Кевин Хирн - Проклятый. Hexed [litres]

– Именно магия друидов открыла портал ада в горах Сьюпестишен, – заявил отец Грегори. – И ты там был.

Проклятый Энгус Ог.

– Да, и убил практически всех демонов, вышедших из портала. Другого общения с этими силами у меня не было. Я прикончил демонов.

– А как же демон в средней школе Скайлайн?

– Падший ангел Базазель. Он также убит вашим покорным слугой.

Священник побледнел еще быстрее, чем покраснел, демонстрируя высокое качество кровеносной системы.

– Ты убил падшего ангела? – едва слышно прошептал он.

– Onnetakoisil’ny! – прорычал раввин Иосиф из-под пиджака. Он не такой сильный.

Ну, я достаточно сильный, чтобы сделать так, чтобы ты выглядел идиотом , – подумал я. Однако я понимал, что еще немного, и он избавится от пиджака.

– Да, я это сделал, святой отец. Так вот, послушайте меня. Я готов вас отпустить, и вы потеряете лишь нож и малую толику достоинства, но я больше не хочу вас видеть. Вам здесь не рады, и я не намерен показывать вам свои книги. Я не продаю их фанатикам любой окраски. Живи и давай жить другим. К тому же, когда дело доходит до ада, мы на одной стороне. Договорились?

– Я не могу отвечать за всех, – сказал Грегори, бросая выразительный взгляд на раввина, продолжавшего извиваться на полу рядом с ним. – Но со своей стороны я вполне удовлетворен.

Раввину, наконец, удалось вытащить одну руку из пиджака, за ней почти сразу появилась вторая. Он тут же принялся читать заклинание на иврите, а его руки начали чертить в воздухе узоры. Я активировал очки фейри, чтобы иметь возможность видеть, что он делает. Крошечные разноцветные огоньки слетали с его пальцев и объединялись в изящную паутину. Я тут же понял, что он создает заклинание из Каббалистического Древа Жизни, и не стал ему мешать. Как только он закончит и попытается его задействовать, защитная магия магазина распознает и остановит угрозу. Священник нервно смотрел на меня, пока его коллега продолжал произносить заклинание, словно ждал каких-то ответных действий, но я лишь равнодушно наблюдал за происходящим.

– Ха! – воскликнул раввин, закончив.

Он закрыл глаза, склонил голову набок, сжал руки в кулаки и расположил их на девяти и трех часах, словно управлял тягачом с прицепом, дожидаясь, когда что-то произойдет. Может быть, он рассчитывал, что появится ангел и надерет мне задницу, или даст ему силы, или принесет шоколадное пирожное с орехами. Через пару секунд и нескольких вздохов он открыл глаза, повернул голову и увидел, что я с усмешкой смотрю на него.

– Отличная попытка, раввин Иосиф. – Я отпустил одежду священника и сказал: – Вы можете уходить, отец Грегори. Но если вы вернетесь, я не буду столь же вежливым и всепрощающим. Второго предупреждения не будет.

– Я понял, – сказал священник, с трудом поднимаясь на ноги. Он встряхнул руки и сделал несколько неуверенных шагов в сторону двери. – Пойдем, Иосиф.

– О, раввин присоединится к вам чуть позже. – Я улыбнулся. – Нам нужно кое-что обсудить наедине, если вы не против.

Отец Грегори вопросительно посмотрел на раввина, чтобы убедиться, что он не возражает. Сначала кивнула борода, потом движение повторила голова. Священник вышел из магазина, и колокольчики у него над головой громко звякнули в тишине магазина.

– Отец Грегори показался мне всепрощающим человеком, – заговорил я, когда мы остались вдвоем, – но у меня сложилось впечатление, что ты из тех, кто лелеет обиды. Я прав, раввин Иосиф?

