Джули Си Дао - Лес тысячи фонариков [litres]

Вэй приподнялся, и она немедленно пожалела о том, что упомянула тетку.

– Госпожа Сунь родила Императору сына, первого и единственного, в ком течет его кровь. В очереди к трону ребенок следует непосредственно за тремя принцами. Действительно ли она неприкосновенна, или нет, но этот факт дает ей большие преимущества.

Он нахмурился.

– Чего тебе насоветовала твоя Гума? Надеюсь, она не настолько сошла с ума, чтобы побуждать тебя плести интриги против любимицы Императора?

Сифэн недовольно огрызнулась:

– Ты всегда считал меня не самостоятельно думающим, распоряжающимся собой человеком, а взбалмошным, глупым творением моей тетки.

– Не кто иной, как она, настояла, чтобы ты отправилась ко двору… но что именно ты, по ее замыслу, должна здесь совершить? – настаивал он.

Она села и плотнее закутала плечи. Они подошли близко, слишком близко к правде, и, если позволить Вэю допрашивать себя и дальше, он может найти ответ, который она так тщательно пытается от него скрыть.

– Тебе никогда не приходило в голову, что это я хотела здесь оказаться? Что я способна самостоятельно принимать решения? После всего произошедшего, – произнесла она с горечью в голосе, – ты все еще считаешь меня наивной и беспомощной.

Он попытался ее обнять, но она отодвинулась.

– Если ты собираешься устраивать ссоры при каждой нашей встрече, нам лучше больше не встречаться.

– Сифэн, пожалуйста, не говори так, – умоляюще сказал он. – Прости. Я только хочу, чтобы ты освободилась от нее. Она имеет над тобой непонятную мне власть.

– Она моя тетка . Это моя семья. А твоя ненависть к ней не знает границ.

Его привычка винить Гуму за все дурные мысли и намерения Сифэн одновременно раздражала и трогала. Но в чем-то он был прав. Сквозь марево от курений водопад показал ей картины из прошлого Гумы, которые не вполне совпадали с историями, слышанными от нее Сифэн, в них содержалось слишком много загадок, слишком много вопросов оставалось без ответа.

– Все, что я делаю, это мой собственный выбор. Я делаю это для нас .

Он поцеловал ее в плечо.

– Я не хотел тебя расстраивать. Наша встреча так коротка, наше время вдвоем драгоценно. Пожалуйста, не сердись на меня.

– Я не сержусь. Но я хочу, чтобы ты в меня верил.

Она смягчилась и взяла в ладони его лицо; в его глазах читалось доверие. В конце концов, он все еще мальчик; даже перед лицом тьмы он видит перед собой свет.

Как верно сказал Император: некоторые люди ищут мира, не понимая его подлинной цены. Думать об очаровательном юморе и спокойном голосе Императора Цзюня, находясь в объятиях Вэя, было слишком тяжело, и Сифэн зарылась лицом ему в грудь.

– Я предназначена другому , – хотелось ей ему сказать, – и в нем причина, из-за которой мое сердце не может полностью принадлежать тебе .

– Мне хотелось бы проводить тебя обратно. Так не хочется с тобой расставаться.

Он снова притянул ее к себе и посмотрел на нее печально.

– Солдаты заинтересовались бы, откуда ты взялась.

– Мы скоро снова увидимся. Мой друг нам поможет.

– Обещаешь?

Она ответила ему поцелуем. Они стояли, держа друг друга в объятиях, и разомкнули их, лишь когда на дорожке возле дворца вновь послышались чьи-то шаги.

А затем был путь назад, сквозь душистые заросли Императорских садов; луна все еще светила с небес, когда она поцеловала Вэя на прощание и верный Кан отворил для нее дверь.

– Еще одно представление или парад, и я ухожу из дворца в монастырь. – Кан, картинно обмахиваясь веером, плюхнулся на скамью. – Праздник все еще не закончился?

Сифэн рассмеялась.

– Мне нравятся зрелища, но я ведь всего лишь простая деревенская девушка, я даже в воображении не могла себе такое представить. А ты, наверное, чувствуешь себя богом, взирающим сверху на людей?

Последние три дня они каждое утро в свите Императрицы стояли вместе с императорской четой на нависающем над дворцовыми воротами балконе, с которого открывался вид на город. Их приветствовали толпы народа, и Сифэн на мгновение вообразила, что, как в сказке, бурные рукоплескания предназначаются ей .

Впервые она примерилась к тому, каково это – быть Императрицей.

– Думаю, ты права, – согласился с ней Кан. – Я, наверное, просто устал от представления. Благодарение богам, кажется, их величествам оно понравилось. Мы целый год только и знали, что репетировали.

Накануне вечером он участвовал в спектакле, который евнухи ставили каждый год.

– Твоя игра была для меня самым сильным впечатлением за всю неделю.

Он шутливо погрозил ей пальцем.

– Я же тебе говорил, что неравнодушен к лести.

Она улыбнулась, наслаждаясь легким весенним ветерком, играющим прядями ее волос.

Царящее в городе оживление кого угодно могло бы привести в отличное настроение. Этим утром участники представления были облачены в костюмы, представлявшие каждое из царств; их сопровождали барабанщики, бившие в гигантские барабаны, которые везли на колесницах. Акробаты кувыркались и крутили в воздухе сальто одновременно с начавшимся танцем драконов: пять сделанных из шелка, металла и стекла змей, каждая длиной с городской квартал, скрывали двадцать танцоров, которые в такт барабанному бою встряхивали кольца мерцающих змеиных тел.

– Уверен, что, если бы нам удалось сегодня вечером попасть в город, эта часть праздника понравилась бы тебе больше всего остального.

Кан насупился при виде компании евнухов, горделиво прошествовавших мимо них, не удостоив его вниманием.

– После захода солнца все кварталы города обычно закрываются, но в последнюю праздничную ночь Император разрешает веселиться дольше. Говорят, рынок и съестные прилавки представляют собой нечто необыкновенное.

– Я не могу пойти, но ты можешь.

– Только с их разрешения, – он посмотрел на спины удаляющихся евнухов. – Кроме того, даже если они позволят мне пойти, они совсем не обязательно впустят меня обратно. Просто чтобы позабавиться.

– Они стали еще хуже с тобой обращаться?

– Не настолько, чтобы я не мог с этим справиться. Чем чаще они видят нас с тобой вдвоем, тем меньше они со мной общаются; таким образом они выслуживаются перед госпожой Сунь. Они ее боятся. И потом, они никогда не станут иметь дело с человеком, который не хочет перед ними пресмыкаться или может повредить их репутации. Но я никогда не отвернусь от тебя, ты мой единственный настоящий друг.

Сифэн ласково пожала ему руку.

– И я никогда этого не сделаю, милый Кан. Я перед тобой в неоплатном долгу. Самое меньшее, что я могу для тебя сделать, – это замолвить за тебя словечко Императрице. Уверена, она нам поможет.