Кира Фарди - Не будите изувера

– Только проводили и больше ничего?

– Ну да, – уверенно ответил Юрка, но глаза парня так и бегали по сторонам.

– Ты мне лапшу на уши не вешай. Хоть режь, не поверю, что только проводили. Признавайся, гад, а то к участковому пойдем. Там как на духу правду выложишь.

Юрок струхнул. В полицию ему никак идти было нельзя. «Откинулся» он совсем недавно, стоял еще на учете. В грабеже ларька, за который он отсидел в тюрьме, мужик почти не участвовал – слишком труслив был для такого дела. И хоть он просто в карауле стоял, кто ж ему поверит…

– Ну, немного посидели, выпили по маленькой.

– Как выпили? – вскинулась бабка. Надюшке пить нельзя, она на таблетках сильных.

– А мы почем знали? Надюха сама предложила. И купила сама.

– Как же быть? Господи, за что ты наградил меня такой внучкой? Какие грехи я перед тобой совершила? – заголосила бабка и без сил опустилась в дорожную пыль.

Варвара и Юрок перепугались не на шутку. Из-за дома на крик выскочил Толик.

– Вы чего тут разорались? Спать не даете.

– Баба Аня, да прекрати ты выть! Толком объясни, что с Надюхой не так, – вспотевшая Варвара пыталась поднять обессилившую старушку на ноги. С другой стороны бабку за руку дергал дрожащий Юрок.

– Ей пить нельзя. Совсем нельзя. А с таким таблетками, доктор сказал, крышу снесет напрочь, – бабка вскочила на ноги и бросилась к растерявшимся мужикам:

– Мальчики, миленькие, искать ее надо.

Варвара подхватила бабу Аню и повела ее в дом. Следом плелся, едва передвигая ноги, Юрок. Толян же еще хорохорился, пытался принять наглый вид, мол, моя хата с краю, ничего не знаю. Но обоим было не по себе.

– Быстро в дом, – приказала Варвара сыну.

– Ага, щаз-з-з, разбежался, – огрызнулся тот, но в сени зашел.

Женщина усадила бабку на кухонную табуретку, быстро накапала валерьянки в стакан с водой.

– А теперь, баба Аня, рассказывай, о каких сильных таблетках ты на улице кричала? Почему внучке пить нельзя?

Юрок несмело подошел к столу и сел напротив женщин, а Толик так и стоял, прислонившись плечом к косяку.

– Ох, Варвара, я расскажу, только давай участковому позвоним сначала, искать ведь Надюху надо.

– Так зачем звонить? Вот эти паразиты сейчас все и скажут, – Варвара схватила полотенце и стала грозно надвигаться на сына. – Сынок, тебе как сподручнее: нам сейчас расскажешь, куда вы с Надькой ходили, или мы с бабой Аней Петра Макарыча покличем, чтоб он поиск организовал?

– Да отстань ты, мать, не знаем мы, где ваша девка гуляет, – попытался уйти от ответа верзила и небрежно почесал волосатую грудь. – Правда, Юрок?

Но дружок молчал. Ему от этого разговора было не по себе. Он ерзал на табуретке, вытирал влажные ладони о старые джинсы с вытянутыми и почему-то зелеными коленками, потом шумными, частыми глотками пил из ковшика ледяную воду. Она капала у него с подбородка, Юрок быстро вытирал ее рукавом и снова прихлебывал, как будто никак не мог напиться.

Женщины видели, что рыльце у дружков в пуху. Они наперебой совестили их, старались, как могли, вытащить из них правду. Однако ни уговоры, ни ругань, ни слезы не помогали. Баба Аня не выдержала и взмолилась:

– Парнишки, миленькие мои, ну, хотите я на колени перед вами встану? Скажите, куда вы ее увели? В беду Надюшка может попасть, в страшную!

ГЛАВА 11

Незаметно день приближался к финалу. Сначала солнце было высоко, только чуть-чуть склонялось к линии горизонта. Потом его лучи стали касаться верхушек деревьев, оплетая лес золотой каймой. И скоро оранжевый шар наполовину погрузился в чащу, а редкие солнечные зайчики разбежались по листве, траве и лесным дорожкам. Уже разливался вокруг полумрак, становясь с каждой минутой все гуще. Он окутал прибрежные кусты, спрятал столбы линии передач, а в темной чаще дальнего леса приобрел черный оттенок.

Искать удобное место на обочине, чтобы остановиться на перекус, не стали. Света предложила домашним поесть в небольшой придорожной столовой. Ужин был не таким вкусным, как обед в кафе, но вполне съедобным. Ели быстро. Уставшие дети уже клевали носом, поэтому решили не задерживаться. Коля снова соорудил сыну лежанку, и семья сразу тронулась в путь.

Чем темнее становилось за окнами машины, тем сильнее в груди Светы разрастался страх: серой мышкой он сначала высунул из норки черный нос, потом голову, потом уже уютно пристроился в уголке сознания. Пока она выполняла обязанности жены и матери, она забывалась, страх прятался. Однако как только наступала минута тишины, он появлялся вновь, поднимая в душе волну тревоги.

Коля включил фары, и вскоре машина плавно понеслась вперед, в темноту. В узком коридоре света внезапно появлялись яркие пятнышки маленьких и больших дорожных указателей. Светлана, прищуривая глаза, следила за ними и сверяла маршрут с картой. Вскоре, однако, устала от однообразной, а главное – бессмысленной работы.

Коля включил негромкую музыку и попал на волну дорожного шансона. Света не узнавала исполнителей, но завороженно вслушивалась в бархатные мужские и женские голоса, протяжно поющие о неразделенной любви. Проникновенные слова песен невольно заставили ее вспомнить собственную жизнь, прошлое…

Муж Светы был сиротой. Подружки ей даже завидовали: нет злой свекрови, которая вмешивалась бы в их жизнь, делилась ненужными рецептами и говорила обидные слова. На это Света возражала: раз нет свекрови, то нет и бабушки, которая могла бы подарить ласку и нежность внукам или выручить в трудную минуту.

Он мало испытал родительской любви, поэтому трепетно относился к матери Светланы – Алесе Федоровне. Слово тещи было для него законом. Та любила зятя безмерно, но и о себе не забывала. Не раз Света обижалась на мать, которая не давала их дружной семье провести выходные вчетвером. После развода с отцом она снова вышла замуж, потом рассталась и со вторым мужем, бросила дом в деревне и взрослых дочерей с их семейными проблемами и перебралась в город.

Как бы Света ни строила планы на выходные, утром в субботу раздавался телефонный звонок, и драгоценная теща начинала одолевать зятя своими проблемами.

– Ну, что матери опять надо? – сердито спрашивала Света мужа, думая, чем заменить разрушенные планы.

– Шкафчик на кухне перевесить на другое место, – отвечал тот и, быстро позавтракав, отправлялся помогать теще.

В следующие выходные срочно требовался ремонт общественного унитаза, затем надо было снять, постирать и повесить шторы, или переставить мебель, а иногда сходить на рынок за продуктами – и так далее, по списку, который мать, казалось, старательно обдумывала и составляла в течение недели. Возвращался Коля домой поздно, и хорошо, если свободным оставалось воскресенье. Эти срочные, с точки зрения Алеси Федоровны, дела временно заканчивались, если у Светы лопалось терпение. Тогда она сердито звонила матери и требовала мужа обратно.