Глеб Соколов - Попрыгунчики на Рублевке

— Почему он не на стройке?! — раздраженно спросил про этого человека Кирилл.

Соловейчик усмехнулся.

— Сейчас пойдет. Все крепостные Кёлера, которых твоя Галина выиграла у его жены в карты, работают там.

— Это вранье! — возразил Кирилл. — Они находятся здесь добровольно… Так же, как и ты. Мы платим деньги.

— Брось!.. Кормежка, от которой можно протянуть ноги, койка в бараке и работа на постройке твоего дома с утра и до вечера. А что потом?! Когда дом будет выстроен, мы все превратимся в дворовых людей.

— Вы подписали контракт с Кёлером добровольно. Он не принуждал. У вас не было другого выхода. Сами дошли до такой жизни: ленивые, тупые, малограмотные свиньи!.. — Кирилл вдруг улыбнулся и сменил тон. — Но ты-то, Соловейчик, не такой!.. Потому работаешь не на стройке, а на меня…

Рот Соловейчика растянулся в кривой усмешке:

— Что надо?..

— Поработать ножом. Вот… — Кирилл бросил на грубое шерстяное одеяло несколько фотографий, распечатанных из Интернета. — Парнишка дохленький, охраны при нем нет.

Соловейчик рассматривал фотографии Макса Тавурина.

— Послезавтра он открывает бар имени себя. Вечером у меня будет приглашение… Я буду там. Но мы должны делать вид, что незнакомы. Я помогу тебе застать его одного. Будет ждать меня. А войдешь ты.

Соловейчик кивнул головой. Работа показалась несложной.

— Вот что, Соловейчик, это еще не все. Что связывает тебя с Азино?

Он уже толкнул дверь спортивного автомобиля вверх — она распахивалась не так, как у обычных автомобилей. Хотел выйти и нажать кнопку видеофона, но ворота стали открываться. Градусов не торопясь закрыл дверь и тронул автомобиль с места.

С хриплым клекотом, доносившимся из выхлопных труб, машина вползла на участок. Бобби не торопился преодолеть расстояние, отделявшее его от дома. Включил дальний свет. Луч фар ударил в стену дома, выхватил зашторенные окна — казалось, обитательница особняка уже спит. Нигде не было видно горевшей лампы.

Бобби посмотрел по сторонам. Как раз налетел порыв ветра: деревья качали ветвями. Он узнавал подробности этого сада — хорошо изучил его, когда попадал сюда, перебираясь через забор. Место, где был закопан труп, — вон там… Напряженно вглядываясь в темноту, Градусов поехал еще медленнее. Вид ночных зарослей — пустых и мрачных — подействовал на него угнетающе. Охватила неожиданная тоска. Подкатив к дому, он постарался отогнать ее, — несколько мгновений сидел неподвижно, положив руки на колени. Следом его охватило беспокойство — окна подмосковной резиденции писательницы по-прежнему оставались черными. «Но кто тогда открыл ворота?!. Почему Вика не выходит встретить меня?»

Градусов распахнул дверь и осторожно выбрался из автомобиля. Тишина… Он двинулся к входу в дом. Прошел мимо колонн. Каблуки его туфель громко ударяли о мраморные плиты портика. Наконец он взялся за ручку… Замок оказался не заперт. Дверь распахнулась внутрь. Сделав несколько шагов, Градусов оказался в полной чернильно-густой темноте.

Его охватил ужас. Какой-то шепот, слова, ему почудилось, что он стал свидетелем чьего-то разговора… Через несколько мгновений он уже был совсем не там, где собирался оказаться…

На противоположной стороне улицы — два тусклых фонаря. У перекрестка горели окна трактира. Ни прохожего, ни конного экипажа…

Мысль Килина работала лихорадочно. «Что-то случилось!.. Я рассоединил провода часового механизма, и девятнадцатый век стал недоступен. Как ни старался Турсунов — ничего не выходило!.. И вдруг я здесь… Значит, взрыватель бомбы опять соединен с тикающими часами!»

Он заметался: выскочил на середину улицы, пробежал несколько шагов, обернулся кругом — по-прежнему нигде не было видно ни одного человека — вернулся на тротуар, завертелся… Ужас сильнее охватывал его. Хотелось закричать… Адская машина опять на взводе! «Господи, что же произойдет здесь, в девятнадцатом веке, если там, в будущем, полыхнет?!»

Вдруг он замер. Его словно на несколько секунд охватило странное оцепенение: а может, это хорошо, что он здесь?! Атомный взрыв, случившийся в Московском регионе в двадцать первом веке, не заденет его здесь — в Петербурге века девятнадцатого.

Тут же он опять завертелся как ошпаренный, забегал по мостовой. Чушь!.. О каком спасении может идти речь?! Это все гипноз, иллюзия, а тело его как оставалось на Рублевке двадцать первого века, так там до сих пор и находится. Надо немедленно что-то делать!

— Проклятье!.. — выкрикнул Бобби.

Господин, проходивший мимо него от подъезда дома к карете, шарахнулся в сторону. Кучер — здоровенный детина, сидевший на высоких козлах с поводьями в руках, — повернулся всем мощным корпусом к Градусову. Глаза мужика на заросшем бородой лице смотрели недобро. Он поднял откуда-то из-под лавки кнут. Длинным, сплетенным из тонких полос воловьей кожи, им легко можно рассечь кожу на голове человека на расстоянии в шесть метров… Бобби знал это.

Скривив лицо, как будто уже ощутил малую толику боли от этого, еще не нанесенного, удара, Градусов быстро — еще немного — и побежит — двинулся прочь.

Господин, для которого ливрейный лакей держал открытой дверцу кареты, остановился и пристально посмотрел ему вслед.

— Смотри, шеф тайного отделения!.. — услышал Градусов справа от себя. Резко повернул голову: два молодых человека — по виду студенты — смотрели на карету и уже садившегося в нее важного пассажира.

— Проклятье! — еще раз воскликнул Бобби. — Дед! Скотина!.. Как ты смог переправить меня сюда?! Чертов Петербург девятнадцатого века.

«Этот подлец Турсунов постарается, конечно же, держать меня в этом состоянии как можно дольше!» — продолжали нестись в голове Килина лихорадочные мысли. Он проклинал себя за то, что позволил гипнотизеру затянуть его в этот длинный разговор, увлечь на дорожку парка. «Да ведь ты сам этого хотел, идиот! Думал, разузнаешь что-нибудь… Разузнал!.. Теперь Турсунов станет крутить шарманку пока как можно больше народа не поймет, что к нему вернулись его магические способности. И все это время буду находиться здесь… Проклятье!»

До этого быстро двигавшийся по улице в сторону освещенного трактира, Килин остановился, в задумчивости сделал несколько шагов к стене, вытянул руку, потрогал шершавую, холодившую ладонь поверхность: прежде его всегда интересовало только, каким образом он попадает в прошлое. Но никогда не задумывался, как происходит возвращение обратно.

Взгляд его побежал вдоль стены. Какой-то промежуток между домами… Темная фигура… Поначалу он не заметил ее. Явно уже некоторое время наблюдала за Килиным. Мысли в его голове заметались еще судорожней.