– Если ты не связан с адом или другими мерзостями, то мне нет до тебя дела, – прорычал он сквозь сжатые от гнева зубы. – Однако я тебя раскусил, человек-друид. Ты постоянно имеешь дело с такими существами. Тебя не беспокоят оборотни. Я уверен, что в твоем книжном шкафу полно нечестивых книг. И меня не удивит, если выяснится, что ты знаком с вампирами и ведьмами. Пройдет совсем немного времени, прежде чем я выступлю против тебя. Но мной будет двигать долг, а не обида, когда я обрушу на тебя молот возмездия.

– О, значит, твой долг заставляет тебя вести себя как последнего придурка. Теперь я понял. Ты думаешь, что ты хороший парень, а я – один из плохих. Обычное дело, я к такому давно привык. Но помни, что я знаю твой номер, раввин, – он десятый, – и в течение многих лет я хотел только одного: чтобы меня оставили в покое. Пожалуйста, больше не нарушай мир моей жизни. – Я снял заклинание с его брюк и указал в сторону двери. – А теперь можешь уходить.

Он вскочил на ноги, бросил на меня злобный взгляд, потом принялся не спеша отряхивать колени и надевать пиджак и шляпу, чтобы продемонстрировать, что совершенно меня не боится. И все же он больше ничего не сказал, а его борода оставалась неподвижной, когда раввин резко распахнул дверь и вышел на улицу, где ярко светило послеполуденное солнце.

Я запер за ним дверь и перевернул табличку с ОТКРЫТО на ЗАКРЫТО. Затем взвесил три фунта тысячелистника для Малины и вызвал курьера, чтобы он доставил пакет как можно скорее. Потом я выключил свет в магазине и направился в отдел Восточной философии, куда нельзя заглянуть через окна. Я уселся на пол, скрестил ноги и положил руки на колени. Затем я провел три часа, тщательно обновляя обереги от каббалистической магии – мне и в голову не приходило, что в этом может возникнуть необходимость, – а также усиливая быструю внутреннюю защиту. В конце я скопировал ее на оборону внешнего периметра.

У меня осталось немало вопросов относительно этой парочки – прежде всего об их тайной организации и о том, откуда им стало известно о моей деятельности здесь, – но теперь имелись серьезные подсказки. Они религиозные фанатики, пытающиеся избавить мир от зла, каким они его понимают; у одного из них есть нечто живое на лице; и я стал обладателем очень интересного ножа, который могу отдать Стае Темпе.

Я не сомневался, что раввин будет наблюдать за моим магазином и либо последует за мной, когда я поеду домой, либо попробует устроить какую-нибудь гадость, поэтому я приготовился разрушить его планы.

Мой магазин, как всем казалось, имел только один вход. Задняя дверь или пожарный выход отсутствовали. Лишь одинокая стеклянная дверь с мощным засовом. Но подобный расклад не мог удовлетворить такого параноика, как я. Мне требовался путь к отступлению на случай, если появится нечто большое и ужасное или представители власти. В кладовой с надписью: ТОЛЬКО ДЛЯ СОТРУДНИКОВ, находившейся рядом с ванной комнатой, имелась лестница со стальными ступеньками, прикрепленная к стене и ведущая к люку, через который я мог попасть на крышу. Этот люк не открывался снаружи – на то были практические и магические причины, и только я мог с ним справиться.

Чтобы ускользнуть от раввина, я взобрался по лестнице, словно пират – с серебряным ножом в зубах, и вылез на крышу, стараясь оставаться в ранних вечерних тенях. Я сотворил заклинание невидимости и сбросил одежду, сожалея, что приходится оставить сотовый телефон. Затем связал шнурком кольцо ключей и рукоять ножа, принял форму большого филина, крепко сжал шнурок когтями и беззвучно взмыл в ночное небо Темпе. Я не полетел сразу домой, а спланировал на одну из ветвей большого эвкалипта, который рос рядом с парком Митчелла. Там я провел четверть часа, внимательно наблюдая, не следит ли кто-то за магазином, как на реальном, так и на магическом уровне. Уж не знаю, как мог раввин следить за невидимой птицей, о существовании которой не имел представления, но паранойя – это мой стиль жизни.