Владислав Пашковский - Фб '98 [Сборник]

Сверху упала тень, и все пустое пространство охватило пламя.

Колония людей снова обрела покой. Смолли больше никто не трогал. Все жили своей жизнью, и все были довольны.

Карл целыми днями проводил тренировки, а вечерами писал книги или что-то чертил.

Катрин была беременна и степенно восседала на террасе. Она обычно вязала из прочной синтешерсти альбенаретцев.

Поликарповна периодически организовывала званые обеды, и ее дом превратился в модно посещаемый салон.

Розуел сделал наконец-то предложение Анне и женился.

Степолтон организовал Партию недовольных и каждый вечер председательствовал.

Все занимались своими делами, а город рос. На одном из собраний жителей было решено назвать его Нью-таун.

Город решил создать искусственную речку и лес, а потом выстроить белоснежный мост.

И тут появились земляне…

Джима охватило пламя, а потом пошел дождь, и многодневный пот смешался с влагой. Сожженная до кости рука болела. В районе плеча он чувствовал свой бешеный пульс.

В пятидесяти метрах от него воздушный корабль поливал окружающую местность водой из гигантских шлангов.

Вся экспедиция сгорела, уцелели только Дмитрий и Джим. Что произошло с остальными, можно было догадаться по кучкам пепла.

Дмитрий конвульсивно вздрагивал и подергивал ногой. Джим подошел и хотел помочь.

— Не прикасайся ко мне! — крикнул Дмитрий.

Джим все же наклонился и тут же получил удар в челюсть прикладом автомата.

— Я предупреждал!

Джим спокойно вытер кровь с лица и посмотрел на корабль.

— Что это?

— Это свои, — Дима вцепился ногтями в свои ноги, — это настоящее. Я тут родился и воевал и отсюда попал в Вечный город.

— Но ты никогда не рассказывал.

— Джим, я страшно боюсь. Я сбежал. Я ушел в нереальный мир, и все равно… Я умру здесь.

— Они тебя вылечат. — Джим указал рукой на приближавшуюся процессию людей.

— Нет. Нет, Джим.

Люди в темных костюмах приблизились.

— Все оружие бросить! — приказал один из семи прибывших. Единственной правой рукой Джим стал неуклюже расстегивать пояс.

— Эй, ты, однорукий! А ну пошевеливайся!

Джим никогда раньше не встречал такой бесцеремонности. Наконец пояс был отстегнут и брошен на землю.

— Однорукий, отойди на три метра назад. Томас, проверь их внутренности.

Один из мужчин подошел еще ближе и направил какой-то прибор на Джима.

— Этот в норме, командир.

После этого прибор направили в сторону Дмитрия. Прибор неистово пискнул и задергался. Томас отпрянул.

— Сожгите его!

— Нет! — в один голос воскликнули Джим и еще один мужчина из прибывших. — Лейтенант, это наш человек Дмитрий Ромов.

— Ну и что из того? — Видно было, что лейтенант очень нервничает.

— Он пропал восемь лет назад во время боя. Он может оказаться нам полезным.

Лейтенант сделал вид, будто тщательно обдумывает сказанное.

— Томас, — произнес наконец лейтенант, — сколько тварей в этом человеке?

— Около сорока.

— Странно, что он до сих пор в сознании. Ладно, приготовьте изолированную капсулу. А этого отправьте в медпункт, с охраной.

Через четыре дня Джим уже совершенно освоился. Его высадили на космической станции типа «Челленджер». Обычно станции «Челленджер» состояли из двух-трех лесных модулей с обслуживающим персоналом, главного модуля технического обслуживания космических кораблей и курсантского корпуса.

Все это было разделено на два сектора: военный и невоенный. Невоенный сектор Джим так ни разу и не увидел. Наверное, это был миф. Зато военный сектор обильно содержал в себе целые кварталы…

Джима проверили на лояльность, психическую совместимость с экипажем и зачислили на подготовительный курс в военное училище. Встречи с Дмитрием Джим так и не добился. Начальство темнило и отмалчивалось, если же он становился слишком настырным, открывалась возможность поработать в сантехническом помещении.

Время шло, и до начала учебы в училище Джим должен был сдать три зачета. Иначе его отправили бы в лесной модуль для нетрудных для мозговых извилин работ. Джиму этого не хотелось, и он буквально вгрызался в электронику, парапсихологию и химию. С электроникой Джим преуспел довольно быстро, одолел химию, а вот парапсихология у него не шла. В библиотеку, где занимался Джим, вошли двое. Один в темно-серых, туго обтягивающих его штанах и рваной жилетке, другой — в ярко-желтом комбинезоне и огромных очках с встроенным компьютером.

— Смотри-ка, учится, — сказал тот, что в штанах.

— Н-да, — протянул желтый, — не уважает.

— Тебя что, не учили, что, когда старшие входят, надо вставать?!

Джим как ни в чем не бывало продолжал рассматривать цветную таблицу психологических тестов.

— Да он глухой! — воскликнул Штаны и провел у Джима перед глазами рукой.

— А я думаю, что это он читает? А он парапсихологию читает. Сейчас дочитает и будет парапсихологом. — Желтый заржал.

— Нет, — еле сдерживая смех, сказал Штаны, — он нам ответит парапсихически, как это обычно делает Тони Белоу. Возьмет бумагу, карандаш и напишет парапсихическое слово, мол, я плохо слышу, говорите громче.

Желтый прекратил смеяться.

— Слышь, парень, не обижайся. Это так, шутки, — сказал Желтый и протянул руку. — Меня зовут Артур.

— Джим. — Он пожал руку. Ладонь у Артура была большой и дружественной.

— А его Сэмюэль, — представил Артур.

Они разговорились. Выяснилось, что Джим пользуется слишком старой техникой чтения, тогда как у ребят был гипноучитель. Весь предмет — за два часа, как сказал Артур. Они настроили гипноучителя и приладили к голове Джима. Помахали руками и на два часа пошли в бар.

В баре было два-три человека и бармен. Артур и Сэм уселись за стол, заказали два «Космических» и салат.

— Ты заметил его левую руку? — спросил Артур.

— А что, я похож на слепого?

— Это тот самый, с Земли, — продолжал Артур. — Хороший парень.

— Говорят, его направляют к нам в училище. — Сэм отпил глоток из бокала.

— Он мне понравился. — Артур взялся за левое запястье. Это же движение повторил Сэм.

— Заметано.

Много хлопот появилось у Джима, когда он оформлял свой личный код. Его уже приняли в училище и потребовали точные данные: дата рождения, группа крови, ее стабильность на радиацию и так далее, что в таких случаях обычно требуют.

Джим знал свой возраст примерно. Он считал, что ему около тридцати — тридцати двух. Ему, естественно, никто не поверил, и пришлось проходить специальную медицинскую комиссию. И тут выяснился поразительный факт: возраст Джима составлял сорок два года, а так как клетки замедлили процесс старения в два раза, то выглядел он на двадцать четыре.