Джули Си Дао - Лес тысячи фонариков [litres]

– Давай вернемся к нашей теме. Ты можешь остаться служить у меня, если решишь не выходить замуж, – Императрица сделала паузу. – У меня не было выбора. Я была единственным ребенком у своих родителей. Дочери могут править самостоятельно, если родители считают их подходящими для этого, но мои родители думали, что я слишком нежна и способна лишь на то, чтобы стать супругой Императора. Возможно, они были правы.

Слаба, иными словами . Сифэн было приятно чувствовать презрение к Императрице. Так легче было справиться с разочарованием, с тем, что у нее не оставалось надежды на любовь этой женщины.

– Но даже если бы у меня был выбор, я бы выбрала замужество. Есть что-то священное в объединении двух жизней, в любви, которую пара, создавшая союз, приносит в мир.

Сифэн отогнала от себя возникший перед глазами образ Вэя.

– Любовь и брак не одно и то же, ваше величество. Замужество может сделать женщину сильнее, но любовь ослабляет ее. У нее становится больше того, что можно потерять.

– Но в слабости ты находишь силу. Требуется немало храбрости, чтобы открыться навстречу другому человеку, – ласково сказала Императрица. – В любимого человека ты вкладываешь частицу своей души. Разве в том, чтобы выстрадать это, не содержится великая сила?

– Я не знаю, – тихо ответила Сифэн. – Может быть, и не узнаю никогда.

В лице Императрицы Лихуа вновь проступили материнские черты, хотя на этот раз она не взяла Сифэн за руку, как делала прежде.

– Я привязалась к тебе с тех пор, как ты здесь появилась, потому что я чувствовала, что твоя забота обо мне была искренней. Ты нуждалась во мне так же, как я нуждалась в тебе, никто и никогда при дворе не вызывал во мне таких чувств. Им всем нужно что-то от меня, а не я сама. Мы с тобой были честны друг с другом, насколько это возможно.

В ее голосе было прощание, и расстояние, на котором стояла от нее Сифэн, подтверждало это. Теперь между ними была пропасть, которую невозможно преодолеть.

Императрица указала на красивый бронзовый ларец в углу комнаты.

– В нем находится кое-что принадлежащее тебе. Открой его.

Сифэн повиновалась, с любопытством взяв в руки сверток, перевязанный золотым шнуром. Она онемела при виде завернутых в него драгоценностей: заколки для волос из золота и слоновой кости в виде цветущего дерева; ожерелья из переплетающихся драгоценных камней, сверкающих как капли крови; брошей, инкрустированных перламутром; и свитка в императорских цветах с несломанной алой печатью Императора Цзюня.

– Это подарки от его величества. Для тебя, – Императрица смотрела в стену остановившимся взглядом. – Их месяцами постоянно доставляли сюда, но я приказала евнухам приносить их ко мне. Я надеюсь, что ты простишь меня, и также надеюсь, что ты поймешь причину. Но совесть не позволяет мне откладывать это и дальше.

Сама того не желая, Сифэн почувствовала, что от боли в голосе женщины у нее защипало в глазах. Она сморгнула слезу, перебирая вещицы в свертке, пальцы ее задержались на императорской печати. Девочка, какой она была когда-то, которая могла понять этот скользкий ревнивый страх, теперь осталась лишь в отдаленных воспоминаниях. Эта девочка теперь исчезла, и Императрица тоже об этом знала.

Вот почему она простилась с ней.

Императрица Лихуа вновь сосредоточила все внимание на своем животе, как будто он единственный мог утешить ее.

В свитке содержалась просьба о чести встретиться с ней наедине. Просьба, а не приказ. Сифэн приняла приглашение, довольная тем, что Император обратился к ней уважительно. Она собрала волосы в незатейливый пучок, украсив их одной лишь заколкой из золота и слоновой кости, его подарком, надела платье простого покроя из золотистого шелка и отороченную мехом накидку, так как зимние дни уже становились холоднее.

– Ты обратил внимание, как на нас смотрят дамы? – спросила она у Кана, сопровождавшего ее в главный дворец через туннель Императрицы.

– Тут нет ничего удивительного. Ты выглядишь как царица.

Евнух отвесил ироничный поклон женщинам, глазевшим на них из окон Императрицы. Дамы нахмурились и спрятались за непрозрачными ширмами.

Казалось странным и одновременно естественным использовать вход Императрицы Лихуа, видеть, как игнорировавшие ее прежде евнухи почтительно приветствуют ее. Странно и естественно проходить через позолоченные залы, одетой в шелка, с украшениями из слоновой кости, в сопровождении верного слуги, слыша за спиной шепот и восхищенные возгласы.

– Знатные семьи тебя уже знают, – шепнул ей Кан. – Они размышляют, как себя с тобой вести: отвергнуть с презрением или добиваться твоей благосклонности.

– Если они умны, они сделают правильный выбор, – высокомерно произнесла Сифэн, и он улыбнулся ей в ответ. – Я собираюсь попросить Императора об одолжении. С тех пор, как госпожа Сунь покинула двор, господин Юй впал в немилость. Он теперь недолго будет предводителем Пяти Тигров. Я попрошу, чтобы ты занял его место.

Кан посмотрел на нее с торжествующей гордостью и поклонился до земли, как если бы она уже была Императрицей. Он еще не разогнулся, а она уже входила в покои Императора.

Вход в главный зал был задрапирован тяжелыми парчовыми шторами. Стражники, пряча усмешку, поспешили раздвинуть их для нее. Они, несомненно, ожидали, что из-за драпировок вскоре раздадутся характерные звуки, полагая, что она ничем не отличается от остальных женщин. Легко доступных и с легкостью отодвигаемых. В этом была их ошибка, и, если Император думал так же, он тоже ошибался.

Она позаботилась донести это до него своей скромной одеждой, быстрыми живыми манерами и сдержанностью поклона. Ни трепещущих ресниц, ни кокетливо склоненной головки. Она как равная посмотрела прямо в глаза Императору Фэн Лу.

Его величество указал рукой на одно из нарядно изукрашенных кресел.

– Благодарю за то, что вы пришли, мадам Сифэн. Садитесь, пожалуйста.

Его официальный тон идеально сочетался с ее манерами.

– Проницательный человек, – подумала она, присаживаясь. Затем, увидев, как блеснули его глаза, она поняла, что он заметил заколку из золота и слоновой кости у нее в волосах.

– Я велел принести нам чаю, – добавил он.

Он сел на расстоянии нескольких стульев от нее, тщательно оправляя складки своего простого темно-синего платья. Он выглядел так же, как во время их первой встречи: слишком мужественный, чтобы быть евнухом, слишком холеный, чтобы не быть, по крайней мере, аристократом, и слишком молодой и ненапыщенный, чтобы соответствовать ее представлениям о том, каким должен быть Император Цзюнь.

Внезапно Сифэн поняла, что он внимательно ее разглядывает, но не отвела глаз. Она опускала взгляд только перед вышестоящими, а его величество к ним теперь не относился.