Кевин Хирн - Проклятый. Hexed [litres]

«Я знаю. Но я вставил строки Т. С. Элиота, а он не заметил. Будем надеяться, что в следующий раз я не буду приходить в себя после покушения на мою жизнь, и тогда у меня получится лучше».

Я все еще стоял, наклонившись вперед, не давая амулету снова коснуться груди, и мне требовалось что-то с этим сделать – но не хотелось ничего предпринимать на глазах у мистера Семерджана, который, несомненно, продолжал за мной наблюдать.

«Оберон, я хочу, чтобы ты перебежал на противоположную сторону улицы и сел на краю его лужайки, чтобы он мог тебя видеть».

«И все? Просто сесть? Потому что я больше не хочу ничего делать, пока он смотрит».

«И все. Я хочу, чтобы ты его отвлек, и больше ничего. С тех самых пор, как ты оставил ему подарочек, он ужасно боится, что ты сделаешь это еще раз. Он получил дар, который не перестает о себе напоминать».

Какая жалость, что мы с мистером Семерджаном не дружим. Толстый коротышка из Ливана, возраст которого перевалил за шестьдесят, исключительно легко приходил в волнение и невероятно громко шумел. Наверное, с ним было бы забавно посмотреть бейсбольный матч. Мы могли прекрасно поладить, если бы он не вел себя как болван с того самого момента, как я здесь поселился – с тем же успехом можно сказать, что утопленник мог бы жить, если бы умел дышать под водой.

«Ладно, но я хотел бы получить за это колбасу».

«Договорились. И мы все равно потом отправимся побегать».

«Подожди. Он ведь не помнит, что случилось в парке Папаго, правильно?»

Оберон имел в виду несчастный случай, в результате которого погиб парковый рейнджер, а мистер Семерджан попытался нас подставить.

«Нет. Лейф об этом позаботился, прибегнув к своему патентованному вампирскому способу стирания памяти».

Эта мысль заставила меня вспомнить, что иногда бывает очень полезно иметь среди друзей вампира; я надеялся, что Лейф не станет долго на меня обижаться.

«Ладно, думаю, будет весело. – Оберон потрусил на противоположную сторону улицы, щель между жалюзи сразу увеличилась, мистер Семерджан перестал прятаться. – Я вижу его глаза».

Пока эти двое пожирали друг друга глазами, я продолжал брать силу у земли, а заодно вызвал густой, но сильно локализованный туман. Аризона славится своим сухим воздухом, однако в первую неделю ноября, с приближением грозы, не так уж трудно связать немного паров воды. Пока туман собирался, я занялся исцелением обожженной кожи, и на этот раз у меня получилось гораздо лучше – ведь сейчас амулет не обжигал ее быстрее, чем я успевал лечить.

Однако амулет все еще оставался горячим, так что мне пришлось наклониться вперед, когда я направился к садовому шлангу и включил воду, предварительно проверив, успел ли сгуститься туман. Я все еще видел Оберона, который сидел под уличным фонарем, но не у окна мистера Семерждана, так что этого было достаточно. Я поднял руку, чтобы защитить лицо от пара, и направил струю воды на амулет.

Он зашипел, пар стал подниматься фонтаном, но через несколько секунд амулет заметно охладился.

«Послушай, кажется, он собирается выйти», – доложил Оберон.

«Все нормально. Просто оставайся там и смотри на него. Ну, и помаши хвостом, если сможешь».

«Я не могу. Он мне не нравится».

Я услышал, как мистер Семерджан выскочил из дома и сразу принялся страшно шуметь.

– Проваливай отсюда, грязная шавка! Кыш-ш! Уходи прочь!

«Кажется, он назвал меня шавкой? Каков грубиян! Послушай, у него в руках свернутая в рулон газета».

«Если он направится к тебе, зарычи на него».

«Круто. Он идет».

Я услышал, как Оберон угрожающе зарычал, и категорические приказы мистера Семерджана тут же сменились на пронзительные мольбы несколькими октавами выше.

– Эй! Милая собачка! Не уходи! Хороший песик!

«Должно быть, он решил, что я глупый. Он идет ко мне с газетой в руке, собираясь стукнуть по голове, говорит «хорошая собачка» и думает, будто я забуду остальное? Пожалуй, на него следует пару раз хорошенько гавкнуть».

«Давай».

Амулет быстро охлаждался; еще через несколько секунд его можно будет опустить на грудь, и он больше не причинит мне вреда. Оберон злобно залаял, и голос запаниковавшего мистера Семерджана тут же перешел на диапазон Мэрайи Кэри [11] Известная американская певица. .

– О’Салливан! Отзови свою собаку, будь ты проклят! Иди сюда! Откуда взялся этот гребаный туман?

Вполне довольный, я выключил воду и выпрямился, позволив амулету вновь опуститься на грудь. Кожа еще не совсем исцелилась, но мне стало гораздо лучше, и я полностью контролировал боль. Неспешной походкой я двинулся к сидевшему на прежнем месте Оберону.

– Итак, – спокойно сказал я, выходя из тумана под бледный свет солнца и останавливаясь рядом со своим псом. – Что вы шумите, мистер Семерджан? Моя собака сидит и даже не помышляет о насилии.

– Он не на поводке! – пролопотал он.

– Вы тоже, – заметил я. – И если бы вы не подходили к нему с угрожающим видом, он никогда бы не стал на вас рычать, не говоря уже о том, чтобы лаять.

– Это не имеет значения! – заявил Семерджан. – Он не должен свободно бегать по улице! И он не имеет права находиться на территории моей собственности! Я позвоню в полицию!

– Насколько я помню, когда вы в прошлый раз позвонили в полицию, чтобы на меня пожаловаться, вас вызвали в суд за ложный звонок в 911, разве не так?

Лицо Семерджана стало пурпурным.

– Убирайтесь с моей собственности! Оба!

«Отступи назад, к улице вместе со мной, чтобы мы оба исчезли из виду, – сказал я Оберону. – Давай».

Мы отступили, не сводя глаз с мистера Семерджана, позволив туману нас скрыть, и я представил, как сейчас выглядит мой сосед: прямо у него на глазах мужчина и его собака синхронно отошли назад, при этом мужчина не подавал никакой команды, а затем оба исчезли в тумане, словно призраки.

«Это должно хорошенько его напугать», – сказал я Оберону.

– Ты жуткий ублюдок, О’Салливан! – закричал Семерджан после того, как мы отошли от него на несколько шагов – как и следовало ожидать. Я с трудом сдержал смех, оценив иронию его оскорбления. – Вам с псом лучше держаться от меня подальше!

«Это было очень забавно, – заявил довольный Оберон. – Я забыл слово, которое означает, что ты над кем-то подшутил?»

«Проказа, – ответил я, переходя на легкий бег вместе с Обероном. Я отпустил заклинание воды, и туман быстро рассеялся. – Мы, как Веселые проказники [12] Название неформальной коммуны, существовавшей с 1964-го по 1966 год в Соединенных Штатах Америки. Коммуна оказала существенное влияние на популяризацию ЛСД и спровоцировала психоделическую (также называемую кислотной) революцию. 1964, устроили мистеру Семерджану наш собственный кислотный тест.