Джули Си Дао - Лес тысячи фонариков [litres]

Растянув губы в коварной улыбке, она искоса поглядела на Сифэн.

Госпожа Ман раскачивалась на пятках, безумие было в ее мокрых от слез глазах. Сифэн подумала, что бедную девушку довели до отчаяния и она напала на нее из-за своего безысходного положения.

– Она лжет, как вы сами только что сказали, – ласковым голосом обратилась она к госпоже Ман. – Я никогда не позволю себе ничего подобного, тем более, что принц принадлежит не мне. Поверьте мне.

Однако девушка лишь молча смотрела на нее, по щекам ее текли слезы отчаяния, затем, так и не произнеся ни слова, она выбежала вон.

– С каких это пор ты стала столь щепетильна в отношении мужчин, которые тебе не принадлежат? – Выгнула бровь госпожа Сунь. – Очень благородно с твоей стороны проявить доброту к этой маленькой сумасшедшей. Я ей обещала уговорить Императора, чтобы он помог ей с Наследным принцем. Но она никогда не пыталась обдумать происходящее. Она принадлежит его величеству, так с какой стати он станет помогать ей понравиться другому мужчине? Мы с тобой, благодарение богам, умнее, чем она.

Сифэн рассердило употребление слова мы . У нее нет ничего общего с этой коварной женщиной.

– Скажите, что вам от меня надо. Если вы собираетесь мне что-нибудь подложить, чтобы потом меня за это высекли, боюсь, вы уже пытались это сделать.

– Ну что ты, красавица. У меня на тебя другие планы. И на Вэя тоже.

В ответ на ошеломленный вид Сифэн она улыбнулась своей кошачьей улыбкой.

– Ты думаешь, я получаю сведения только от спившейся идиотки Ман? Мне уже некоторое время известно, что Вэй не столько твой друг, сколько любовник. Мне стоит только пальцем пошевельнуть, и вы оба отправитесь в ту дыру, откуда явились.

У Сифэн застучало в висках.

Наложница по-прежнему улыбалась, но у нее в глазах появился металлический блеск. Исходившая от нее ненависть многократно усилилась по сравнению с теми временами, когда она заставляла Сифэн убирать за своей собачонкой.

– Ты здесь не так давно, так что выслушай меня. В городе женщин незамужние девушки не имеют права встречаться с мужчинами без разрешения. У меня кружится голова при мысли о том, с какой скоростью твоя драгоценная Императрица вышвырнет тебя на улицу, когда ей станет все известно.

У Сифэн все сильнее пульсировала кровь в висках и бешено колотилось сердце.

– Ты отлично умеешь лгать.

Наложница склонила голову набок, волна блестящих волос упала ей на плечо.

– Эта твоя способность достойна похвалы. Особенно мне понравилась твоя история про то, как тебя опекал карлик. Только представь, как этот коротышка может кого-то защитить от чего бы то ни было .

Она рассмеялась, запрокинув назад голову на длинной красивой шее.

Кровь бросилась Сифэн в лицо.

– Не смейте так говорить о моих друзьях! Вы не имеете права!

Глаза госпожи Сунь расширились: ей в голову пришла новая идея.

– А знаешь, Вэй довольно привлекателен. Я тебе не говорила, что видела его пару дней назад? – спросила она, накручивая пряди волос на свои тонкие пальцы. – Он ел меня глазами, как лакомство, которое ему очень бы хотелось попробовать на вкус. Ему, тем не менее, пришлось сдержаться, потому что со мной был Император. Не стоит зариться на то, что принадлежит его величеству, не так ли?

Кровь в висках запульсировала еще сильнее. Глаза застилала пелена, сквозь которую мелькали багряные вспышки – в ней нарастал уже знакомый жгучий гнев.

– Это ложь , – убеждала она себя, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие. – Она пытается вызвать во мне ревность к себе наподобие той, которую сама испытывает ко мне .

Но воображение рисовало ей госпожу Сунь, зазывно глядящую на Вэя мерцающими глазами, ускользающую от его величества и увлекающую Вэя в сад, где он был с Сифэн…

– Не сомневаюсь, Императрице интересно будет узнать, чем ты занималась с этим бравым солдатом, – в игривом тоне наложницы появились жесткие нотки. – Уж не думаешь ли ты, что вечно сможешь изображать из себя дочь? Если каким-то чудом она сможет выносить и родить этого паразита, и окажется, что это принцесса, она тут же забудет о твоем существовании.

Кан предупреждал ее о том же самом, но в устах госпожи Сунь эти слова были подобны огненной стреле, поразившей ее в самое сердце. Сифэн пошатнулась, услышав в ее словах жестокую правду, ненависть этой женщины вонзалась ей под кожу как заноза.

– Ты, конечно, умна, – мягко сказала госпожа Сунь, – и ты, несомненно, умеешь располагать людей к себе, включая самого Императора, который, похоже, не видит, что ты не более чем никчемная рабыня. Но я посвятила ему всю свою жизнь. Я родила для него наследника. И завтра он об этом вспомнит.

Сифэн хотелось стереть самодовольное, хитрое выражение с ее лица.

– Завтра?

– Тебя и твоего любовника выкинут за ворота. Твое пребывание во дворце подошло к концу.

Теперь настала очередь Сифэн рассмеяться.

– Я знаю, вы на это надеетесь…

– О, это больше, чем просто надежда.

Наложница встала со своего места, скрестив руки на груди, в переливающемся на свету розовом атласном платье.

– Видишь ли, я написала генералу. Несколько минут назад мой евнух отправился к нему с письмом. Вэя выгонят за то, что он встречается с придворной дамой, а Императрица избавится от тебя .

У Сифэн все сжалось внутри.

– Вы ничего не сможете доказать.

– Моя дорогая, ты меня недооцениваешь. Мне известно все . Когда вы встречались, что ты говорила, что ты делала . У меня повсюду есть глаза и уши. Очень скоро генерал все узнает… и их величества тоже. Не беспокойся, – добавила госпожа Сунь. – Я описываю все очень… поэтично .

Сжигавший ее до того гнев превратился в лед, Сифэн трясло, как будто на нее вылили ведро холодной воды. Дрожь охватила ее с ног до головы, кровь стыла в жилах. Эта женщина – Шут – успешно выполнила свое предназначение, без особых усилий растоптав предначертанную Сифэн судьбу. Она во всем сумела переиграть, перехитрить Сифэн.

Вэй потеряет свое место, а Сифэн больше никогда не увидит Императрицу, никогда не услышит от нее ласковых слов, не сможет заслужить ее нежную улыбку. И Император с теплым взглядом его красивых глаз и читающимся в его взгляде обещанием уже никогда не будет принадлежать ей. Шут победил.

Как натянутая струна, зазвенела в ней ярость, ее уже ничто не могло остановить. Перед глазами Сифэн мелькали картины: белые выпуклые шрамы на теле Кана, рыдающая, положив руки на живот, Императрица Лихуа, замахнувшийся бичом господин Юй. Она представила, как Вэя, с его мужественной красотой и бешеной гордостью, выгоняют из дворца. Как оба они, изгнанные с позором, возвращаются домой, чтобы предстать перед разъяренной Гумой.