Джеральд Бром - Крампус, Повелитель Йоля

И люди вокруг начали кивать – они явно купились. На их лицах Джесс увидел то же воодушевление, что и на лицах у шауни. Нельзя было не признать – настроение Повелителя Йоля было исключительно заразительным: казалось, даже воздух был наэлектризован.

Какой-то старик, сгорбленный и худой, как жердь, в жеваной бейсболке поверх длинных седых волос, сощурился на Крампуса и крикнул:

– Кто угощает?

Люди засмеялись, и Крампус вместе со всеми.

– Я! – провозгласил он, и глаза у него сверкали. – Эта ночь – ночь излишеств. Столько меда, сколько вы сможете выпить, и я плачу за все!

Тут практически все развернулись к бармену, с надеждой ожидая, что он скажет. Бармен кивнул.

– Бар бесплатный всю ночь! – крикнул он.

Музыканты заиграли вновь: вдохновенное переложение «Виски ривер» Вилли Нельсона [16] Вилли Нельсон (род. 1933) – американский композитор и певец, работающий в стиле кантри. . Крампус шагнул в толпу. Один из байкеров вручил ему пиво и крикнул:

– За Крампуса!

Повсюду поднимали кружки и кричали: «Крампус! Крампус!»

Повелитель Йоля выпил свое пиво, а потом еще одно, и еще, и еще.

– Ну, – сказал Чет, – я не собираюсь тут рассиживать и смотреть, как они тут выпивают все до последней капли.

Он подхватил кувшин с пивом, раздобыл несколько бокалов, наполнил их и оделил по очереди Изабель, Джесса и Вернона. Изабель подтащила Випи и Нипи, сунула им в руки по бокалу и сказала:

– Ладно вам, пора немного расслабиться.

Повелитель Йоля подхватил двух женщин, сидевших у стойки, взял их под руки и принялся с ними отплясывать. Обе дамы радостно вопили, а толпа начала ухать в такт, и вскоре к ним присоединились и другие женщины. Крампус начал менять в танце руки, переходя от одной к другой – что-то вроде кадрили пополам с джигой. Все радостно завопили. Музыканты завели «Мьюлскиннер блюз», все убыстряя темп. Они играли, как бешеные, все больше народу выходило на танцпол, и вскоре он уже был полон людей, мужчин и женщин, которые гикали, ухали, скакали, топотали и вообще всячески валяли дурака.

Пиво лилось рекой (в том числе и на пол), падали столы и стулья, но надо всем шумом и гамом парил вдохновенный, раскатистый хохот Крампуса: глубокий, теплый звук, пробиравший до самого сердца. Джесс никогда прежде не наблюдал Повелителя Йоля с этой стороны, и ему вдруг подумалось, что настоящий Крампус именно таков – Крампус древности, дикий и великий дух Йоля, который зажигал людские сердца, помогая человечеству пережить самые темные ночи первобытных времен, согревал души, давая силы бороться с самыми суровыми зимами. Джесс легко мог представить себе рогатую фигуру, танцующую ту же самую джигу между общинными домами доисторического поселения. Он прямо видел, как люди впитывают исходящую от Крампуса энергию, а он – подпитывается от них. И только сейчас он понял, почему оставленная в ботинках горсть конфет так много значила для Повелителя Йоля. Больше чего бы то ни было Крампус нуждался в пастве, которую нужно было направлять, защищать и вдохновлять. Джесс вдруг поймал себя на том, что улыбается и притопывает ногой в такт – настолько заразительным было царящее вокруг веселье.

– Ну, будь я проклят, – проворчал Чет. – Какое у всех расчудесное настроение. Я-то надеялся, что старый козел схлопочет пару пуль в живот, а он скачет тут, как олень.

– Всецело с тобой согласен, парниша, – сказал Вернон. – Кто бы мог подумать, что горсти сластей будет достаточно, чтобы старина Высокий-и-Злобный воспрянул духом.

– Для Крампуса это было гораздо большее, чем просто конфеты, – сказала Изабель. – Мне кажется, для него это было подтверждением, что его дух по-настоящему вернулся в этот мир.

– Эй, смотрите-ка, – сказал Вернон и, рассмеявшись, указал в сторону танцпола. Випи и Нипи старательно прыгали и топали ногами вместе со всеми.

– Да они просто в ударе, – сказала Изабель.

Вернон повернулся к Изабель, протянул руку:

– Потанцуем?

Изабель просияла.

– А то! – она подцепила его под локоть, и они, уже приплясывая на ходу, двинулись к танцполу.

Джесс глянул на Чета.

– Видал?

– Видал – что?

– Вон там. Тот парень в красной бандане, – Джесс указал в сторону бородатого байкера со внушительным пивным брюхом, который с энтузиазмом откалывал коленца на танцполе. – С тех пор как ты вошел, он не сводит с тебя глаз.

– И? Ты это к чему?

– К чему? К чему? Ты что, слепой? Он же хочет с тобой потанцевать!

– Пошел на хрен, Джесс. И почему тебе всегда надо быть такой задницей?

Джесс рассмеялся, и как же это было здорово – смеяться. Привалившись к стойке спиной, он смотрел, как танцует Изабель. Он здорово танцевала, прямо как Линда когда-то. Джесс подумал обо всех тех вечерах, когда они с Линдой танцевали вместе, и его улыбка потускнела. Как же ему хотелось опять услышать ее смех, как в старые времена, прижать ее к себе в медленном танце, и вдруг здесь, среди улыбок, смеха и всеобщего веселья, он почувствовал себя страшно одиноким.

– Как же я скучаю по Триш, – сказал Чет, и вид у него был совершенно несчастный. – Хотелось бы мне, чтобы она была здесь, и мы могли бы потанцевать.

Джесс вздрогнул, услышав, как Чет произносит вслух его собственные мысли, но тут заметил, с какой тоской Чет смотрит на танцующие пары – понять его было несложно.

– Твою ж мать, – продолжал Чет. – Богом клянусь, если я когда-нибудь выберусь из этой передряги, я ее больше подводить не буду. Зуб даю.

Джесс кивнул, сделал долгий глоток из своей кружки и с головой погрузился в мысли о том, что он сделает, если когда-нибудь освободится.

Тут вдруг перед ним вырос Крампус с гитарой в руке. Джесс сморгнул, будто проснувшись. Крампус протянул ему гитару.

– Давай, музыкант. Сыграй мне.

Джесс посмотрел не гитару так, будто она собиралась его укусить.

– Нет, только не это.

Крампус присел рядом.

– Я бы хотел услышать, как ты поешь.

– Нет, я же сказал тебе, что я с этим покончил.

– Джесс, во что ты веришь?

– Крампус, мы уже это обсуждали. Я сказал тебе, что не верю ни во что.

– Нет, ты сказал другое. Ты сказал, что не знаешь.

Джесс пожал плечами.

– Ну, я-то знаю, – сказал Крампус. – Ты веришь в музыку. Она у тебя в самом сердце.

– Нет, с музыкой я покончил.

– Никогда ты не сможешь покончить с музыкой. С тем же успехом можешь попытаться покончить с дыханием. В тот день, когда ты бросишь музыку, ты умрешь.

– Крампус, я ценю то, что ты пытаешься сделать, но ты, кажется, не понимаешь… У меня голова другим забита, и…

– Я знаю, Диллард. Мы о нем позаботимся.

– Ты уже это говорил.

– Джесс, если ты сейчас встанешь и сыграешь мне пару песен, тогда – я даю тебе свое честное слово – мы оставим это место, поедем и убьем этого плохого человека.