Наталья Якобсон - Изувеченный [litres с оптимизированной обложкой]

– Наверное, я пойду. – Клер перекинула через плечо подаренный рюкзачок. Он приятно грел теперь уже абсолютно ровную кожу. Она надеялась, что шрамы исчезли навсегда.

– Куда же вы теперь?

– Домой, – просто ответила она. Но в мыслях возникли непрошеные картины венецианского палаццо, где царил страшный «рай», состоящий из пыток, наслаждения и агонии.

– И все-таки кто такой Донатьен? – голос Даниела остановил ее уже у двери. – Обещаю, что никому не скажу. Вы можете мне доверять.

Клер только с сомнением покачала головой.

– Донатьен Франсуа де Сад… Донатьен – одно из имен маркиза де Сада.

– Хотите сказать, что у него появился последователь.

– Думаю, он сам был всего лишь неумелым последователем. У боли был создатель, способный пристыдить даже его.

– Клер! – впервые он позвал ее по имени. На это у него хватило смелости. Только вряд ли ее достало бы на то, чтобы пригласить Клер на свидание. Да он и видел, что она не желает. Она не хотела больше заводить ни возлюбленных, ни друзей, потому что история с прежними закончилась слишком плачевно.

– Не нужно сожалений, – только и сказала она на прощание.

К вечеру она вернулась домой и первым делом принялась изучать себя в зеркале. Бинты после операций исчезли. Ран не осталось, но тем не менее она ощущала себя мертвой. Говорят, только у духов нет изъянов. А все ее мелкие изъяны после операции куда-то пропали. Даже мучивший ее и почти незаметный окружающим дефект слишком пухлых губ полностью сгладился. Губы стали идеальной формы. Это было приятно – стать совершенной. Но внутри царил выжженный ад. Идеальное, будто у статуи, тело стало всего лишь оболочкой для пустоты, открывшейся внутри. Ее создали, как статую, на хирургическом столе. Решили, что она пережила аварию, но никто даже не догадывался, какой эта авария была.

Зеркало оказалось пустым. Донатьена больше нет: ни прекрасного, ни изувеченного. Она должна была почувствовать облегчение, но ощутила только сосущую пустоту на месте старой раны.

Клер снова взяла нож. Она решила написать его портрет кровью на зеркале. Всего один порез, и тут ее коснулась его рука. Та самая изувеченная рука, но уже не по ту сторону зеркала.

Он снова был здесь. Изгнать его не удалось, но страшно ей не было. Клер обернулась, уже зная, что увидит перед собой красивое, не тронутое шрамами лицо. Наверное, этого он с самого начала и хотел – снова быть рядом с ней. Пусть остается. Если ему больше не придется убивать, чтобы поддерживать нормальный облик, то она не против его компании. Пусть все будет, как когда-то давно. В пустом темном доме остаются лишь он и она и немного магии.