Джеральд Бром - Крампус, Повелитель Йоля

– И уж точно не благодаря тебе, – сказал кто-то с нескрываемой враждебностью. Джесс повернулся и увидел Вернона, который смотрел на него без особой любви. – Нам пришлось тащить его с самого дна ущелья. Чертова животина весит, наверное, тонну, – Вернон подошел к Джессу и злобно на него воззрился. – Ты меня толкнул.

– Ага, так и есть.

– Ты сукин сын. Это тебе известно?

– Да, определенно известно.

– Да нам пришлось миль с десять по лесу отмахать, чтобы сюда добраться. И всю дорогу пришлось тащить его на себе. Всю дорогу! Это очень много, если тащишь на себе гигантского представителя семейства псовых.

– Вернон, – сказала Изабель. – Хватит нудеть. Ты только об этом и талдычишь. Уже всех достал.

– Да, конечно, но это не тебя толкнули в пропасть, так ведь?

– Ты не упал в пропасть. Ты на дереве повис, – она рассмеялась. – Точь-в-точь, как енот.

Вернон выдал в ее сторону кислейшую гримасу, потряс головой и пошел прочь.

– В один прекрасный день я очнусь от этого кошмара. Только поскорее бы.

Крампус положил мешок на пол посередине комнаты.

– Все – сюда, ко мне, – он поднял копье над головой. – Оно у меня! – шауни сгрудились вокруг него. – День, которого мы ждали столетиями, наконец пришел. Сегодня – день, когда я брошу Бальдру вызов. Сегодня – день, когда я заставлю его заплатить за все его преступления! – он обвел взглядом их лица; глаза у него сверкали. – Сейчас я расскажу вам, почему вам ни в коем случае нельзя повторять моих ошибок – жалеть это чудовище. Почему его следует уничтожить, как бешеную собаку.

Крампус положил руку Джессу на плечо.

– Джесс, я рассказал тебе о его притворстве, и о том, как он подражал святому Николаю, но его коварству не было конца. Позволь мне поделиться с тобой этой историей, довести рассказ до конца.

Джесс покачал головой.

– Остановить я тебя все равно не смогу, правда?

Повелитель Йоля нахмурился, и Джесс уже подумал было, что он зашел слишком далеко, но тут губы Крампуса медленно раздвинула улыбка.

– Нет… нет, не можешь. Никто не может меня остановить. Больше не может. Эта история будет рассказана… Рассказана много раз, пока весь мир не узнает правду.

Крампус стиснул копье обеими руками.

– Это история предательства, история душонки без совести и стыда, не знающей иных побуждений, кроме собственных слепых амбиций. Потому что даже после того, как я ввел его в мой собственный дом, побратался с ним, после всего, что я для него сделал, он все же предал меня, предал весь Асгард, – глаза у Крампуса горели. – Он украл у меня все, запер меня в подземелье. Но было ли ему этого достаточно? Нет. Он хотел большего, он хотел, чтобы даже имя мое было стерто с лица земли. Он думал, что может заставить их забыть… Забыть Йоль и его Повелителя, – Крампус расхохотался. – Но он недооценил силу моего духа, и даже в пятнадцатом веке еще оставались те, кто поддерживал старые традиции, кто почитал меня.

И это не нравилось нашему милому, обожаемому всеми Бальдру. Он решил, что с этим надо что-то делать. И вот на Рождество он заковал меня в кандалы и велел вынести из крепости. Он посадил меня на трон из гнилых овощей, укрепленный на повозке, которую тащили два козла. Он примотал мне к руке вилы, а на шею повесил ожерелье из козьих языков. Одел своих рабов в грязные шкуры, рогатые маски и цепи. И они провезли меня по всем городам и весям, с плясками и гримасами, кривляясь и бодаясь, будто тупые животные, высмеивая меня и все, что за мной стояло. И Бальдр, все так же притворяясь святым Николаем, кричал: «Узрите – вот он, дьявол, вот он, Крампус. Это просто старый, глупый козел!» И селяне швыряли в меня грязью и навозом, а их дети тыкали в меня палками. А я был так измотан и слаб, что только и мог, что голову повесить. Но ему и этого было мало, он же знал всю силу лжи. Он напечатал плакаты, изображавшие меня, великого Повелителя Йоля, в виде мелкого злобного беса, безобразного шута, и развесил их повсюду. И это продолжалось год за годом, и он поклялся мне, что этому не будет конца, пока… Пока я не раскрою ему секрет мешка.

Но конец наступил, где-то в начале шестнадцатого века, как мне кажется – трудно сказать, потому что, как ни горько мне это говорить, к тому времени я потерял счет годам. И как раз тогда, когда я думал уже, что он обо мне забыл, он явился ко мне в темницу. Вот только я не узнал его – по крайней мере, не сразу узнал. Подевался куда-то образ изможденного, благочестивого святого, и передо мной стояла плотная, жизнерадостная фигура в каком-то смехотворном костюме. На нем был плащ в пол, поверх какого-то халата, все – сплошной алый бархат, отороченный белым мехом. Черный широкий ремень поперек живота и высокий колпак с золотыми звездами на голове. Волосы и бороду он отпустил так, что они падали ему ниже плеч. Выглядел он как какой-то полоумный волшебник.

Он сказал, что теперь его зовут Фазер Кристмас, и сообщил, что подчинил себе мешок Локи, поэтому дьявол ему больше не нужен… Что пришло время Крампусу по-настоящему кануть в забвение. Его слуги связали меня и посадили в сани. И он отвез меня по воздуху на новый, только что открытый континент под названием Америка, в самые дикие, самые темные горы, и приковал меня в пещере под скалой, где никто никогда не смог бы меня найти, и оставил меня там гнить.

Крампус покачал головой.

– Но я не сгнил. Нет, потому что я пел свою песнь лесу, и лес меня слушал, – он указал на шауни. – Великий народ шауни нашел меня и поддержал в час нужды. И я ждал. Сидел там пять сотен лет и ждал одного-единственного момента. Я ждал, когда я буду свободен, я ждал, когда я смогу убить Бальдра.

Крампус повернулся к Джессу:

– И каждый, каждый день я размышлял над тем, как это может быть сделано. Как я смогу спастись, как смогу убить существо, которое нельзя убить. Время шло, и европейцы захватили Америку, а я велел моим Бельсникелям приносить мне газеты и книги, и так я мог следить за его делами, наблюдать, как его ложь распространялась по всему свету. Я составлял графики, я размечал карты, я прослеживал его маршруты, пока, наконец, я не понял его метод, его путь. И вот, когда все сошлось, и он прибыл наконец в Гудхоуп, я был готов . Да… Готов.

А теперь я готов с этим покончить, покончить с его царством лжи. Я готов забрать обратно то, что по праву мое !

Крампус воздел копье к небу и завыл. Шауни, задрав головы, присоединились к нему, а потом и волки тоже. Леденящий душу, неземной звук заметался эхом по старой церкви, так, что у Джесса волосы встали дыбом. Чет, Генерал и Вернон наблюдали за происходящим с несчастным видом.

Джесса помимо воли пробрала дрожь. «Мы что, в самом деле собираемся убить Санта-Клауса?»

Крампус стоял над мешком Локи, в кругу своих Бельсникелей. «Девять сердец гонят по жилам мою кровь, а девять – магическое число, – думал он. – Никогда я не чувствовал себя настолько живым».