Брайан Ламли - Исчадие ветров [сборник]

У дчи-чиса в зобу дыханье сперло; он снова сглотнул и, наконец, обвел взглядом всю комнату, полки, забитые древними книгами, какими-то колдовскими принадлежностями, бутылями, свитками и амулетами. Здесь был даже магический кристалл, почти такой же, как у Ктханида в Хрустально-жемчужном дворце.

Дчи-чис издал негромкую щебечущую трель и воскликнул:

— Конечно! Конечно, сэр, это наименее важная ваша часть, теперь я и сам это вижу. Но, почтенный сэр, время никого и никогда не ждет, а у меня для вас послание от Ктханида и…

— И вы должны возвращаться назад, моя птичка? И тайна вашего труднопонятного отношения к тому, что в настоящее время я не вернусь на Элизию, кроется в послании Ктханида, верно? — Голос утратил часть механистичности, сделался более звучным и даже обрел какое-то подобие интонации. В нем появилось что-то угрожающее. — Что ж, давайте ваше сообщение. Просто положите ладонь, или что там у вас есть вместо нее, на бледный лоб этого спящего тела. И мысленно повторите ваше сообщение, или прочирикайте его вслух, или, если хотите, изложите его стихами или в форме загадки. Я получу его и пойму.

Дчи-чис робко повиновался. Он положил костлявую, похожую на птичью лапу, ладошку на лоб висевшего в воздухе волшебника и… и ему показалось, что когти вдруг приклеились, пустили корни в череп Ардатхи Элла и теперь их цепко держит какая-то неодолимая сила! Он почувствовал, что сообщение, которое он должен был так или иначе передать, в считаные секунды высосало из него, после чего он сразу же обрел свободу. Попятившись на подкашивающихся ногах, он услышал сухой механический смешок волшебника и его слова.

— Вот и все, — сказал Ардатха Элл. Но уже в следующий миг его голос сделался мрачным. — Ай-ай-ай, а ведь Ктханид поручает мне серьезную задачу. Вам следовало сразу сказать мне об этом, а не распускать тут хохол.

Но дчи-чис уже стремительно направлялся по сверкающему коридору к выходу; его трясло. Почувствовав порывы стремительного ветра, гулявшего на верхнем ярусе атмосферы Элизии, он сбежал по металлическому трапу в свой летательный аппарат и лишь там приостановился и сказал:

— Благодарю вас за гостеприимство, волшебник. Увы, мой разум слаб, а таланты неразвиты. Где уж мне равняться с такими, как вы!

— Не стоит благодарности, — донесся в воздушный пузырь голос летучего шара, снова сделавшийся холодным и механическим. — Все мы когда-то с чего-то начинали. Но когда соберетесь навестить меня в следующий раз, убедитесь заранее, что я буду дома и смогу лично приветствовать вас, ладно? Или, пожалуй, я поговорю с вашим наставником, Эсчем, и попрошу его присылать вас ко мне почаще; тогда мы и проверим, кто из нас чего стоит в решении загадок. Или обучу вас таким языкам, о существовании которых вы даже не слышали. Ведь вы, дчи-чисы, зарекомендовали себя искусными мастерами во многих областях волшебства. Что скажете?

Прежде чем ответить, дчи-чису потребовалось собраться с духом.

— Большое спасибо вам, сэр. Не хочу показаться неблагодарным, но у Эсча я постоянно бываю занят. К тому же я еще и плохо переношу высоту… и, по правде говоря, боюсь, что очень скоро надоем вам, сэр! — И он направил свой аппарат к лежавшим далеко внизу полям.

— Ну что ж! Как вам будет угодно, — произнес шар ему вслед. — В таком случае счастливого пути, моя птичка. — Ступени откидного трапа сгладились, и панель поднялась, наглухо закрыв отверстие в серебряном шаре.

…В особняке Эксиора К’мула, плавно покачивавшемся среди огненных языков на пузырящейся лаве озера Лит, два великих волшебника согласно кивнули, смешливо фыркнули — их немного позабавил вызов, прилетевший с Элизии, из противоположного края вечности, и отвлекший их от занятий. А потом они вернулись к прерванной партии в шахматы…

Тиания, четвертый посланник, сидела на высокой ветке Дерева в Садах Нимарраха. Развилка, на которой она устроилась, была широкой и больше походила на тропу, но даже если бы Тиания почему-то соскользнула бы отсюда, она не свалилась бы вниз. Чувствительные усики находились совсем рядом с нею, а один, через который Дерево передавало свои мудрые мысли и сильные эмоции, прикасался к запястью Тиании, как раз туда, где в жилке бился пульс. Листья Дерева были огромны, как одеяла, и так же мягки; даже маленькие веточки были больше земных дубов; все внимание и забота Дерева сейчас были сосредоточены на любимом дитяте Элизии.

На шестьсот футов ниже широко раскинутые могучие корни углублялись в плодородную почву Нимарраха, а высоко вверху вершинные, сравнительно маленькие густо-зеленые листочки трепетали в свете искусственного солнца Элизии, но Тиания сидела здесь, у самого сердца Дерева, и вела с ним разговор, как это бывало уже сотни раз. Правда, прежние разговоры редко касались столь серьезных вопросов.

— Но ведь ты поговоришь с Деревом из мира земных фантазий и передашь ему послание Ктханида точь-в-точь, как я сказала тебе, слово в слово, да? — умоляюще сказала она в десятый, наверное, раз Дереву, которое ласково гладило ее краем листа, отороченным мягчайшим пухом.

— Я тоже сплю и тоже вижу сны, дитя, — мысленно ответило ей Дерево. — Если это порожденное снами Дерево можно отыскать — даже в столь дальнем мире, как Земля, — я найду его. И конечно, передам послание Ктханида. Не сомневайся, я найду его, если даже мне придется смотреть сны хоть всю ночь напролет. — Дерево немного помолчало и добавило: — Он, наверное, очень дорог тебе, этот Искатель?

— Он мой самый-самый лучший друг, — вздохнув, ответила Тиания. — Но я не пришла бы с такой просьбой только ради Анри. Он мне все равно что брат, очень давний друг и помощник моего мужа, защитник всех малых и слабых. А мы вот так поступаем с ним!

— Ну что ж, — прозвучал в ее голове ласковый голос Дерева, — раз он такой, как ты говоришь, то, значит, моя задача вдвое важнее. К тому же, как ты сказала, давний друг Титуса Кроу? Уже одного этого было бы более чем достаточно! Не бойся, я не подведу тебя. Но почему ты одна? Где твой Титус?

— С Ктханидом, — шепотом ответила она, — в Хрустально-жемчужном дворце. Он там, но, думаю, сейчас он вполне может быть и где-нибудь еще.

Она умолкла, предоставив Дереву возможность ласково успокаивать ее…

Итаква, Повелитель Ветров, вернулся на Борею.

Еще недавно, каких-нибудь три года назад, этот Великий Древний восседал бы на троне в своем тотемном святилище посреди белой равнины, в четырех-пяти милях от подножия плато. Он восседал бы там и мрачно смотрел бы на плато, время от времени грозя ему огромным, похожим на палицу кулаком или молниями, которые он призывал из смятенных низко нависших небес, а в это время его волчьи воины и дикие Дети Ветров завывали и кривлялись бы у него под ногами и приносили бы ему жертвы. А при подходящем настроении он призывал бы воздушных дьяволов, огромные, высотой с само плато смерчи из снега и льда, и кидал бы их в атаку на неприступные фланги изрытой пещерами горы.