Джули Си Дао - Лес тысячи фонариков [litres]

– Змеиный Бог.

– Он велел мне так себя называть, – с гримасой сказала тетка. Он не разрешал мне никому рассказывать о наших встречах и на протяжении многих лет брал с меня плату за свои уроки. Вещами, которые, как он говорил, не имеют для меня ценности. Мои способности к музыке. Воспоминания о детстве. Мое умение ориентироваться в пространстве. Мою способность видеть в темноте. Мне не жалко было расстаться со всем этим, если взамен я смогу стать такой же привлекательной, как Минчжу.

– Он забрал у вас все это, и вы ни о чем его не спрашивали?

– Поначалу нет. Я была слишком юной, и мне страстно хотелось изменить свою жизнь. Со временем я начала подозревать, что происходит что-то неправильное, но я чувствовала себя ему обязанной и, кроме того, желание стать чем-то большим – гораздо большим – чем я была на самом деле.

Сифэн медленно кивнула. Ей было очень хорошо знакомо это желание.

– Он заботился обо мне как отец. Он единственный видел во мне нечто достойное внимания, – с каждым словом плечи Гумы опускались все ниже. – Поэтому я очень старалась, чтобы он был доволен. Я училась настолько успешно, что он обещал исполнить одно мое большое желание. Любое. Но я должна была знать, что и за это желание мне придется заплатить. Мне придется лишиться чего-то еще, и на этот раз я это замечу.

– Вы захотели, чтобы вас полюбил Лун, – спросила Сифэн, испытывая при этом страх от возможного ответа и от того, что он может означать… от того, что он может изменить.

С каждой минутой фигура Гумы становилась все прозрачней, но гримаса на ее лице была отчетливо видна.

– Мои родители так сильно хотели, чтобы он женился на Минчжу, что подкупили сваху и астролога, чтобы те объявили этот союз благоприятным. Итак, я знала, что время настало. Но мое желание состояло в том, чтобы провести с Луном одну ночь, чтобы убедить его, что мы должны быть вместе. У меня была собственная гордость. Я хотела быть с ним, но только в том случае, если мне удастся самой завоевать его любовь.

Она стиснула зубы.

– Эта ночь была худшей в моей жизни. Он ни на минуту не переставал верить, что перед ним Минчжу. Он пришел ко мне, когда стемнело, опьяненный страстью, убежденный, что я – это моя сестра. Когда все свершилось, он понял, что это я, и вскрикнул. И мы оба увидели, что произошло с моей ногой. Реки крови. Непереносимая боль. Это случилось внезапно, как только Лун обнаружил, что это я, и наша ночь вдвоем на этом закончилась. Как видишь, заплатить пришлось сразу.

Несмотря на поднимающееся от воды тепло, Сифэн почувствовала, как кровь стынет у нее в жилах.

– Лун в ужасе покинул нас, убежденный, что мои родители использовали черную магию, чтобы вовлечь его в отношения со своими дочерьми. Минчжу всегда была слишком впечатлительной, а в нашей семье безумие было наследственным, и горе уничтожило ее.

– Наследственное безумие? – переспросила Сифэн. – Вы говорили мне, что в нашей семье наследственное колдовство .

– Хотела бы я знать, есть ли между ними отличие. Мои родители так и не смогли окупить целое состояние, потраченное ими на то, чтобы устроить брак между ним и Минчжу. Они умерли один за другим, а за ними последовала и моя сестра. Твоя тетка , Минчжу.

У Сифэн закружилась голова, она в упор разглядывала лицо этой женщины… своей матери.

– Все мое детство я тосковала о матери, а вы все время были со мной.

Королева тэнгару знала.

– Вы стремитесь навстречу друг другу , – сказала она, – два течения одной реки.

– Когда у меня родился ребенок, я написала родителям Луна. Они ответили, что он умер, и просили больше их не беспокоить. Они не хотели иметь ничего общего ни со мной, ни со своей внучкой, – Гума тряхнула головой. – Но был кое-кто еще, кто мог мне помочь, кто сотворил это со мной, чтобы я от него зависела. Он снова позвал меня к себе, уверяя, что от чистого сердца наградил меня особыми дарованиями и талантами. Однако эти дарования и таланты теперь помогли мне разглядеть, кто он был на самом деле: злой дух, использовавший меня для непонятных мне целей. Он открыл мне свою тайну.

– Владыка Сурджаланы , – прошептал голос внутри Сифэн.

Это было одно из многих имен завистливого бога, который правил в пустыне и возжелал превзойти Царя Драконов в богатстве и могуществе. Сифэн помнила рассказ Сиро о теории, согласно которой этот бог, прельщенный властью, не вернулся на небеса, а остался на земле.

– Змеиный Бог – это Владыка Сурджаланы, – Сифэн охватил озноб. – Все эти мучившие вас кошмары… Или когда вы в страхе прибегали домой, чтобы запереть все окна и двери…

– Я готова была голодать и видеть, как от голода умирает мое дитя, но только не возвращаться в эту пещеру, к этому существу , сгубившему мою жизнь, – Гума встретилась с ней взглядом. – Я сожгла все его подарки. Каждую книгу стихов, все, что он мне давал… даже колоду карт. Я сама купила новую колоду, хотя она обошлась мне очень дорого. Я не желала иметь с ним ничего общего, ведь теперь мне надо было заботиться о своем ребенке.

У Сифэн ком подступил к горлу, как будто крысиное сердце так и застряло там.

– Я пообещала себе, что твоя жизнь сложится счастливее, чем у меня, – говорила ей мать, глаза ее сияли. – Когда карты предсказали мне твою судьбу, я знала , что так и будет, хотя поначалу мне было страшно. Вдруг, если я буду подталкивать тебя к тому, что тебе суждено, он повстречается на твоем пути? Но потом я задалась вопросом: какое место на этой земле самое безопасное для моей дочери? Где она будет обладать наивысшей властью и могуществом и не будет над нею правителя, кроме нее самой?

О, только если она станет Императрицей Фэн Лу под покровительством Великого Леса. В точности как предсказывали карты. Женщина, обладающая несокрушимой силой, с войском у себя за спиной.

– Но вы служили ему так долго. Вы были в его власти, – возразила Сифэн. – Откуда вы знаете, что он и сейчас не руководит вами?

– Он не может. Нет. Я была очень осторожна… Я от него отказалась…

– Как вы могли отдать ему все, не зная цены, которую придется заплатить? Не зная, за что вы платите?

– Разве ты не делаешь то же самое? – возмутилась Гума. – Ты следуешь предначертанному, не зная, во что это тебе обойдется. Чтобы достичь своего, ты готова заплатить за это жизнями других людей. Не смей судить меня, доченька, прежде чем оценишь собственные поступки.

– Нет, – прошептала Сифэн. – Это не одно и то же.

Ее мать скривила уже почти невидимый рот.

– Видишь теперь, как я была права, когда пыталась внушить тебе: любовь – это слабость. Она толкает тебя к поступкам, которых ты никогда бы не совершила, если бы твое сердце принадлежало только тебе самой.