Владислав Пашковский - Фб '98 [Сборник]

Карл некоторое время молчал, а затем выплеснул все свои тяжкие думы. Что он ощущает себя недоразвитым ребенком, что надо заново учиться лет сто, чтобы что-то изменять и развивать. Что ему не нравится этот город с его обленившимися людьми. Ему многое не нравилось.

Катрин поглаживала руку мужа и что-то шептала, пока тот жаловался и сетовал. Наконец Карл исчерпал запас своих обид, а Катрин все продолжала что-то шептать, не выпуская его руки из своей.

Суен приказал разбить лагерь. Джим устроился в одной из ниш тоннеля недалеко от костра. Он расстелил на земле свой дорожный плащ и улегся, подложив под голову котомку.

Отблески лагерного костра озаряли его лицо. Джим заметил, что костер всегда успокаивает и приносит умиротворение.

Джим отстегнул ремень с небольшим подсумком и двумя мечами. Вытащил один меч из ножен и протер сухой тряпкой, которую носил во внутреннем кармане холщовой куртки. Блики света озорно заплясали по полированному металлу. Джим вложил меч в ножны и отстегнул второй меч, подарок Дмитрия и Суена. Плазменный меч, появившийся из трубки, имел рубиновый оттенок. Стены ниши, в которой расположился на ночлег Джим, приобрели фантастические рисунки из-за переливов света, излучаемого плазменным мечом. Джим выключил меч и бережно положил рядом с первым.

Нио подбросил в костер еще дров, и тот с жадностью их проглотил. Костер жарил так, что вблизи сидеть было невозможно. Но не костер мешал Нио заснуть. В памяти постоянно возникал образ того Джима, которого они встретили в начале перехода.

«Тот Джим был очень мрачен, — думал Нио, — почему он не стал с нами говорить? Может быть, потому, что все смогли выйти из Вечного города, а он нет? Да, наверное. У него и одежда была другая. Это был не тот Джим, который с нами… — Мысли у Нио стали путаться, и он, пытаясь их прояснить, старался припомнить, как выглядел «тот» Джим. — Конечно, у него костюм был из какого-то темного материала, и с левой стороны — золотистая нашивка. А мечи? А мечи у него были, и пистолет еще был какой-то. Нет, это не этот Джим, — решил Нио, — это другой Джим, который без нас». С этой мыслью Нио блаженно заснул.

Джим очнулся и поднял голову. На него смотрел Сартос. Все тот же старина Сартос.

— Сартос, — сказал Джим.

— Здравствуй, Джим.

— Сартос! — воскликнул Джим. Тревожные мысли захлестнули его, как бушующее море. — Скажи, Сартос, им поможет то, что я сделал?

— Пойдем, — сказал старик, — по дороге расскажешь. Вначале они шли молча. Джим собирался с мыслями. Потом проговорил:

— Понимаешь, Сартос, когда я шел вместе с ними, я встретил себя. И я сам себя предупредил, я всех предупредил. Но все равно ничего не помогло. Теперь вчера, когда я возвращался… Я прошел мимо, думая, что, может, так изменю ход событий. Это правда, Сартос? — Джим остановился и схватил старика за плечи. — Скажи, Сартос, что-нибудь изменится?

— Нет, — проговорил Сартос.

После короткой разведки экспедиция вышла из тоннеля.

Ярко-красное большое солнце контрастировало с синим небом очень эффектно. Самым неестественным здесь, на иссушенном солнцем пустыре, был маленький холмик с входом в переход, из которого только что вышли земляне. Что бы с ними ни случилось, обратная дорога в Вечный город будет их ждать и никуда не денется. Это один из маленьких капризов ПЕРЕХОДА. Когда заходишь, попадаешь в Вечный город. Когда выходишь — мир будет уже другим.

Оружие было наперевес, и все то и дело осматривались.

— Дмитрий, — нарушил молчание Суен. — Поставь радиомаяк.

— Уже поставил.

— Хорошо. Дэймон, как у тебя с анализом воздуха?

— Норма, командир.

— Отлично. Всем снять кислородные маски, — приказал Суен, — разбиться по парам для поочередной смены носильщиков. Пошли.

Экспедиция выстроилась по ходу в колонну.

— Слышь, Тодеуш? — позвал Вадим.

— Да? — отозвался Тодеуш.

— Ты чего это оглядывался, когда из тоннеля выходили? Смотрел, не идет ли за тобой жена? — сострил Вадим.

— Нет, Вадим. На этот раз я смотрел, чтобы с тебя запчасти не сыпались.

Все засмеялись. Настроение приподнялось. Солнце нещадно палило. Казалось, оно вообще застыло на месте.

Настала очередь Джима нести носилки. Он был в паре с Дмитрием. Дмитрий снял с плеча автомат, положил на носилки и встал впереди. Джим все время смотрел под ноги, чтобы не упасть. Уродливая, полопавшаяся земля навевала грустные мысли. И опять лил этот нещадный соленый пот, который резал глаза и вызывал в теле мучительный зуд.

— Помню, когда в последний раз спал с женой, она меня спросила: «Почему это ты, дорогой, так натопил?» А я ей отвечаю: «Тяжело в учении, легко в бою». Так она мне потом такую «баню» устроила, еле выжил. Не поняла меня… ха-ха… Думала, я во время экспедиций без конца женщин меняю… ха-ха… в экстремальных условиях.

— Только нам не надо заливать, — подхватил Вадим. — Думаешь, мы не видели, как в прошлом переходе ты с обезьянами любезничал? Жаль только, обезьяна неграмотная тебе попалась, а то бы ты ее живо в постель затащил.

Когда стало нестерпимо жарко и даже грубый юмор перестал помогать, сделали привал. Решили идти вечером и по возможности всю ночь. Люди медленно попадали в блаженстве на землю, прикрываясь от солнца плащами и блестящим полиэтиленом. Дмитрий лег рядом с Джимом и предложил закурить.

— Нет, спасибо, — ответил Джим.

— Ну как хочешь. Было бы предложено, — сказал Дмитрий, — а помнишь, как мы отдыхали на Гринуалде?

Джим рассмеялся:

— Да, Дима, это было великолепно. Светило неназойливое солнышко. Щебетали трехметровые птички, а мы сидели на деревьях и ждали удобного случая, чтобы добраться до тоннеля.

— Ну, ты там прекрасно отдохнул, по-моему.

— Это тебе показалось. Помню, какое у тебя было выражение лица, когда эти ползучие гады напали. Ты тогда скорчил свою знаменитую рожу, прокричал «Шухер!» и полез на дерево. — Джим улыбался.

— Ладно тебе, Джим. По-моему, ты в любой вылазке отдыхаешь.

— Ты не прав. Я ищу.

— Все ищут, а ты испытываешь еще и наслаждение от всего этого.

К ним подошел Суен, сел рядом!

— Воды осталось на один день пути. Если ничего не найдем, придется возвращаться назад.

— По крайней мере, здесь нам не надо будет драться, — сказал Дмитрий.

— Не зарекайся, — ответил Суен, — это такой же чужой для нас мир, как и все остальные, которые мы посетили. Помяни мое слово, здесь кто-то есть. Я это чувствую. Помнишь Каластро? Рай, а не мир, а для людей смертельный.

— Не отчаивайся, командир, — Дмитрий подмигнул Джиму, — когда мы вместе, ничего плохого не происходит.

Вечером они продолжили путь и остановились только к утру. Изнуренные тяжелым переходом, земляне разбили лагерь, выставили охрану и легли спать.