу постель, как на кушетку в процедурном кабинете. Меня тошнило от его плеч и груди, которые раз в три дня мельтешили перед моим лицом. А он, кажется, любил и боготворил меня.